Король-поэт (ЛП) - Мьер Илана С.

— Это узор из плиты в Зале лир, — они посмотрели друг на друга. Дорн покачал головой. — Понимать все от этого я не стал.

— Битва… я нашла больше в этой книге, — Джулиен подняла «Истории острова Академии». — Она повторяется в разных формах с начала времен и навеки. Первые поэты старались удерживать битву в Ином мире, иначе мир смертных мог такое не выдержать. Это погубило бы всех нас.

— Тогда как это остановить?

— Что-то про их истинные имена, — сказала Джулиен. — Короля и королевы. Но не ясно. Мы не найдем всего в этих книгах, — она думала сказать ему о своих снах на острове, о Пророках, направлявших ее. Слова застряли в ее горле. Она ощущала, что, если расскажет тайну, все разобьется. Она хотела уберечь это.

* * *

— Сегодня мы с Овейном проверим неводы на западном берегу, — сказал Дорн за завтраком. — Хочешь пойти? Если улов хороший, нам понадобятся еще руки.

Джулиен пробубнила, ее подбородок был почти в варенье на ее тарелке.

Дорн рассмеялся.

— Видимо, нет. Ты проспишь весь день и повторишь глупость ночью. Пора звать тебя Совой.

Она надулась. Вряд ли он придумал бы ей изящное прозвище. Но она слишком устала для возмущений. Когда Джулиен забралась в кровать, она думала, что проспит год.

* * *

Шепчущие голоса. Джулиен словно пыталась проснуться, и что-то требовало ее внимания, но сон придавил ее.

«Что такое? — пробормотала она. — Чего вам надо?».

Она, казалось, заметила огонь ранее. Слышала чувственный голос золотого мужчины. Но она не могла проснуться. Не могла разобрать слова, хотя его тон был срочным.

«Опасность», — услышала она его, ощутила страх. И вину. Она была виновата. Только она могла остановить опасность, если та была. Ей дали такие силы. Но она бесполезно спала.

Огонь стало видно. Как и мужчину, стоящего над ней.

— Мальчишка, — прошипел он. — Почему ты мне не сказала? Она захочет его обратно.

— Она?

— Он принадлежит ей, — нотка печали среди гнева. — Ритуал Манайи не обратить.

Она скрипнула зубами.

— Разбуди меня, — сказала она. — Помоги мне.

* * *

Она стояла в своей комнате, уже одетая. Было как в Манайю, она хорошо это помнила.

«Западный берег. Он принадлежит ей».

В этот раз она не могла перенести себя так, как сделала той ночью. Может, потому что не могла успокоиться и дышать. Может, по другим причинам. Она не знала, и было не время. Она спустилась бегом, вылетела за дверь раньше, чем Ларанта увидела ее. Она не хотела беспокоить добрую женщину.

Овейн и Дорн были вместе. Овейн тоже был в опасности.

Джулиен выбежала из дверей замка. Она побежала в лес и к западному берегу. Отчаяние было льдом в ее спине. Она тянулась мысленно к золотому мужчине. И к старшему, ее проводнику.

«Помоги мне, — дыхание царапало легкие как тупой нож. — Помогите. Мне».

Теперь она слышала звук вдали. Вой. Их крики?

Нет. Она бежала на звук. Его издавал не человек.

Слезы мешали видеть. Она молила о помощи. Если старый Пророк мог ее слышать, он сжалится. Она была уверена. Она надеялась только на это.

Она увидела воду за деревьями. Синюю, искрящуюся под солнцем.

Потом белое пятно — два лица. Дорн и Овейн стояли спина к спине. Их ножи были подняты. Их окружали белые силуэты. Они подняли головы и завыли. Белые волки будто отвечали зову. Они кружили. Джулиен увидела, как Дорн что-то сказал Овейну. Он не знал, что был мишенью.

Джулиен завизжала. Волки медленно повернули головы к ней.

Она широко раскинула руки, и ей казалось, что кто-то двигался за нее. Ее рот открылся, хотя она не знала, что сказать. Слова, что зазвучали, были незнакомым голосом, и язык она не знала. Что-то говорило через нее. Она слышала себя, и ее голос словно присоединился к другим голосам: старому Пророку, золотому Пророку и больше. Все больше и больше. Все дальше по времени.

О том времени помнили мало.

А потом она рухнула на землю, голова ударилась об корень дерева. Она задыхалась. Закрыла глаза.

Когда она открыла их, Дорн был на коленях рядом с ней.

— Снова, — сказал он с болью. — Ты снова меня спасла.

