Троица некоторое время разглядывала Эт Кобоса, не сдерживая снисходительных смешков и колких замечаний в его адрес. Наконец юноша с пушком на щеках, в желтой широкополой шляпе с пером и изрядных размеров серебряным медальоном на груди сделал шаг вперед.
– Признаться, мы уже и не надеялись, что ты явишься, – лениво промолвил он. Полуприкрыв веки, заносчивый мальчишка повернулся к товарищам, чтобы увидеть их кривые улыбки. – Но, если ты надеялся разжалобить нас, нарядившись в эти комичные «доспехи», твои труды были напрасны. Как бы жалок ты ни был, пощады не жди! У нас с собой не мужицкое дубье, а острые мечи. Они пронзят твою гнилую скорлупу насквозь!
– Браво! Браво! – закричали наперебой Кальвин и его второй приспешник. – Нионард, ты прекрасно сказал! Очевидно, это начало для твоих новых стихов? Когда мы их услышим?
Нионард жеманно поклонился, сняв шляпу и подметая пером траву.
– Скоро, скоро, Кальвин! Сегодня ты дашь мне прекрасную тему и, надеюсь, пару захватывающих моментов, вокруг которых я смогу построить песнь. Так что смотри, не убивай его слишком быстро!
Под их дружный хохот и шутки Дальвиг неторопливо скинул плащ, обмотал его вокруг луки седла и вышел на засыпанную щебнем площадку. Он был спокоен – и сам удивлялся этому! Еще неделю назад, услышав насмешки в два раза менее оскорбительные, он заревел бы как дикий зверь и бросился в драку… Но сейчас это было бы просто глупым поступком. Ведь он хозяин в нынешнем положении. Он знает, а они – нет! Вынув Вальдевул (новый взрыв хохота вознесся к небу над его противниками), Дальвиг расставил ноги и попытался покрепче ухватить рукоять обеими руками. Увы: кисти у него были довольно велики, а меч сделали все же для одной, пусть и большой.
– О Туманные духи, где он взял это ржавое чудище? – громко спросил Кальвин. – Еле держит, того и гляди уронит!
– Очевидно, он вырыл его на соседнем болоте, – ответил Нионард. – Слыхал я, там в древности кипели битвы. К сожалению, бедняжка так и не смог заточить его и оттереть от наследия веков!
Кальвин, изящно выписав в воздухе кончиком лезвия восьмерку, пружинистым шагом вышел вперед и тоже ступил на площадку. Они с Дальвигом застыли на расстоянии двух мечей друг от друга, в десяти шагах от наблюдателей.
– Полагаю, обычные фразы о последней возможности примирения здесь неуместны? – высокопарно проговорил все тот же Нионард. Кальвин ответил ему похожей на хищный оскал улыбкой и быстрым взмахом меча – словно отгонял назойливую муху.
О, Белое Облако над головой Склонилося низко – И начался бой! – продекламировал Нионард.
Остальные быстро взглянули вверх – и точно, увидели пару небольших кучерявых облаков, правда, летели они над землей не так уж и низко.
– Хороший знак! – воскликнул Геди, салютуя небу. – Сам Властелин вышины явился поглядеть на смерть последыша Серого еретика. Так умри же, и пусть земля навсегда освободится от порока!
В тот же самый миг, перекрывая последние слова Кальвина, от скопища камней раздался протяжный, вибрирующий вопль, от которого колени всех без исключения участников дуэли подогнулись. Звук проникал им прямо в черепа, заставляя зубы стучать, а голову – вжиматься в плечи… Дальвиг смог побороть свой ужас быстрее остальных. Брови его медленно съехались к переносице, а тонкие губы скривились в едва заметной усмешке.
– Демоны Вечногорящего мира зовут тебя, Кальвин, и облака явились только для того, чтобы как следует оплакать твою смерть, – процедил Эт Кобос сквозь зубы, а потом добавил еле слышно: – Вальдевул, руби!
Если до начала схватки Геди думал о какой-то тактике или же намеревался, как просил его приятель, поиграть с противником, то теперь он и не вспомнил об этом. Сначала страх, а потом гнев захлестнули его разум, и все прежние намерения оказались забытыми. С яростным криком, показавшимся слушателям таким же страшным и громким, как вопль ручья, Кальвин оскалил зубы и прыгнул вперед. Острие его меча описало в воздухе полукруг, нацеливая на самую макушку Дальвига. Сосредоточенно хмурясь, тот вывернул кисти, направив Вальдевул вверх острой кромкой навстречу мечу противника. Два клинка встретились с противным лязганьем, по сторонам посыпались искры… Тяжелый Вальдевул быстро потянул руки хозяина вниз, а от меча Кальвина осталась разве что одна треть. Остальная часть лезвия, наискось срезанная, перекувырнулась в воздухе и вонзилась в щебенку около левой ноги Эт Кобоса. Зрачки за редкой решеткой шлема Геди в ужасе расширились, наполняясь до краев страхом, паникой, необоримым ужасом. Медленно Кальвин поднес к лицу руку с обрубком меча и тихо застонал. В следующее мгновенье уродливый скошенный конец Вальдевула пронзил его кирасу, легко, будто она была сделана из тонкого пергамента. Магическое сияние на ней сгустилось у лезвия всесокрушающего меча и бессильным красным дымом расползлось по сторонам. Казалось, будто это кровь, выпаренная раскаленным лезвием, уносится к небу. Кальвин вздрогнул.
– Облака… – пролепетал он. Заметно пошатываясь, он попытался запрокинуть голову вверх, но не устоял на ногах и с протяжным стоном грянулся оземь. Дальвиг, потрясение глядя на дело рук своих, застыл неподвижно, держа в трясущихся от напряжения вытянутых руках Вальдевул. Тот вышел из тела поверженного противника не менее легко, чем вошел туда. Умирающий Геди упал, оставляя за собой след брызжущей крови и покрытый ею же клинок. Дальвигу казалось, что Вальдевул дрожит в его руках, словно живой, словно некий зверь, рвущийся с поводка в новую атаку.
Товарищи Кальвина застыли, словно пораженные громом. С раскрытыми ртами и недвижными взорами смотрели они на растянувшегося во весь рост мертвеца с длинным ровным порезом на броне. Розовая пена, пузырясь, сползала по полированным до блеска бокам кирасы вниз, на пыльный щебень. Наконец один из приятелей убитого очнулся. Это был юноша с длинным носом, имени которого Дальвиг не знал. Выхватив меч, он занес его над головой и на подгибающихся от страха и злости ногах ринулся в атаку.
– Умри! – вопил несчастный, заранее обреченный на смерть. Эт Кобос, как во сне, словно кто-то толкал его в спину и тянул за руки, шагнул ему навстречу, взмахнул ноющими от тяжести меча руками и снес атаковавшему все, что торчало у него над плечами. Голова, будто выброшенный с огорода гнилой кочан капусты, отлетела в сторону и исчезла в зарослях травы, а отсеченная рука, которая так и не выпустила оружия, промелькнула над головой Дальвига. Он не стал провожать ее взглядом, только отшатнулся прочь, чтобы тугие струи крови из страшных ран противника не попали на него. Алые капли при свете солнца были такими яркими и жуткими, они летели друг за другом и падали на желтые камешки. Разливая кровь вокруг себя, обезглавленное тело сделало еще несколько неверных шагов и упало у самых ног мертвого Кальвина Геди.
