Она ждала того, в чьей руке зажат фонарик, дарующий свет в конце тоннеля. Но в последнее время ей стало казаться, что тоннель бескраен, а фонарика просто нет. Угрюмая усталость безысходности свивалась щупальцами. Ириска уже готовилась поверить, что так будет всегда. Что лучшее, яркое, счастливое, беззаботное осталось в детском саду, да в двух летних санаториях. Она не успела разочароваться. Она удержалась на краю, подхваченная вопросом о Чёрной Розе. Она не успела пропитаться безысходностью окончательно. Переулки прогнали определённость, подарив сказку. Она не успела выбрать левых или правых, она не решила, в чью пасть легче броситься: Сцилле или Харибде. Появился Рауль. Появился и исчез. И снова появился. И снова исчез. Но если в Ирискиных силах сделать так, чтобы он больше не исчезал, то она этого добьётся.
Тем более, их уже связывала тайна. Страшное приключение на кошачьей выставке. Но его тоже вспоминать не хотелось.
Ириске требовалась сказка.
Немедленно.
Сказка, которую мог подарить всего лишь один человек в этом мире.
Выбравшись под низкое осеннее небо, Ириска отправилась на поиски. Она знала: тот, кто ей нужен, уже идёт навстречу.
Глава 12. Из двух зол меньшее
Они встретились у ЦУМа. Две личности, летящие навстречу неведомому, но нашедшие друг друга, и поэтому решившие остановиться. Передохнуть чуть-чуть. И дальше шагать уже в одну сторону.
Слово пульсировало. Слово просилось наружу. Слово должно быть высказано. Ириска не решилась удерживать его дальше.
— Ванабас, — Ириска прислушалась.
Здесь слово звучало не так оглушающе, но продолжало оставаться тайной. Рауль вопросительно взглянул на девочку, ожидая продолжения.
— Ты знаешь, кто такой Ванабас? — спросила девочка.
— Где ты про него услышала?
— Поле! — воскликнула Ириска. — Ты представляешь поле, под завязку заполненное головами. А их плющит огромная нога. Я это видела во сне! А ещё великана… Мне кажется, его и звали Ванабас. Только эта туманная фигура не была настоящей. Мне кажется, за ней кто-то прятался. Кто-то до ужаса знакомый. Но я не знаю, кто именно. Словно забыла самое простое слово. Вот, например, вчера. Еду в автобусе. А по радио звенит "It's My Life". Нет-нет, не говори. Я знаю клип до последнего кадра, я помню песню до последней строчки, а имя забыла. Смешно? Двадцать минут вспоминала. И не могла отказаться. Я чувствовала, что должна вспомнить. Я говорила сотни слов на букву "Д", но ничего не помогало. А потом, как вспышка в ночи — Джон Бон Джови. Наверное, я потом, раз двадцать повторила. И мне было хорошо-хорошо только потому, что я вспомнила! Вот с этим сном точно также. Я говорю сотни имён, но всё без толку.
— Ну? И теперь ты жить дальше не можешь? — голос Рауля звучал холодно, его не волновало странное слово. Или он не хотел объяснять.
— А что? — вызывающе отпарировала Ириска.
— Может быть, это я. Может быть, это ты. А смысл? Не думай о Ванабасе. Думай о Панцирной Кошке. Знания, полученные не вовремя, запутывают ещё больше.
Девочка восхищённо посмотрела на Рауля. Одной фразой он мог развеять все её ночные кошмары. Он один знал ответы на все вопросы. И вопросы, на которые нет однозначных ответов. Только у него такой приятный голос, такие глаза. Только на нём обычная рубаха смотрится так, словно её только что купили в самом дорогом бутике. По красной ткани разбросаны вышитые чёрные звёзды. Остроконечный ворот расстёгнут…
Взгляд остановился на бусах, которые Ириска раньше не замечала. Конечно, они не столь вызывающе бросались в глаза, как ультрамодный дипломат, но всё же смотрелись стильно.