— Ушли, — сказал Овейн за ним. — То, что ты сделала, девочка… нам повезло.

Она обмякла. Теперь голоса уже не говорили за нее, а ее голос пропал. Дорн взял ее за руку.

— Прости, — сказал он и посмотрел на Овейна. — Я должен был сказать. Они, кем бы они ни были, пришли за мной. Я подверг вас всех опасности.

— Тише, — сказала она и поняла, что могла говорить. — Мне все равно. Я не дам ничему случиться с тобой.

Она еще не видела его глаза такими печальными.

Овейн сказал:

— Нам пора возвращаться, — он старался быть крепким. — Ларанта будет переживать.

— Я скажу, — начал Дорн, — вам обоим — я не могу вас отблагодарить в полной мере. И я не жду прощения.

— Хватит, — сказал Овейн. — Ты хороший парень. Не говори так. Никто не оправился от Манайи. А как иначе? Пророки, которые могли помочь больше нас… убежали, — он звучал подавленно, может, смирился. — Но ты — Пророк, Джулиен Имара. Это твое. Это было сегодня в неводе.

Он вытащил что-то из плаща. Вспышка золота. Он протянул предмет ей в ладонях, сложенных чашей. Обруч, какой носили веками назад на шее. Она взяла его, увидела, что он был из золота, две спирали переплетались. Черно-зеленые водоросли прилипли к нему. Пахло океаном.

Она осторожно взяла обруч. Он был холодным весом в ее руках.

— Я не могу это принять, — она протянула руки. — Ваш невод — ваш улов. Продайте его за участок земли далеко отсюда, начните жить в безопасности.

Птица запела в неестественной тишине леса. Овейн сказал:

— Ты добрая девочка. Но нет, — его глаза были задумчивыми. — Море годами приносило нам дары. Но не такие. Я верю… это не для нас.

* * *

Той ночью старый Пророк, ее первый проводник, пришел к ней. Он был серьезен, и ее сердце сжималось. До этого только с ним ей было спокойно. Печали мира догнали их и тут.

Они были на склоне горы, на пути, который вели во всех снах. Те путешествия были под солнцем, но в этот раз была ночь. Деревья были черными под звездным небом.

— Ты знаешь, что мне нужно сделать, — сказала она. — Мы не можем оставаться на острове.

Он кивнул.

— Твой подарок сегодня должен что-то нам рассказать, — сказал он. — Дай посмотреть.

Обруч был в руках Джулиен. Она отдала его. Даже в ночи золото вспыхнуло.

Через миг он сказал.

— Как я и думал. Это с запада, — он был подавлен. — Туда тебе нужно.

— Море, откуда никто не возвращается, — вспомнила она из книг. — Это… глупо.

— Ты в опасности, — сказал он. — Мне жаль. Я надеялся, что успею научить тебя, — свет луны сиял на его метке Пророка. — Ты знаешь, почему Академию построили на острове. Это место — граница. На западе… за границей скрытые острова. Я их не видел. Обруч…

— Ты думаешь, это знак, — сказала она.

Он склонился, чтобы поймать ее взгляд.

— Осторожнее, дитя. Если ты будешь с мальчиком в лодке одна, тебя убьют.

Она посмотрела на него с вопросом, надеясь на еще совет. Он сказал:

— У тебя есть все, что нужно, Джулиен Имара. Нет лишь мудрости лет, и никто не может тебе это дать. Для этого нужно долго прожить. Надеюсь, у тебя получится.

Джулиен Имара проснулась с обручем в руках, хотя он был в сундуке у кровати, когда она легла спать.

ГЛАВА 11

Рианна сияла. Она смотрела на результат приготовлений в зеркало, служанка завязывала ее платье сзади. Она слышала шум снаружи. Кареты с гостями стали прибывать в сумерках. Она могла представить: лорды и леди, может, торговцы прибывали в лучшей одежде, в мехах из-за холода. Красно-желтые листья опали на улицах. Наступила зима.

Не было времени шить платье для зимнего бала, но остался гардероб прошлой королевы. Под руководством Рианны портниха изменила платье из серебряного жаккарда, вышитого, будто прожилками в графите. Платье сочеталось с украшением, которое дал ей Элиссан Диар: бриллиантовое ожерелье в три уровня. Это было самое ценное украшение королевы. Чтобы его было видно ночью, Рианна приказала служанкам завить ее волосы на макушке. Серьги с бриллиантами были как капли дождя, этот подарок последовал за ожерельем, и это тоже нужно было показать.