— Он ничего не знает, — тихо-тихо сказала эльфийка. Почти шепотом. — Попросту он ничего не знает…
— Я, лично, сильно в этом сомневаюсь, — сказала Селена. — Вероятно, он знает не все, но многое. Да, мы рассказали ему все, что про вас узнали. Либо он превосходно владеет собой, либо он знал о вашем прошлом и оно мало его волновало. Возьмите письмо, оно написано после нашей с ним беседы. Возьмите, не бойтесь.
Эльфийка руку протянула к письму, но не сразу его взяла. Помедлила, как будто это не письмо, а змея-гадюка. Потом поняла, что это просто письмо все-таки, взяла. Читать стала.
— Что там, в письме? — спросил эльфик.
— Я его не читал, — ответил Квентин.
— Я прекрасно знаю, что вы, хоть и отстранены от дела, в мелочах знаете о его ходе, — сказал эльфик. — Я этому не препятствовал, так неужели вы теперь откажете моему любопытству?
— Я его действительно не читал, — сказал Квентин. — Хотя и знаю, что в нем написано. Просто мужчина признается своей женщине в любви. Муж пытается поддержать жену. Ничего более. Вы удивлены, милорд?
Эльфик плечами пожал, ничего не ответил. На эльфийку смотрел. И Квентин на нее тоже смотрел. Потому что интересно, как лицо меняется. Оно опять красивым стало, не таким, как только что было. И не таким, как раньше, до того, как ее Эрик сжег. Странно очень это. Может быть она оборотень тоже? Не похожа совсем. Или письмо волшебное такое?
Письмо дочитала, в рукав спрятала, видом опять стала, какой была, когда сюда пришла. На Селену посмотрела.
— Чего вы от меня хотите?
И голос такой, спокойный. Как будто в магазине кусок мыла покупает, стирать чтобы.
— Давайте, мы начнем с того, чего мы не хотим, — сказала Селена. — Так нам проще будет столковаться. Вне зависимости от того, станете вы сотрудничать со следствием или нет, мы совершенно не хотим, чтобы ваш муж и ваша дочь пострадали. Мы не хотим, чтобы на них открылась охота. С другой стороны, учитывая, что судебный процесс над вами будет публичным, и, наверняка, вызовет интерес не только местных жителей, но и гостей города, мы понимаем, что он привлечет внимание не только к вашей персоне, но и к ним. Вашу судьбу уже не изменить, но судьба ваших родных зависит от вас. Если у нас не будет оснований включить их в программу защиты свидетелей, то нам останется только отпустить их. Если вы сами не желаете спасти их, то Стража умывает руки. Подумайте сами, что их ждет дальше?
— Они уйдут из города, — ответила эльфийка.
— Как скоро про Орнера узнают у вас на родине и пошлют за ним охотника, на этот раз настоящего? — спросила Селена. — Через месяц, через два? Как быстро их найдут?
— А зачем там кому-то посылать за ним охотника? — спросила эльфийка. — Орнер на самом деле ни в чем не виноват.
— Это вам самой лучше знать, — пожала плечами Селена. — Незачем — так незачем. Тем меньше оснований Страже брать его и вашу дочь под особую защиту. Если вам нечего нам сказать, то оставим этот вопрос, чтобы мэтр Гроздьплотина и в самом деле не подумал, что я вас шантажирую. Еще и правда, чего доброго, подаст на меня жалобу… Вот уж чего мне сейчас еще не хватало.
— Вы все еще думаете, что это шантаж? — спросил Квентин эльфика.
Я вот в таких вопросах не разбираюсь. А они оба умные. Вот я и послушаю.
— А вы думаете, что нет? — спросил эльфик.
— Я думаю, что нет, — ответил Квентин. — Все, что мы с вами здесь услышали — просто информация для того, чтобы госпожа Штепелтини хорошенько подумала и приняла правильное решение. Согласитесь, не может быть угрозой обещание не брать ее родных под особую защиту, когда для того, чтобы такую защиту кому-то предоставить, нужны веские основания. Вы их видите, милорд? Я — нет.
— Дело вовсе не в этом, — сказал эльфик. — По форме, может быть и не шантаж. А по сути? Кто решит, где проходит тонкая грань между «дать информацию для принятия решения» и угрозой? Я нахожу этот случай довольно сложным, но все же, склоняюсь к вашему мнению, милорд.
— Чего вы от меня хотите, для того чтобы мой муж и дочь оказались под вашей особой защитой? — спросила эльфийка.
— Для включения их в программу защиты свидетелей требуются веские основания, — ответила Селена. — Требуется ваше сотрудничество, в первую очередь. Требуется уверенность в том, что они — невинные жертвы обстоятельств, и теперь их жизням угрожает неминуемая опасность.
— Предположим, я готова сотрудничать, — вздохнула эльфийка. — Что от меня требуется? Взять на себя всю вину? В чем-то признаться?
Адвокат на месте на своем забеспокоился, завозился, как будто его блохи кусать начали.
— Нет, — ответила Селена. — В вашем деле осталось множество белых пятен. Мы не понимаем ни ваших побуждений, ни ваших целей. Расскажите нам все. Зачем вам все это было нужно, для чего, почему. Полный и откровенный рассказ.
— Вы же не сможете его проверить, — усмехнулась эльфийка. — Во всяком случае, это будет непросто. Откуда вы знаете, что я не напридумываю с три короба, чтобы спасти мужа и дочь?
— У вас очень сложная ситуация, — ответила Селена. — Вам придется придумывать так, чтобы мы решили, что их действительно есть от чего защищать; при этом, чтобы этот ваш рассказ выглядел правдоподобно, вам надо не перегнуть палку со всякими ужасами и подробностями. Кроме того, возможно, все, что вы скажете, вам придется подтвердить под вампирьими чарами.
— Вы же убедились тогда, что ваши чары на меня почти не действуют, — сказала эльфийка. — Отчего у вас уверенность, что они подействуют теперь?
— Я видела, что у вас нет от них иммунитета, — ответила Селена. — У вас хорошая сопротивляемость, и я, сходу, без подготовки, не смогла ее преодолеть. Теперь ситуация иная. Да и не обязательно, что это будут мои чары. Я в городе не единственный вампир. Тут есть те, кто и сильнее, и опытнее меня. Так что, я уверена, этот вопрос мы сможем решить, при соблюдении всех необходимых формальностей, чтобы с точки зрения закона тоже не было никаких претензий.
Эльфийка ничего не ответила.
— Я, собственно, сказала все, что хотела сказать, предложила все, что хотела предложить. Если вам требуется время на раздумье, мы можем встретиться завтра. А пока, как я и обещала, я готова выслушать вас, мэтр Гроздьплотина. У вас, наверняка, скопилось достаточно много ко мне замечаний, — сказала Селена.
Какие могут замечания быть, когда она правильно сказала все?
— Конечно, конечно, капрал! — ответил адвокат. — Во-первых…
— Я согласна.
Это эльфийка сказала. Тихо так. И гном замолчал сразу.
— Я согласна, — чуть громче повторила. — И будьте вы прокляты! Спрашивайте, что хотели, я отвечу!
