Я вспомнил его огненное дыхание и завопил:
— Беги! Сейчас здесь все рванет!
И отпустил посох.
К сожалению, красивого падения не получилось: в полете зацепившись ногой за торчащий из земли корень, сделал двойной кувырок через голову и приземлился на копчик, став при этом на полметра ниже ростом. От удара у меня перехватило дыхание, но, впрочем, дышать-то здесь, кроме природного газа, было и не чем, у меня даже индикатор замигал, сигнализируя о том, что через три минуты я задохнусь.
– Ты, как там? Живой? Я тебе веревку скину! — донесся голос эльфийки сверху.
Корни пропали, и она была свободна.
— Беги!!!
Я обернулся и успел увидеть: ползущего Каляна, хромающего в его сторону Рэкса, и мчащегося ему наперерез Горыныча. А потом эта не умная скотина фуганула из своего огнемета. Взрыва не произошло, просто газ воспламенился. Столб пламени взвился из провала до самых небес, и мы были в самом центре его. Еще пару мгновений я наблюдал как в волнах пламени сцепились два гиганта, а потом пришла боль...
В небе парили белые облачка и дятлы. Облачка парили бесцельно, как бог на душу положит. Дятлы, строго по плану, истошно матерясь носились за невесть как оказавшейся здесь сорокой, которая, по всей видимости, пыталась нагадить нам на макушки, но дятлы ей не давали, успешно защищая воздушное пространство над нашими головами. Колян утверждал, что эта та самая сорока из лагеря фрогов, я же утверждал, что этого не может быть, ведь до него не одна сотня километров. Правда спор у нас получился ленивым и невнятным, потому что мы пили. Вернее, мы сидели с Коляном на камне перерождения, в ускоренном темпе надираясь домашним самогоном. За последние месяцы мы стали привыкать к разного рода сражениям и смертям, но то, что мы испытали только что… это был особый опыт и его хотелось забыть как можно скорее. Пофиг, увидев наше состояние, начал приставать с предложениями хоть иногда закусывать, при этом пододвигая к нам окоченевший трупик обгорелой белки.
– Пофиг, ес...если твои ссс…с…ледующие слова будут не: “До свидания, я пшёл заниматься своими делами”, то они будут: “Ой, ой, ой, ты пнул меня по яйцам, ты пнул меня по яйцам, как же больно, как же больно, я умираю, умираю я!”
– До свиданья, я пошел заниматься своими делами.
Сказал и полез на ближайшее дерево. За те полчаса, что нас не было природа в этой локации начала оживать: удивительно быстро сквозь обгорелую кору пробились новые веточки, а на них распустились первые листочки и белые цветочки. Их-то Пофиг и собирал для своих алхимических опытов, а мы, затушив самые яркие воспоминания прохладным алкоголем, немного сбавили темп, попеременно поминая то Горыныча, то глупую эльфийку, то нас. Нас, во-первых, потому что мы тоже умерли, а во-вторых, потому что теперь мамаша вышеупомянутой эльфийки с нас с живых не слезет.
– Не-не хршо как-то плчилось. Мы ее с-с-собой взяли, несли от...от...ответсвеность за нее и тперь она мертва. Выпьем за нее.
– Вып-пьем. Не-е чокаясь. И мы не брали. Она с-сма пшла. Совсем маленькая была. Та-такая крохотулечка. Скока ей было?
– Обкивно или сб...суб...субктивно?
– Чего?
– Ну, обкивно ей лет четырс-ста, а суб...субктивно всего сто шисят. Малышшка совсем. И так на Ирку с моего класса похожа...
– Хренасе. Сто шестьдесят? Шо-то она на взрослую не бла пхжа. Ей капусты побольше над есть, чтоб эти, ну эти…выросли. Вернее, над было. Помянем!
– Что мне надо было есть?
Я оторвал взгляд от бутылки и с трудом сконцентрировал взгляд на объекте наших рассуждений: лицо в грязи и саже, части волос нет, их как будто корова языком слизнула. И... Калян прав, капусты ей в рационе явно не хватает. Хотя что-то там точно есть, просто из-под хламиды ее мешковатой не видно. Я протянул руку к миражу и наткнулся рукой на мягкое и теплое...
– Т-ты жива! – не веря своим рукам, пробормотал я, – радость-то какая.
Что-то коротко свистнуло, и голова моя взорвалась феерической болью.
Внимание! Вы погибли.
