Рагхан смотрел на него молча. Лишь через несколько мучительно долгих мгновений прошептал хрипло:
- Ты сделал выбор, Сильфарин. Сделал. Но твой выбор – не мой. Не стоит жалеть меня, не стоит зря бороться за мою душу. Это бессмысленно.
- Нет! Никогда не поздно драться за свою…
- Я уже сказал тебе: ты решил, как будет лучше для тебя. Так уходи! Уходи, а меня оставь. Я давно сделал свой выбор, мальчик. Давно… Меня уже не спасти.
Сильфарин вздохнул.
- Мне жаль, что ты смирился, - сказал он. – Прощай.
- Прощай, брат.
Не глядя на Сильфарина, Рагхан забрался на спину Тазраса, и оглядел оборотней.
- Отпусти их, Као. Пусть поохотятся…
Сильфарин уже не слышал волчьего воя. Он просто стоял, шатаясь на ветру, и смотрел вслед тому, кто назвал, все-таки назвал его братом… перед тем, как исчезнуть в темноте.
- Он отпустил меня. Отпустил… А сам ушел, чтобы отдать себя в руки мрака…
По лицу мальчика катились слезы.
Рука Ругдура легла на плечо, а провидец спокойно произнес:
- Идем, пришелец из Фистаманда, надо спешить. Это его решение. Ты ничего не мог с этим сделать. Идем…
Кулак Хакриса с громким стуком опустился на каменный подлокотник трона, костяшки пальцев побелели. Дрожа всем телом от едва сдерживаемого гнева, вождь крихтайнов процедил сквозь зубы:
- Как ты мог допустить, чтобы они сбежали?
Файлис смиренно опустил голову, будто уже подставлял шею под удар карательного топора. Не заботясь более о безупречно чистых шароварах, он встал на колени перед своим владыкой, как перед плахой, и протянул к Хакрису руки.
- Молю простить меня, господин мой! Все произошло слишком быстро и внезапно, к тому же это нападение оборотней… Мы до сих пор не можем понять, кто смог открыть ворота. Возможно…
- Не можете понять?! – в ярости перебил его Хакрис. – А ты не думал, мой дорогой друг, что это был тот самый твой провидец?
- Нет! – Князь побледнел от нахлынувшего на него ужаса. – Нет, повелитель! Все мои воины беззаветно верны твоему народу и…
- Я знаю, что это был он! Не пытайся обмануть меня, Файлис, или это дорого тебе обойдется. Сдается мне, ты недостаточно хорошо следишь за своими подчиненными. Твой проклятый чародей, которого ты вечно держал под боком, доставил нам немало неприятностей, встав на сторону мальчишек… Я разочарован в тебе, князь. – Вождь с шумом выпустил воздух из раздутой гневом груди. – И все же… - Успокоившись, Хакрис наконец-то увидел протянутые к нему руки. – Все же… я разрешаю тебе поцеловать мою длань.
Файлис с облегчением вздохнул и прильнул губами к ладони сюзерена. Значит, прощен… Слава Руанне!
- Тебе будет дарован шанс все исправить и вновь вырасти в моих глазах. Ты догадываешься, что это за шанс, благородный князь?
- Пока нет, повелитель, - тихо ответил Файлис, поднявшись с пола.
- Бери отряд и отправляйся в погоню, - твердо приказал вождь. – Принесешь мне две человечьи головы – будешь навеки прощен. Тебе все ясно?
Файлис кивнул.
- Да, мой господин.
Хакрис прищурился и окинул князя подозрительным взглядом с головы до ног, словно в первый раз видел.
- Это хорошо, что тебе все ясно… Запомни: две головы! Две! Тот мальчик, которого привез ты, не менее опасен, чем сын Ганнуса. Он должен быть мертв.
- Да, владыка. – На краткий миг жажда мести сверкнула в глазах князя.
- Отправляйся сейчас же. После того, как расправишься с детьми, убей остальных, кто будет с ними. Всех, кроме провидца. Его ты приведешь ко мне, понял?
- Зачем тебе этот предатель? – изумился Файлис.
- Это пока тебя не касается, князь. Ты всего лишь мой вассал и должен выполнять приказы. Знай свое место. И еще… Пора перестать быть высокомерным и заносчивым: ты далеко не юноша. Не надо впредь недооценивать противника, кем бы он ни был, а иначе… смотри, как бы тебе не кончить в пасти волка подобно жалкому кролику, благородный Файлис. Ступай.
Оказаться под прохладной сенью древнего леса после стольких дней, проведенных в плену у жаркого южного солнца, было драгоценной наградой за терпение и выносливость.
Могучие стволы высоких деревьев по обеим сторонам широкой проторенной дороги напоминали чем-то ровные столбы длинной базилики, увитой цветами и листьями. Как будто сама природа, что по праву слывет искуснейшим из зодчих, построила в этом лесу живой храм, дабы пилигримы, оказавшись здесь, могли поклониться ее величию и красоте. Ветви переплетались узорчатым куполом, и под сводом их свистели спрятавшиеся в гнездах птицы. Через резные оконца в этом куполе проникало внутрь мягкое золото побледневшего солнца, заливая дивным светом деревья, травы и саму землю. Зелень мха пробивалась сквозь желтизну сухих крон, оторванные легким ветром листья кружились в последнем танце, наполняя чистоту прозрачного воздуха запахом осени. Медленно, очень медленно опускались они на шуршащую под тяжелыми ботинками лесную подстилку из отцветших ветрениц и белоцветника. Их тихий шорох успокаивал, подобно голосам, что нашептывают молитвы в стенах храма. Журчали мелкие ручейки, во все стороны разбегаясь от живительных источников.
- Что это за лес такой? – озираясь, спросил Ругдур своих товарищей.
- Ты что, Высший, не путешествовал никогда, пока жил рядом с Аруманом? Ну, даешь… Это ведь…
- Знаешь, мне и там хватало приключений, - вспыхнув, перебил Улдиса рельм. – Крихтайны постарались.
- Тихо, тихо… - Альдер похлопал Ругдура по плечу, ничуть не обидевшись на то, с какой ненавистью тот отзывался о его сородичах. – Не горячись, дружище. Ведь наш Улдис не хотел тебя задеть. Ты слишком близко к сердцу все воспринимаешь после того, как…
- Я тебя понял, Альдер, - хрипло проговорил Ругдур, остановив юного провидца предупредительным движением ладони. – Так что это за место?
- Рионский лес, - просто ответил крихтайн. – Теперь, надеюсь, тебе понятно, почему так возмутило сатира твое неведение: ведь здесь зародились практически все Низшие расы.
- Да, вот она – моя родина… - с блаженством произнес Улдис, раскидывая руки в стороны. – Нас здесь, ой, как много. Хорошо-то как!
Ругдур поднял бровь.
- Много? Но я никого не вижу…
- Мы, Низшие, не любим чужаков. Уверен: за нами уже подсматривают, да только твой мрачный вид, рельм, всех отпугнул.
В ответ на это Ругдур только тихо хмыкнул. Ну, и пусть прячутся…
- Да, приятно оказаться дома, когда тебя ждут, - как ни в чем не бывало, молвил Альдер. – Тогда любая дорога, любая доля будет не в тягость.
На удивление путников, голос подал Сильфарин. Вот уже восьмой день подряд он плелся в хвосте отряда и разговаривал только с Тенкиуном. Никак не мог выкинуть из головы ту ночь, когда расстался с тем, другим мальчиком, и часто звал по ночам: Рагхан, Рагхан…
