Браяр нахмурился:
- А что если я не знаю, как эту работу делать?
Ларк улыбнулась:
- Мы тебе покажем.
- Я чуть ли не всю жизнь делала работу по дому, ‑ мрачно сообщила Трис. Она посмотрела на остальных, думая, насколько хороши они будут в деле. За Сэндри наверное всю жизнь работали слуги. О Торговцах Трис знала только истории про тайные ритуалы и о том, как они надували купцов. Упоминали ли истории чистку и шитьё? Она не могла вспомнить. ‑ Надеюсь, мне не придётся выполнять всю работу самой, ‑ проворчала она.
- Не придётся, ‑ ответила Ларк, ‑ именно поэтому я составляю распорядок. В течение месяца вы будете выполнять разную работу. Никому не придётся всё время делать самую сложную.
- У нас есть ужасающие методы предотвращение жульничества, ‑ сказала Розторн, откинувшись назад на стуле. Четыре пары глаз уставились на неё, пока дети пытались угадать, шутит она или нет. Маленькая улыбка на её губах никакой уверенности не вселяла.
- После всех заданий, ‑ объявила Ларк, ‑ будете учиться медитировать под руководством Нико.
- А что такое «медитация»? ‑ спросила Даджа.
- Очищение своего разума, ‑ ответила Ларк.
- Управление своим разумом, ‑ сказала Розторн одновременно с ней.
Ларк улыбнулась:
- Как видите, у неё более одного применения.
- Это для жрецов, ‑ проворчал Браяр. ‑ Настоящим людям она не нужна.
- Ты и сам-то уже не настоящий человек, мальчик, ‑ злорадно отметила Розторн. ‑ Ты живёшь здесь — значит уже на пол-пути к жречеству.
- Медитация учит самоконтролю, ‑ твёрдо заявила детям Ларк, метнув в Розторн взгляд, который говорил «Не мешай!». ‑ Она обучает дисциплине. Вы научитесь управлять своим разумом и организовывать его. Поскольку некоторые из вас были посланы сюда потому, что вы были неуправляемы, ‑ Сэндри, Трис и Браяр покраснели, ‑ то медитация может для вас оказаться здесь самым важным уроком.
- Она может помочь, и уж точно не повредит, ‑ добавила Розторн. Ларк посмотрела на доску:
- После этого — полдник и уборка со стола. Потом, в летнее время, в Спиральном Круге идёт двухчасовой период отдыха в течение самой жаркой части дня. Это время — ваше. Потом мы устроим какие-то уроки — об этом я позабочусь где-то на этой неделе. Потом — ужин и уборка со стола. Мы здесь принимаем ванну каждый день, после ужина, в храме Земли. Потом немного свободного времени — и спать. ‑ Она посмотрела на Даджу и Браяра. ‑ Мы вас вчера не брали купаться, поскольку вы ещё устраивались. Это было исключение, а не правило.
- Разве храмовые купальни не только для посвящённых и послушников? ‑ спросила Сэндри.
- У нас есть разрешение приводить своих подопечных, ‑ ответила Ларк. - Так всем проще. ‑ Она посмотрела на лица детей. ‑ Не хмурьтесь. Каждый День Солнца — полностью ваш, если будете хорошо себя вести. И есть ещё праздники, и дни, когда ваши учителя не будут доступны. Мы постараемся не заработать вас до смерти. Вопросы?
Никто не сказал ни слова.
- Тогда берите свои банные принадлежности, встретимся там.
Группа разделилась, чтобы взять мыло и губки, выданные им храмом некрашеные халаты и деревянные туфли, чтобы защитить ноги от грязи. Когда они собрались у задней двери, отсутствовал лишь Браяр.
Розторн сунула голову в его комнату. Мальчик рассматривал одно из растений, которое он выполол днём.
- Идём, парень мой, ‑ приказала она, ‑ а эту крапиву лучше брось в компостную кучу, где от неё будет прок. Не хочу, чтобы она раскидывала семена по моему саду.
- Я мылся позавчера, ‑ ответил он. ‑ Как растение может принести пользу в куче, а не в саду?
- Оно помогает ферментизации компоста, чтобы из него получилось хорошее удобрение. Удобрение помогает растениям расти. Если крапиву оставить прорастать, она задушит другие растения. Идём.
Он уставился на неё упрямыми серо-зелёными глазами:
- Ты и Нико! Я никогда столько не мылся! Я так смерть подхвачу.
- Вздор. Подумай только, как приятно ты пахнешь.
Когда он не сдвинулся с места, Розторн свела брови вместе:
- Я истратила свою недельную норму терпения, мальчик. Здесь все моются, каждый день. У тебя нет выбора.
Он закусил губу. Если он откажется, она может избавиться от него — а ведь она знала про растения. Тогда он придумал кое-что и ухмыльнулся. В отличие от Сотата, здесь люди разного пола купались отдельно. Он подождёт, пока женщины зайдут на свою половину бани, и вернётся в коттедж. Сделав себе мысленную зарубку намочить волосы для пущей убедительности, он собрал свои вещи и последовал за остальными наружу.
В бане их ждал стройный, длинноволосый человек в некрашеном халате.
- Я так и думал, что найдут вас здесь, ‑ сказал Нико с чарующей улыбкой. - Я решил составить Браяру компанию. ‑ Он положил свою тонкую руку мальчику на плечо и повёл его в мужскую баню.
- Я знаю, что все эти новые впечатления тебя наверное выбили из колеи.
Браяр бросил хмурый взгляд на Ларк и Розторн, которые пригнули головы, чтобы скрыть ухмылки.
- Желаю хорошо помыться, ‑ поддразнила его проходившая мимо Сэндри.
- Не забудь помыть за ушами, пацан, ‑ добавила Даджа.
- Где это она научилась уличному сленгу? ‑ осведомился Нико. ‑ Хотя нет, не говори — я и так знаю. Идём, Браяр. Чем раньше начнём, тем раньше ты сможешь обсохнуть.
Когда девочки вошли в главное помещение женских бань, Трис сделала шаг назад, тряся головой.
- Ну а теперь что? ‑ требовательно спросила Розторн. Несколько уже моющихся в бассейне людей обернулись и посмотрели на неё.
- Я не буду мыться на людях, ‑ сказала Трис, густо покраснев. ‑ Я думала, у вас есть приватные купальни, как в общежитии для девочек. Это неприлично. ‑ «И они будут изводить меня, потому что я толстая», ‑ мысленно добавила она.
- Я не могу мыться в той же воде, что и каки, ‑ возразила Даджа. ‑ Не могу.
Две женщины посмотрели на Сэндри, та пожала плечами. Она привыкла ко всяким банным обычаям. В Хатаре люди обоих полов мылись вместе в таких же больших бассейнах.
Розторн потопала ногой. Казалось, она собиралась что-то сказать, что-то весьма недоброе. Ларк остановила её, положив ладонь ей на руку:
- Я покажу им, где находятся приватные ванны, ‑ мягко сказала она. - Идёмте, девочки.
Даджа мылась и тихо страдала. Если бы её семья увидела её в мастерской Фростпайна, они бы не ограничились поркой, которую она получала прежде, если её заставали подглядывающей за кузнецами. Они бы сами могли объявить её трэнгши. «Торговцы торгуют, а не делают», ‑ раз за разом говорила её мать. «Мы не управляемся, мы не работаем. Мы платим лугша самую низкую цену, какую только сможем выбить, а потом продаём тому, кто больше заплатит. Можно улыбаться, слушать их рассказы, делать комлименты их ремеслу, если это позволит заключить сделку. Но нельзя выказывать свой собственный интерес».
