– Я хочу сказать, что с подобной ситуацией можно столкнуться и на Опале, – продолжал он. – Когда равновесие любой системы периодически нарушает какая-то сила, увеличение этой силы приведет не просто к большему отклонению от равновесия. Вы столкнетесь с бифуркацией, разветвлением, и за этим иное финальное состояние. Предположим, что приливы на Опале станут достаточно большими, чтобы взаимодействовать хаотически. У вас тогда будут повсеместные турбуленции, вихревые потоки, водовороты, смерчи. Возможно, чудовищные солитоны, единичные волны высотой в одну-две мили. Лодки такого не выдержат, и Слинги тоже. Сможете вы, если понадобится, эвакуировать во время Летнего Прилива всех? Я имею в виду не в море, а вообще с планеты?
– Сомневаюсь. – Перри выключил двигатели и покачал головой. – Я могу даже сказать более определенно. Нет, не сможем. Да и куда нам всех эвакуировать? У Гаргантюа четыре спутника почти таких же больших, как Опал, и у двух из них есть атмосфера, но это метан и азот, а не кислород… и на них слишком холодно. Единственное место для эвакуации – Тектон. – Он искоса взглянул на Ребку. – Полагаю, вы оставили идею, что кто-нибудь захочет отправиться туда?
Проливной дождь, сопровождавший их до самого космопорта, почти прекратился. Аэрокар остановился возле здания, в котором Перри поселил Дари Лэнг.
Ханс Ребка поднялся с сиденья и потер колени. Предполагалось, что Дари Лэнг ждет встречи с ними и, несомненно, услышала приближение аэрокара, но около здания ее не было. Вместо нее там стоял высокий и худой, как скелет, мужчина с огромной лысой головой. Он вышел из-под нависающего карниза и уставился на приближавшийся аэрокар. Над головой он держал яркий зонтик. Сверкающая белизна его костюма, подчеркнутая голубым кантом и золотом эполет, говорила знатоку, что его материал соткан из тонких нитей дитрона.
Издалека он казался очень внушительным и элегантным, несмотря на обожженное жесткой радиацией до пурпурно-красного цвета лицо. Вблизи же стало заметно, что его губы и брови непроизвольно подергиваются.
– Вы знали, что он здесь будет? – Ребка незаметно показал большим пальцем в сторону новоприбывшего. Ему не надо было называть незнакомца. Членов советов Альянса видели редко, но их форма была хорошо знакома всем клайдам на всех мирах этого рукава галактики.
– Нет, но я не удивлен. – Макс Перри придержал дверь аэрокара, чтобы Ребка спустился на Слинг. – Нас не было шесть дней, а в его расписании значился именно этот отрезок времени.
Человек не двинулся, когда Перри и Ребка сошли на землю и поспешили укрыться под широким карнизом. Он сложил свой зонтик и стоял так с полминуты, не обращая внимания на стекавшие по его лысине капли дождя. Наконец он повернулся к ним.
– Добрый день, хотя погода не добрая. И, как я понимаю, будет еще хуже. – Его голос соответствовал внешности, густой и звучный, слегка грубоватый, но с изысканным акцентом жителя Миранды. Он выставил вперед левое запястье, на котором было навечно нанесено, кто он такой. – Я Джулиус Грэйвз. Полагаю, вы получили уведомление о нашем прибытии.
– Получили, – сказал Перри.
В его тоне звучала настороженность. Присутствие члена Совета любого клайда сразу заставляло задуматься о своих грехах и осознать пределы своей власти. Ребка с интересом подумал, нет ли у Грэйвза какого-то другого повода для посещения Опала. Одно он знал точно: члены Совета отчаянно заняты и не любят тратить время попусту.
– В поступившей информации не было данных о причинах вашего визита, – произнес он, протягивая руку. – Капитан Ребка, к вашим услугам, а это командор Перри. Почему вы решили посетить систему Добеллии?
Грэйвз не шевельнулся. Секунд пять от стоял молча и неподвижно. Наконец наклонил свою бугристую голову в сторону подошедших, кивнул и громко чихнул.
– Возможно, на вопрос лучше ответить в помещении. Я замерз. С рассвета жду здесь возвращения остальных.
Перри и Ребка переглянулись. Остальных? Возвращения откуда?
– Они отбыли восемь часов назад, – продолжал Грэйвз, – как раз когда я прибыл сюда. Ваш прогноз погоды извещает… – глубоко посаженные глаза затуманились, – что на Звездную сторону надвигается пятибалльный шторм. Для тех, кто не знаком с условиями жизни в Круге Фемуса, такие штормы могут быть очень опасны. Я беспокоюсь и хотел бы с ними поговорить.
Ребка кивнул. На один вопрос ответ он получил: к Дари Лэнг присоединились другие посетители Опала, не из Круга Фемуса. Но кто именно?
– Нам лучше проверить въездные декларации, – тихо сказал он Перри. – Посмотреть, что мы заполучили.
– Посмотрите, если хотите. – Грэйвз уставился на него. Бледно-голубые глаза, казалось, видели Ребку насквозь. Советник плюхнулся на стул из желтого тростника и плетеного камыша, шмыгнул носом и продолжил: – Вообще-то, вам смотреть ничего не надо, я могу вам сообщить, что к Дари Лэнг из Четвертого Альянса присоединились Атвар Х'сиал и Ж'мерлия из Кекропийской Федерации. После встречи с ними я проверил их всех. Они те, за кого себя выдают.
Ребка прикинул, сколько это занимает времени, и открыл было рот, но Перри его опередил:
– Это невозможно.
Грэйвз посмотрел на них, и его кустистые брови вздрогнули.
– С момента вашего прибытия, по вашим словам, прошел всего один день, – проговорил Перри. – Если бы вы послали запрос через ближайшую точку Бозе-сети сразу по прибытии и вам мгновенно ответили, то на это ушло бы не меньше стандартных суток, то есть три полных опальских дня. Я знаю это, проверял неоднократно.
«Перри совершенно прав, – подумал Ребка, – и он сообразительнее, чем я себе представлял, но он делает тактическую ошибку. Члены Совета не лгут и обвинять их в этом – только напрашиваться на неприятности».
Но Грэйвз улыбнулся, в первый раз с момента их встречи.
– Командор Перри, я благодарен вам. Вы облегчили следующую мою задачу. – Он вытащил из кармана безупречно белый кусок ткани, вытер мокрую макушку своей лысой головы и широкий бугристый лоб. – Вы спрашиваете, откуда мне это известно. Как я уже сказал, я Джулиус Грэйвз, но в некотором смысле я также Стивен Грэйвз. – Он откинулся на стуле, на секунду закрыл глаза, моргнул и продолжил: – Когда меня пригласили в Совет, мне объяснили, что я должен буду знать историю, биологию и психологию всех разумных и потенциально разумных существ во всем нашем спиральном рукаве галактики. Необходимый объем знаний превышал возможность человеческой памяти.
Мне предложили на выбор, если я захочу, вживить в меня неорганическую высокоплотную память, такую громоздкую и тяжелую, что мои голова и шея потребуют постоянной поддержки, что-то вроде подпорок. Такой способ любят члены Совета из Сообщества Зардалу. Или же я мог развить внутри себя мнемонического близнеца, вторую пару мозговых полушарий, разросшихся из моей собственной мозговой ткани и применяемых только для хранения и использования информации. Их нужно было встроить в мой череп, за корой головного мозга, слегка увеличив внутричерепное пространство.
