Сектор Богатства предвещал грядущие крупные расходы. Область Здоровья лишь подтверждала внезапное обретение молодости, но не объясняла, как ему поступить с этим даром. Квадрант Цели рекомендовал продумать план похода; Мечты предвещали кошмар; Прошлое свидетельствовало о частичной и вовсе не окончательной победе; Настоящее безмолвствовало, а будущее…
Взглянув на квадрант Будущего, Дугхалл закрыл глаза. Попавшие в него монеты легли между линиями так, что ни одна из них не касалась нитей вышивки, сообщая ему, что будущее для него закрыто. Вдобавок к этому они лежали одна на другой, изменяя тем самым значение и нижней монеты, и той, что упала на нее сверху. Даже преднамеренно сложить монеты столь запутанным образом казалось Дугхаллу немыслимым.
Первым желанием его было подытожить предсказание занды простыми словами: будущее понять невозможно — и удовлетвориться этим, однако Дугхалл прогнал от себя подобный соблазн и приступил к толкованию. Если просишь совета у богов, пренебрегать их ответом опасно. А Дугхалл просил. И теперь ему нужно было понять указания богов.
Первая монета. Известный Друг. Однако лицевой стороной вниз… значит, Неизвестный Враг, но в сочетании с Полученными Вестями. Итак, враг оставался неизвестным, но он, Дугхалл, должен был знать его или хотя бы слышать о нем. Полученные Вести накладывались на перевернутую Надежду, предупреждая о том, что надежды его либо были пустыми, либо же им не суждено исполниться. Путешествие также находилось здесь, отчасти перекрытое Надеждой. Отсюда следовало, что ему предстоит путешествие, однако не из тех, которые предпринимают по собственной воле. Под Надеждой лежал также чуть сдвинутый вправо Триумф, превращаясь, таким образом, в Возможность Триумфа. Значит, если он хочет победить, ему придется отправиться в путешествие. Под Возможность Триумфа попал краешек Неизвестного Врага. Это сулило бы надежду, если бы в том же самом квадранте ему не рекомендовали Не Верить Надеждам.
После праздника Дугхалл хотел предоставить своим людям отдых на день или два и лишь потом объявить им о возвращении в Калимекку. Он подумывал уже о том, чтобы расплатиться с воинами, поблагодарить их и распустить по домам. Двух своих сыновей он собирался отослать обратно на острова, быть может, пригласив одного из них — помоложе и понеопытнее — совершить с ним сначала путешествие в Калимекку, чтобы просто посмотреть город.
Дугхалл надеялся по пути в Калимекку отыскать уцелевших Соколов и выяснить, что они теперь думают о том, каким мир станет в будущем — после уничтожения Драконов и смерти Возрожденного. Однако занда строже всего требовала, чтобы он не строил никаких планов без указаний богов. И сейчас ему, как никогда, нужен был совет четкий, убедительный, на внятном иберанском языке. А это требовало обращения к оракулу куда более опасному, чем занда, но значительно более прямолинейному.
Достав свое зеркало и набор шипов для отворения крови, Дугхалл вывел солью круг на поверхности зеркала, уронил три капли крови по центру его и произнес вызывающее Говорящих заклинание, завершив его просьбой о помощи.
И напоследок произнес слова, которые обеспечивали благополучный исход гадания:
Воздух, почва, легкий пух,
Пусть тебя удержат, дух.
Словом, волей проявись.
Правду молвить поклянись.
Лишь добро твори у нас,
А после отправляйся в ад
И не приходи назад.
И едва смолкли эти слова, в центре зеркала появилась крохотная женская фигурка, огражденная кольцом соли. Ветер чуждой плоскости бытия развевал длинные волосы этого подобия женщины и трепал ее одежду. Говорящая бросала на Дугхалла голодные взгляды, и губы ее кривились в зловещей улыбке.
— Чего ты хочешь?
— У меня есть враг, которого я не знаю, но о котором слышал. Мне предстоит путь, но не тот, на какой я надеялся. Моему миру и моим людям грозит опасность, хотя мы считали, что устранили ее. И я хочу узнать обо всем этом поточнее и получить указания, что мне делать.
— Разве мы обязаны давать вам советы? — Насмешливо посмотрев на него, Говорящая пожала плечами. — Ладно. Отправляйся в путь вместе со своими друзьями, а войско оставь позади, чтобы оно охраняло твою спину. Путь твой будет лежать к тому из членов твоей Семьи, о ком ты точно знаешь, что он будет сражаться за твое дело, ибо вас ждет битва, не похожая на те, в которых тебе довелось побывать. Твой враг сам придет к тебе в должное время, он будет намного сильнее и умнее, чем ты сейчас думаешь о нем, и если ты допустишь хотя бы малейшую оплошность, он сожрет и тебя, и весь твой мир. Время, отведенное тебе на приготовления к встрече с ним, невелико, и тебе предстоят великие труды. Но скорее всего тебя ждет поражение, даже если ты ни в чем не ошибешься.
Дугхалл утомленно вздохнул:
— Кто этот враг? Что может он сделать? К чему я должен приготовиться?
— Ты узнаешь его, когда встретишь жизнь, которая не является истинной жизнью. А когда вспомнишь, что смерть не является истинной смертью, то, быть может, сможешь победить его!
— Говори яснее, — рявкнул Дугхалл.
— Ты хочешь услышать ясный совет? Отлично. Не ломай того, чего не можешь починить.
Вновь рассмеявшись, Говорящая задрала нос так, что Дугхаллу показалось, будто она при всем ее крошечном размере смотрит на него сверху вниз. Скрестив руки на груди, она буквально сочилась презрением.
Наконец язычки пламени, удерживавшие внутри кольца изображение, погасли, фигурка исчезла, и усталость накатила на Дугхалла штормовой волной, наводнением, ураганом… встречи с Говорящими всегда требовали колоссального расхода энергии, а он и без того был утомлен. Сил едва хватило на то, чтобы распрямить спину. Дугхалл не стал призывать другого Говорящего, кто знает — услышит ли он от него или от нее более дельный совет? Он не чувствовал в себе достаточно сил, необходимых для подчинения духа собственной воле, и вовсе не хотел, чтобы сеанс гадания завершился в итоге его собственной смертью.
Почему эти создания не могут просто и прямо сказать то, что ему так необходимо знать? Дугхалл бросил яростный взгляд на зеркало, в порыве разочарования жалея, что не может разбить его. Впрочем, Говорящая на сей раздала ему конкретный совет. Не ломай того, чего не можешь починить. Сейчас этот совет как раз кстати.
Раскрыв свой дневник, он занес в него предсказания занды и то их истолкование, которое дала ему Говорящая. Дугхалл не настолько доверял своей памяти, чтобы оставлять незаписанными столь важные подробности, которые ему предстоит обдумывать в ближайшие несколько дней или даже недель.
