Ознакомительная версия.
Айвен с недоумением уставился на свою грудь и задумчиво почесал затылок. Приложив руку к сердцу, он убедился, что оно по-прежнему на месте, и успокоился.
— Будем ли мы губить столь юную душу, бросая ее в безжалостное горнило тюремных печей из-за какого-то кольца?
— Э-э-э… Вообще-то, в Боргарде несколько… прохладно, — заметил клеветник.
— Взгляните в эти честные и полные раскаяния глаза, господа судьи — разве вправе мы обвинять подсудимого в том, в чем любой из нас однажды, а то и не раз, был виновен? В том, что он влюбился без памяти? И разве можем мы его судить за это, и сажать в тюрьму, вместе с кровавыми убийцами и неумолимыми проповедниками?
С тихим стуком на чашу весов упал еще один белый камень.
— Между прочим, оно было с сапфиром! Подарок папеньки… — робко прошептала девушка, но ее услышал один из клеветников и вскочил с места:
— Вы слышали? — радостно завопил он, — Украл подарок любимого папеньки. Который, как мы все прекрасно помним, начальник городской стражи!
— Не украл, а решил взять на память с дозволения самой госпожи! — выкрикнул Поцук, и в его голосе утонул стук черного камня, брошенного судьей на "чашу грехов".
— Как это, с дозволения? — удивленно повернулись в сторону языкаря судьи.
— Как это, с разрешения? — одновременно в ту же сторону повернулись клеветники.
— Как это, с дозволения госпожи? — не остался в стороне и сам Айвен.
— А вот так! Ты где стоял, когда крал… то есть брал яблоко и кольцо? — ткнул юноше пальцем в грудь господин Поцук.
— Э-э-э. Прямо перед ней и стоял, у лотка с фруктами
— Вот видите! Он не прятался, не подкрался со спины и не скрывался в тенях! Разве так ведут себя настоящие воры?
— Прошу заметить, господа судьи, что обвиняемый не является настоящим вором, — ловко ввернул краснолицый клеветник, до этого момента хранивший молчание.
— Замечание принято, — кивнул главный судья. На чашу весов упал крохотный черный камень.
— И куда же смотрел наш обвиняемый? Эй, ты куда смотрел? — снова ткнул Айвена пальцем языкарь.
— В глаза конечно! В ее прекрасные зеленые глаза.
— И что у нас получается? Вор стоит во весь рост перед жертвой, смотрит ей в глаза и ворует у нее кольцо?
— Между прочим, опытные воры так и поступают, — заметил один из стражников.
— Возражаю! Обвиняемый не вор, да и вы, господин, тоже не обладаете должной воровской квалификацией, чтобы быть уверенным в описанном вами методе воровства. Или все-таки обладаете, а? — обрушился на стражника Поцук.
Тот смутился и отрицательно покачал головой.
— Вот видите! Обвиняемый просто не успел попросить у прекрасной госпожи Урс это кольцо на память. А быть может он и вовсе потерял дар речи. Знаете, у влюбленных такое иногда случается от близости объекта воздыхания.
— Я не объект! — обиженно надула губки красавица, — И ничего он не терял. Он разговаривал.
— И что же именно он говорил, — вмешался вкрадчивый голос клеветника.
— Он… Он сказал, что не грабит меня… — тихо произнесла девушка.
— Ага! — торжествующе выпрямился Поцук.
— …а обворовывает, — совсем уж шепотом закончила она и… разрыдалась!
— Все! Вот оно! Вор сознался в содеянном, а несчастная жертва рыдает, понеся невосполнимую утрату. Ваша честь, прошу считать дело закрытым и предлагаю ужесточить наказание для виновного, — клеветник стащил со своей головы парик и начал им обмахиваться. В зале действительно стало жарковато.
— Но… но ей же вернули кольцо, какая еще невосполнимая утрата? — недоуменно уставился на обвинителя языкарь.
— Она утратила веру в человеческую доброту, что же еще? — ловко выкрутился тот.
— Да заткнитесь вы все, она же плачет! — закричал вдруг Айвен, — Дайте девушке кто-нибудь платок и принесите настойки успокойника. И разойдитесь, ей нужно больше свежего воздуха.
— Вы только посмотрите, какая забота, — притворно умилился Поцук, — его не волнует суровый приговор, он больше обеспокоен самочувствием своей любимой! — языкарь откровенно любовался юношей, который хлопотал вокруг рыдающей Фелины, отдавая приказы и отгоняя от нее назойливых стражников. Те возмущались, но уступали его напору, опасаясь применять силу в зале Откровения.
Наконец, девушка успокоилась.
— Господин судья, — вдруг сказала она, — Могу я сказать?
— Разумеется! Вы вспомнили что-то еще?
— Да, ваша честь. Я вспомнила, как обвиняемый прошептал, что я похитила его сердце. И я не думаю, что он хотел красть кольцо, — девушка виновато улыбнулась Айвену.
— Мы примем ваши слова к сведению, — кивнул главный судья, и на чашу весов лег еще один белый камень.
— Ваша честь! — подала вдруг голос вторая из присутствовавших в зале дам — та самая толстая торговка, у которой был еще и не менее крупный братец. Который, кстати, тоже находился здесь.
— Да, госпожа Милана?
— Он врет! И она, эта девка, тоже врет! Не мог он ей в любви признаваться.
— Это почему еще? — удивился судья. Клеветники и языкарь молча поддержали вопрос.
— Потому что он влюблен в меня! — томно выдохнула толстушка и прижала руки к своей необъятной груди, ласково улыбаясь Айвену.
Вор чуть не проглотил собственный язык от такого поворота событий:
— Да я ее вижу второй раз в жизни!
— Ты мне сам говорил! У меня и свидетель есть, брат мой! Марек, скажи!
— Возражаю, ваша честь, в данном случае родственник выступает как лицо заинтересованное.
— Возражение принято, — на удивление быстро согласился судья Орис.
— Я просто яблоко хотел у нее купить. Только она продает свое гнилье по семь медяков за штуку! Мне пришлось четыре медных монеты выложить только за то, что я подержал яблоко в руке, — вспылил юноша. И больше всего ему хотелось обелить себя в глазах прекрасной Фелины, взирающей на происходящее со странной смесью ужаса и недоумения.
— Милый, но как же все эти твои слова про мои нежные руки, про мою утонченность и про любовный жар?
— Вы слышите? Да у нее просто жар и она бредит! Воды, принесите кто-нибудь холодной воды, и выведите ее из зала! — перебил торговку языкарь. Сразу трое помчались выполнять его приказ. Кажется, симпатии всех присутствующих теперь были на стороне несчастного вора.
— А еще она замужем! Вон и кольцо на пальце, — внес свою лепту Айвен.
— Ваша честь! Нужно еще разобраться, настоящая ли у нее торговая лицензия, и что это за странные яблочки такие, по семь медяков за штуку! Да на такие деньги можно купить настоящее золотое эрийское яблоко! — подлил масла в огонь Поцук.
Ознакомительная версия.
