— Ты видел такое, Питер? — почти беззвучно спросил Марк.
— Нет.
— Не лучше ли позвать Фредерику?
Все понимающе переглянулись. Карол сняла трубку телефона. Через несколько секунд двери операционного зала распахнулись перед похожей на скульптуру богиней с рыжей шевелюрой в халате с огромным декольте и в пунцовых кожаных сапогах. Она, покачивая бедрами, подошла к столу, положила ладонь на лоб Лилит, слегка повернулась в сторону Роберты и искоса глянула на нее.
— Фредегонда?
Основательница похлопала по пластиковой карточке, пришпиленной к отвороту халата.
— Здесь я доктор Фредерика Гонде.
Набросила на девочку простынь и ударом ноги сняла тормоз стола.
— Поднимите ко мне. Мне понадобится добрый час, — сообщила она Роберте, проходя мимо нее. — У выхода из отделения «Скорой помощи» есть неплохая закусочная. Как только закончу, присоединюсь к вам.
Питер и Карол заторопились вслед за ней. Медсестры принялись за уборку, готовя инструменты для следующей операции. Лысый врач успокоительно сказал Роберте:
— Не беспокойтесь. Доктор Гонде — лучший врач отделения. Она сделает все возможное, чтобы спасти вашу девочку.
Мирок, сотворенный Фредегондой, расширился до улицы Спасителя, чтобы вместить в себя закусочную «Док Магус». Роберта нашла ресторанчик гостеприимным и, усевшись за столик, почувствовала, что ее внутренности терзает голод. Заказала гамбургер с жареной картошкой и впервые в жизни попробовала черный, как битум, газированный напиток с отдаленным привкусом вишни. «Этим лучше чистить цинк на стойке или прочищать кишки коровы, страдающей запором, — подумала она. — Хотя терпимо».
Фредегонда появилась через два часа. Закусочная при ее появлении словно наполнилась жаром. Все головы повернулись к ней, в сторону смотрела только Роберта, которая побаивалась того, что сообщит ей Основательница. Фредегонда уселась на скамью напротив колдуньи, достала сигарету, закурила, выпустила струйки дыма. Официант поставил перед Фредегондой стопку с красной жидкостью.
— Водка с перцем, — сообщила она. — Единственное, что снимает стресс после сложной операции.
Фредегонда отпила половину содержимого стопки, даже не поморщившись. Роберта ждала — ее сердце терзала тоска.
— Она спасена, — наконец соблаговолила произнести Фредерика. — Работа не подарок, но она спасена. Я отправила ее в реанимацию. Однако вас ждет сюрприз, когда увидите ее. Ничего страшного, но лучше вас предупредить.
В закусочную вошел мужчина. Его окружала столь же могущественная аура, как и Фредегонду, а улыбка разила наповал. Он подошел к Фредегонде, чмокнул ее в шею, подмигнул Роберте, которая с дрожью сжалась на сиденье.
— Дуг, — проворковала Фредегонда. — Где ты был? Маленькая девочка нуждалась в твоих опытных руках.
— Мне сказали, что ты справилась и без меня. — Голос у него был столь же чарующим, как и взгляд. — Я заканчиваю через час. Поедем ко мне? Полакомимся омарами на вертеле.
Они страстно расцеловались, потом мужчина удалился.
— Аппетитный, не правда ли? — спросила Фредегонда, снимая с губ табачную крошку.
— Небольшое экстра, предложенное вашим карманным мирком? — нетерпеливо усмехнулась Роберта. — Как состояние Лилит? О чем вы хотели меня предупредить?
Фредегонда сурово глянула на Роберту. Медленно допила водку как бы в отместку за дурное настроение колдуньи.
— Пришлось применить микрохирургию. Ремонт и дублирование клеток. Это было необходимо. Ее молекулярная структура напоминала старый проеденный молью свитер. Достаточно было легкого дуновения ветерка, чтобы унести ее в небо Антиохии.
— А в чем состоит сюрприз?
— Дублирование клеток удвоило и ее возраст. Отныне Лилит два года. Она хорошо ходит, а словарь состоит из десяти слов. Но она еще не готова к жизни. А жаль.
— Она спасена?
— До следующего приступа.
Фредегонда положила ладонь на предплечье колдуньи. Роберта ощутила прилив тепла. Основательница была источником утешения.
— Я сделала все, что могла. Но ее проблема выше моей компетенции. Неделя. Месяц. Год. Не знаю, сколько продержится мой ремонт. Увы.
Девочке была дана отсрочка, и это уже неплохо. «Получим консультацию у других Основательниц», — подумала Роберта. Оставалось задать главный вопрос о родителях, которых, как она считала, потеряла, когда Потоп залил Базель. Рагнетруда, Основательница, связанная с Землей, с которой она встречалась в связи с делом, которое вел Криминальный отдел, не видела, как они умирали. А что скажет Фредегонда? Если Земля не поглотила ее отца и мать, быть может, их сожрал Огонь?
— Нет, — ответила Фредегонда, не дожидаясь вопроса колдуньи. — Я не видела ухода твоих родителей.
— Тогда, может...
— Быть может, Хлодосвинда, моя дорогая водная сестра, скажет последнее слово об их судьбе. — Гримаса Фредегонды говорила о ее отношении к родственнице. — Утопленники по ее части. У нее их немало.
— Знаю, — вздохнула Роберта. — Но позвольте помечтать, пока я не задам ей вопроса.
В закусочную быстрой походкой вошел мужчина с девочкой на руках. Лилит, чьи черные кудри уже спадали на плечи, грызла шоколадный батончик. Роберта с трудом узнала ее.
— Она требовала мамочку, — сообщил мужчина. Лилит спрыгнула с рук мужчины и подбежала к колдунье — та сжала ее в объятиях.
— И я принес вам это.
Мужчина поставил на стол Ганса-Фридриха. Ежик понюхал крошки гамбургера и принялся слизывать со скатерти лужицу кетчупа, в которой они плавали.
— Он ворвался в операционную, когда доктор Бентон делал вазектомию. Вы знаете, он безумно боится ежей.
— Картер, — напомнила Фредегонда, — вы и в будущем году собираетесь заниматься хирургией?
Картер яростно закивал — в глазах его сверкали хитрые огоньки.
— Тогда умерьте свой пыл. Ваш диплом будет подтверждать Питер. А не еж-телепат.
Два звонка раздались одновременно. Картер и Фредегонда глянули на коробочки, прикрепленные к их халатам.
— Меня, — сказал Картер.
— И меня, — добавила доктор Гонде. — Долг зовет. — Встала и посоветовала Роберте: — Выйдя из закусочной, поверните налево и идите прямо. Попадете в Антиохию. И не задерживайтесь.
— Почему?
— Я отвечаю за пиротехнику Ниньи. Сегодня вечером будет жарковато!
— Она поддаст огоньку, — с энтузиазмом подхватил Картер, двигаясь за своей богиней с выражением обожания на лице.
Роберта нашла коляску у подножия лестницы, усадила Ганса-Фридриха в нижнюю корзинку, а Лилит наверх и повезла свое небольшое семейство к сверкающей тысячами огней улице. Кающиеся в синих одеждах пересекали ее под похоронный бой барабанов и плачущие стоны скрипок.
