И все же я знаю: многие в лагере не спят. Один зашевелится беспокойно, другой сядет, посмотрит-посмотрит и снова ляжет. В деревьях и среди скал вздыхает ветер, и вздыхает еще кто-то неведомый.
Я спросил Гиперида, будем ли мы утром хоронить мертвых, но он сказал, что здесь мы их хоронить не будем и постараемся поскорее добраться до города, чтобы похоронить их там, среди близких – если они у этих мертвых есть.
Итак, начну с ужина. Ио принесла мне еды и вина, хоть я уже успел поесть до ее прихода, и мы с ней разделили вторую порцию, удобно устроившись под высокой скалой и прислонившись к ней спинами. Над морем вставала луна, на берегу горели костры из плавника да темнели вытащенные из воды корабли.
Гиперид действительно кормил команду отлично, так что никто даже не заметил, что я уже съел свою порцию. Ио выдали ужин для нас обоих, и я еще разок поел, а Ио переложила все, чего не хотела сама, на мой подносик, так что, когда я осушил свою чашу, промокнул пальцы кусочком хлеба и опустил подносик на землю, еды на нем оставалось еще порядочно.
– Можно и мне взять немного? – спросил кто-то, и я оглянулся.
То, что я принял за камень на вершине скалы, оказалось головой женщины.
Поняв, что ее заметили, она спустилась оттуда и подошла к нам. Тело ее было обнажено, однако, хоть она была уже и не первой молодости (насколько я мог судить при слабом свете ущербной луны), все же двигалась грациозно и отличалась дивной красотой. Грива ее черных волос была необычайно густой и буйной.
Когда она подошла ближе, я решил, что это, должно быть, последовательница какого-то тайного культа, ибо, несмотря на отсутствие одежды, она повязала вкруг бедер – точно поясок стыдливости – змеиную шкуру.
– Возьми, пожалуйста, – сказал я и протянул ей подносик. – Можешь съесть все, если хочешь.
Она молча улыбнулась и покачала головой.
– Господин! – испуганно вскрикнула Ио и вскочила, глядя на меня во все глаза. Я спросил, в чем дело. – Но там же никого нет! С кем ты говоришь?
Незнакомая женщина шепнула мне:
– Может, отдашь мне свою рабыню? Коснись ее – и она моя. Коснись меня – и я стану принадлежать ей. – Говоря это, она почти не двигала губами. А произнося слова "я стану принадлежать ей", отвернулась и стала смотреть на луну.
– Господин мой, неужели здесь есть кто-то еще? Кто же? Я никого не вижу! – беспокоилась Ио.
– Какая-то женщина, – ответил я. – У нее черные волосы и что-то вроде пояска из змеиной шкурки.
– Она похожа на того человека, что играл на свирели?
Я такого человека не помнил и лишь головой покачал.
– Пойдем к огню, – жалобно попросила Ио и потянула меня за руку.
Женщина шепнула мне:
– Не бойся. Я не причиню тебе зла. Я пришла, чтобы кое-чему научить тебя, предостеречь…
– И девочку не тронешь?
– Девочка принадлежит тебе. Но могла бы стать моей. Что в этом плохого?
– Уходи, – велел я Ио. – Беги к костру и жди меня там, я скоро приду.
Она не заставила себя еще раз просить и улепетнула, как кролик из-под копыт боевого коня, подпрыгивая на бегу и мелькая среди камней.
– Какой ты эгоист! – упрекнула меня женщина. – Сам поел, а я хожу голодная.
– Ты тоже можешь поесть.
– Однако ты скор на язык, что уже неплохо, да и соображаешь довольно быстро. Увы, мне не прожевать твоей пищи. – Она улыбнулась, и я увидел, как в лунном свете блеснули ее зубы, маленькие и очень острые.
– Я и не знал, что бывают такие женщины! А что, здесь все женщины на тебя похожи?
– Разве ты не помнишь? Мы ведь с тобой уже встречались и говорили, – промолвила она.
– Нет. Забыл, наверное.
Она внимательно посмотрела мне в глаза и плавно опустилась на землю рядом со мной.
– Если ты сумел забыть меня, то, должно быть, немало с тех пор повидал.
– И ты именно это пришла мне сказать?
– Ах, – воскликнула она, не отвечая, – да ведь ты и лица моего не помнишь!
Я кивнул.
– Ну а все остальное действительно выглядит теперь несколько иначе, чем прежде. Да, ты прав. Я пришла сообщить тебе именно об этом. Но есть и еще кое-что. Поважнее.
Я смотрел на нее во все глаза, восхищаясь ее прекрасным телом и белоснежной кожей.
– Что ж, с радостью выслушаю тебя.
Рука ее ласково скользнула по моему бедру, однако была холодна как лед.
– Возможно, когда-нибудь мы с тобой… Хочешь меня?
– О да!
– Ну что ж – возможно, позже. Возможно, я и полюблю тебя. Когда ты оправишься от своей раны. А теперь мне нужно кое-что важное сообщить. – Она указала на луну в небе. – Видишь богиню?
– Да, – сказал я, – теперь вижу, хотя мне, глупцу, всего лишь мгновение назад луна напоминала простой светильник.
– Тень уже легла на ее чело, – продолжала женщина, – а через семь дней все ее лицо скроется в тени. И она превратится в богиню мрака, и ты узришь ее именно такой, если она явится тебе.
– Не понимаю.
– Я ведь знаю: однажды она уже приходила к тебе в обличье светлой богини – но тогда близилось полнолуние. И раз она сделала это однажды, то непременно явится снова, так что тебе полезно побольше знать о ней. А за очень небольшую дополнительную плату я могу поведать тебе куда больше… и все это очень важные вещи…
Я не спросил, какова цена этих сведений. Я ее и так знал. И женщина это понимала.
– А можешь ли ты без моего разрешения заполучить девочку? Неужели можешь? Даже если она будет сидеть у самого костра и со всеми вместе?
– Я могу ее взять, даже если она сядет прямо в костер.
– Такую цену я никогда платить не стану.
– Учись быть мудрым, – сказала она. – Знание дороже золота.
Я покачал головой.
– Для меня любые знания слишком недолговечны; они исчезают в тумане, тают, как далекое эхо.
Она вскочила, сердито стряхивая пыль с колен и бедер – точно оправляла одежду, как это делают все женщины.
– А я-то хотела дать тебе знания! Ты, видно, не шутил, когда называл себя глупцом.
– Да неужели? Я уж и не помню.
– Да, это ведь так удобно – все забывать! Однако вспомни обо мне, когда встретишься с моей хозяйкой, в каком бы обличье она тебе ни явилась.
Вспомни, что я помогла тебе. И помогла бы значительно больше, если б ты проявил такую же щедрость, как и я.
– Постараюсь не забыть, – пообещал я.