— Зачем ты носишь бусы?
— Бусы? — недоумённо повторил Рауль.
— Бусы, — кивнула Ириска и пальчиком подцепила каменную цепочку.
Собственно говоря, бусами это сооружение называлось условно. Бусы — это шарики или нечто округлое. А здесь вместе собрали множество брусочков, блестевших, словно грифель карандаша. "Гематит", — догадалась Ириска. Пальчик пробежался по кирпичикам, нагретым теплом Рауля, забрался под расстёгнутую рубаху и обнаружил довольно крупную блямбу. Не сказать, что Ириска числилась в рядах не в меру любопытных особ, но тут уж она никак удержаться не могла. Не могла и всё!
Рауль вытянул на свет таинственную вещичку.
— Это медальон, — он придвинул гематитовый кружок к глазам девочки.
С грифельной глади смотрела круглоглазая крыса. Миниатюрный и тщательно выполненный барельеф.
— А кто это?
— Ответ у тебя перед глазами, — ограничился Рауль, а потом снова спрятал сокровище.
Ну и пусть. Главное, он рядом, а в глазах плещется радость от встречи. И с ним не будет скучно. Никогда-никогда.
— Хочу сказку! — напрямик заявила Ириска.
— Сказку? — на секунду задумался Рауль, но потом улыбнулся. — Ладно. Выбирай: ту, что рассказывается, или ту, что происходит.
— Конечно, ту, что происходит, — Ириска не задумалась ни на секунду.
Девочки предпочитают реальные дела. Если их, конечно, кто-то об этом спросит.
— Хорошо. Двигаем дальше. Если она происходит, то происходит с кем-то, верно?
— Я знаю, с кем она произойдёт.
И Ириска потянула Рауля к витрине.
— Пускай сказка случится с ней, — тихонько прошептала девочка, словно доверяла одну из самых главных тайн. Возможно, так оно и было.
За стеклом стояла худенькая симпатичная девушка, ноги которой были охвачены длинной чёрной юбкой с глубоким разрезом. Грудь девушки укутывала рыжая кожаная куртка с воротником из ослепительно-оранжевой лисы. Поблёскивала увесистая пряжка ремня, закрученного по изящной талии. Девушка неустанно смотрела поверх толпы в непонятную, одной ей ведомую точку. Глаза замерли, не отрываясь. Взгляд получался странным и остекленевшим. Впрочем, странным вряд ли. Ведь девушке досталась невесёлая судьба манекена.
— Мне она всегда нравилась, — призналась Ириска.
— Подходит, — Рауль измерил манекен цепким взором с головы до ног.
Ириска очень надеялась, что ей никогда не придётся очутиться под столь бесстрастным взглядом. Рауль видел словно не девушку, а заготовку, набор химических реактивов для очередного опыта.
— Рассказывай, чего хочешь?
— Для начала — пускай оживёт, — предложила Ириска и перевела взгляд с девушки на Рауля.
— Ты действительно этого желаешь? — удивился Рауль.
— А что?
— Да ничего. Вполне осуществимо. Но ведь ты говорила, что она тебе нравится.
— Да! Поэтому я и хочу подарить ей жизнь!
— Но только представь, какую жизнь ты ей готовишь. Идёт по улице девушка с застывшим взором, на лице шелушится краска, поскрипывают шарниры, проржавевшие от внезапного дождя. А спать ты ей предлагаешь под кустом или с бомжами на вокзале? В таком случае эффектного вида ей хватит лишь на неделю. А потом ей уготована несчастная одинокая жизнь. Ведь такую можно только пожалеть. А полюбить? Я бы не смог. У неё нет прошлого, которое поможет зацепиться за нашу жизнь. Паспорт, прописка, квартира… Почему-то никто не задумывается об этом, когда тащит сказку в реальность. Но без этих мелочей сказка погаснет, как костёр под грозой.
