"Сколько же сегодня ты преподнес мне сюрпризов, брат!" - подумал Гоэн.
В гостиной появилась молодая, одетая во многослойные шелка женщина. Она, присев, покорно поклонилась, приветствуя их, колокольчики в ее высокой прическе зазвенели, а кимоно зашуршало. Гоэну подумалось, что женщина похожа на какую-то редкую и экзотическую птицу - красивую, но невероятно хрупкую и недолговечную. Она бросила короткий взгляд на тенгу, поклонилась во второй раз, а на Кимиясу едва взглянула, потом развернулась и растворилась где-то за перегородками. Все произошло быстро, но этого времени более чем хватило, чтобы понять: это она, жена Кимиясу - Фурей.
Несомненно, она была красива, но странной, чисто человеческой красотой - румяные щеки, блестящие глаза, и столько этикета и почтения, столько неуловимой, природной грации, что перехватывало дыхание. Наверное, такой и была Сарумэ Юки, когда Повелитель влюбился в нее.
- Пойдем, - из размышлений его вывел Кимиясу. - Мы запылились с дороги, стоит привести себя в порядок.
Они пошли по коридорам, которые ничем не отличались от тех коридоров, где раньше ходил Гоэн, но атмосфера здесь царила другая. Да во всем доме царила эта самая, необъяснимая атмосфера. Свои ощущения Принц никак не мог назвать, ведь встречался с подобным впервые, а прожил он немало. Фурей рядом с ними не было, но она чувствовалась везде. Казалось, будто она ни на шаг не отходит от Кимиясу, а Кимиясу от нее. Довольно странно, ведь Гоэн точно знал, что жена брата находится почти в другом конце дома. Но ощущение, словно эти двое вместе, и нет разницы, сколько между ними шагов, оставалось. Нет, тенгу не чувствовал себя здесь лишним, ему не казалось, что он вторгся в мир, принадлежащий только двоим, тут, скорее, другое: такой ошеломляющей и всеобъемлющей близости, которая была у Кимиясу и его нареченной, он не видел никогда. Она буквально заполняла и их, и все в округе, она осязалась так четко, что игнорировать ее было невозможно. Так вот, ради чего брат стал Отступником! Это был правильный выбор: что такое несколько правил, когда ты можешь получить подобное?
- Я скоро уйду, - решил напомнить Гоэн, ощущая неловкость. Он пришел туда, где ему не место.
Кажется, Кимиясу что-то почувствовал.
- Ты не мешаешь.
- Знаю, - тенгу натянуто улыбнулся. - Но здесь так легко забыть о цели своего визита в Сето. Хороший дом, Кимиясу. Я рад, что он у тебя есть.
Брат кивнул и отодвинул перегородки. За ними оказалась Бенихиме, она сразу же повисла на отце, принявшись тараторить. Она задавала сотни вопросов то отцу, то дяде, светясь, точно солнышко. Гоэну хотелось уйти побыстрее, но маленькая проказница его так просто не отпустила.
Это был странный день. Но смотря на все это, Гоэн все больше и больше начинал думать о себе, о своей безнадежной любви и о том, как пытался ее заменить. Он не чувствовал себя несчастным или грустным - здесь это было совершенно невозможно, он просто думал, четко и трезво, как никогда раньше. Ощущение того, что Гоэн заплутал в этой жизни, не оставляло его ни на мгновение, но слыша серебряный смех Бенихиме, вдруг все становилось так ясно и понятно.
Близился вечер, и Гоэн вышел на веранду в поисках Кимиясу, чтобы проститься с ним. Брат нашелся на резной лавочке у пруда вместе с женой. Они сидели, соприкасаясь лишь плечами, и руки были сплетены - вот и вся близость. Тишина стояла такая, что Гоэну казалась оглушающей, а Кимиясу и Фурей даже и не пытались ее нарушить, ведь им было удобно в ней. Этим двоим не нужны были слова, они и так понимали друг друга.
"Вот бы такое испытать хоть раз", - замечтался Гоэн.
***
Я все больше уверяюсь, что Аматэрасу сама не знает, что именно она создала, и какую роль во всем становлении ками как вида имеют отношения родитель-отпрыск. Когда она пробудила первых ками, она инстинктивно создала им родителей. Несомненно, апогеем этих отношений является Пробуждение, но все же связь между ними формируется специально для этого или является следствием чего-то иного?
Из дневника Сусаноо-но микото.
Авасима, Морской дом. Восьмой исход
***
21 день месяца Дракона 448 года Одиннадцатого исхода
Тика, замок Насварта,
штаб- квартира Принца Ину Кимиясу
Новая кровь великих надежд Принца Гоэна не оправдала. То ли она была такой жидкой в плане родственных уз, то ли идея оказалась неправильной в корне - кто поймет? Кимэй медленно угасал. Вначале он отказался разговаривать, потом есть, а теперь и пить. Гоэн переживал происходящее как личную неудачу и потому громил, что попадется под руку; Кимиясу заперся у себя в кабинете и почти его не покидал; Эхисса, когда не спала, из своей комнаты не выходила, а Вивиан… Вивиан, наверное, не повезло больше всех: она наблюдала за угасанием Кимэя, почти не покидая ками.
Кицуне казалось, что света не хватает, а мрачная, тяжелая обстановка все еще более усугубляет, поэтому она раздернула шторы и открыла окна - впуская солнце и воздух. Кимэю это не помогло, зато ей самой стало чуть легче. Не покидая его комнату, девушке надоело постоянно ютиться в кресле, поэтому она порой ложилась на свободный край кровати, подпирала голову рукой и часами рассматривала ровный, почти идеальный профиль ками. Она выучила все складочки на его лице, изгиб тонких бровей, длину ресниц и форму носа. Она смотрела на его губы, обескровленные и побелевшие, обретшие едва ли не идеальную форму, как у статуи: такие же холодные и недвижимые, идеальные. Порой Вивиан прикрывала глаза, ее сны были мрачны и вязки, после пробуждения неизменно хотелось помыться. А потом она снова смотрела на застывшее лицо Кимэя, чувствуя себя беспомощной и не способной придумать что-нибудь.
- Как тебе помочь, скажи мне! - порой умоляла Вивиан, но ками отказывался говорить. Порой он начинал шевелить губами, и девушка поднималась, брала стакан с водой и смачивала ему губы. Они блестели от попадающей на них влаги.
Вивиан и сама не могла сказать, когда ей в голову пришла эта ужасная идея. Ей просто захотелось поцеловать Кимэя. Наверное, она сошла с ума, или в ней просто заговорило неудержимое любопытство кицуне, которое заставляло пробовать довольно специфические вещи только ради одного спортивного интереса. Она не искала себе оправданий и не пыталась объяснить свое поведение - не до того было.
Когда ей впервые в голову пришла эта мысль, Вивиан от нее отмахнулась, как от безумной, но ее взгляд снова сам по себе обратился к его губам. Нельзя было не отметить, что они выглядели притягательно: бледно-розовые, они казались нежными и мягкими, несмотря на то, что влаги в организме ками явно не хватало. Вивиан провела по ним пальцем и почти сразу же отдернула руку, будто обжегшись. Неверяще взглянув на свои пальцы в невольном страхе, что на них остались какие-то следы, девушка вздохнула и покачала головой - это начинало попахивать абсурдом. Или это просто она начала сходить с ума? И не мудрено: все эти бессонные ночи и тревожные дни, приступы садизма у Гоэна, под который ей тоже как-то не повезло попасться (отметины его пальцев на ее шее еще не скоро пройдут) - были не совместимы с хорошим самочувствием.