Вы теряете 8% от накопленного опыта.
Черт возьми, уже второй раз за десять минут!
Я лежал на камне перерождения до омерзения трезвым и смотрел на небо. Рядом Калян, что-то втолковывал сумасбродной особе с тяжелой рукой.
... – поймите, он не хотел щупать вас за грудь... хотя чего я говорю, конечно, хотел, но дело не в этом... и уважаемого Баратора вашего легендарного он не убивал... хотя, убивал конечно... и руки ему отрубал... и к посоху этому дурацкому приклеивал... Черт, я сбился с мысли. Что я, вообще, хотел сказать?
– Без понятия, но продолжай, от этого будет завесить на сколько глубоко я тебя закопаю.
– Черт, ничего не соображаю, Пахан, ты там уже ожил? Иди, объясни все этой дамочке, а то я уже не знаю, что и соврать...
Внимание! Вы убили Тираннозавра Рэкса. Уровень 250.
Получено 2.323.000 опыта.
Получен новый уровень 81.
За повторное убийство существа достижения не зачисляются.
Вы полностью вылечены.
– Сгорел-таки...
По мне прошла теплая волна лечения, а по земле прошла волна дрожи. Почва вспучилась и Калян подлетел вверх сжатый в крепких объятиях Горыныча. Страшная рана на средней шее у того уже зарубцевалась, шея подросла и сквозь рубцы было видно, что там начинает образовываться новая голова. Остальные головы радостно пощелкивая жуткими челюстями начали подбрасывать Каляна в воздух, ловко жонглируя им словно мячом. От очередного сотрясения почвы, Пофиг сверзился с дерева, но зацепился ребром доспеха за сук и, отчаянно вопя, повис метрах в десяти над землей. Мимо нас, чуть не врезавшись, пронеслась верещащая стайка дятлов. Я поднял выроненную Каляном бутыль, устало сел на траву и сделал большой глоток. Предложил севшей рядом эльфийке. Подождал пока она прокашляется от выпитого и сможет вновь нормально дышать и начал рассказывать.
... – обвинения, ваши, совершенно огульны, еще раз повторяю, я видел ваш исход. Твой народ сражался геройски: ни один не дрогнул и не побежал до конца, прикрывая отход женщин и детей. Но погибнув и не будучи похороненными как должно, они со временем превратились в нежить, враждебную всему живому. Нам пришлось их упокоить и пользоваться их вещами и оружием, защищая жителей этого мира... Так что, в следующий раз, прежде чем кого-то убивать, потрудитесь сначала с ним поговорить, вдруг на самом деле не все так просто, как выглядит с первого взгляда? И, вообще, ты, чего такая злая, мы ж тебе ничего плохого не сделали.
– Не сделали? Не сделали? Вы Покров сняли на пятьсот лет раньше, чем было надо, и теперь мой народ на грани полного уничтожения!
– Это не мы, это ваши сородичи сделали. Да и если бы это мы, ваши родичи в надежных руках, их доведут до Другмира и граф им поможет...
– А еще меня подняли ни свет ни заря, – не слушая меня, продолжила эльфийка, – в одной ночнушке телепортировали к отряду стражей, которые должны были в случае внезапного снятия Покрова следить за рекой, а они настолько укурились, что и снятия Покрова не заметили.
– Так это ночнушка, а я-то думал... обычно эльфийки в такие обтягивающие броники закованы...
– А затем корабль этот ваш, – все так же не слушая меня, продолжила рефлексировать принцесса, – с алыми парусами... м-м хотя это не важно... А потом ты меня по подлому оглушил и кинжалы забрал, а они это единственное, что из подарков отца у меня осталось! В общем, пока ты мне их не вернешь, я с тебя не слезу. Ой, вернее, не на шаг не отойду, – вспыхнув, будто аленький цветочек, поправилась она... – точнее...
Мимо нас, в очередной раз, пронесся Горыныч, жонглируя уже совершенно протрезвевшим Каляном, тем самым спасая заговорившуюся эльфийку. Пофиг, устав вопить о том, чтоб его сняли с дерева, перешел к прямым угрозам, а дятлы, наконец, догнали сороку, ощипали ее прямо на лету. Нас осыпало ворохом черных и белых перьев, а через секунду мимо нас пробежало бледно-розовое ощипанное чудище, отчаянно размахивающее огрызками крыльев лишенных перьев. Взвизгнув, Яринка поджала ноги, плотнее прижимаясь ко мне.
