- Я хорошо успел изучить тебя! – смеясь, обнимает он меня. – И мне очень понравился кугэ Оокубо, если ты решишь остаться с ним, я буду только рад.
- Остаться в качестве кого? – грустно, сдуваясь в своем решительном настрое, озвучиваю свои сомнения я.
- А вот это решать только Вам. Как договоритесь, так и будет! – возвращает меня из приступа меланхолии ойи Ама. – Запомни, нет ничего невозможного, есть только сложное.
Он подхватывает меня под руку и ведет к мобилю…
Кейташи
Сегодня я был простым гостем, не отвечая ни за безопасность, ни за организацию самого бала, поэтому намеревался весь вечер ухаживать за Азуми, надеясь понять есть ли у меня хоть мизерная надежда добиться ее расположения.
Теперь я был таким же претендентом на ее внимание, как любой другой мужчина, присутствующий на балу.
- Император Ю Хо Като Ама-но-Хико и его помощница по общим вопросам Азуми-сан. - Объявляет распорядитель.
И все присутствующие повернулись в сторону входа, с жадностью разглядывая ту, что в течение всего времени, что длились переговоры, вызывала нешуточные споры среди высшей аристократии и нарушала спокойствие многих традиционных семей, своим примером доказывая, что женщина может говорить с мужчиной на равных. Ту, что оказалась рядом с теми, кто находится на вершине власти не по праву рода, а по своим способностям.
Ми вошла следом за Ама-но-Хико, держась левой стороны в шаге позади него. Такая дистанция, обычно, выдерживалась дочерями или племянницами, сопровождавшими мужчину. Я давно уже отметил их необычную манеру общения. Там, где не требовалось соблюдение церемоний, они общались на равных, но как только возникала необходимость обозначить статус мужчины и сопровождающей его спутницы, в рамках устоявшихся традиций, они придерживались модели поведения, характерной для дяди и племянницы.
Положение Императора обязывало Ама-но-Хико пройти к трону, и всем присутствующим было интересно, в какую сторону направится Азуми-сан. Встанет ли она позади трона, как служка, или позволит себе свободное присутствие на балу, приравняв себя по поведению к кугэ.
Легкий поклон головой, и они расходятся. Император идет к возвышению, на котором расположен трон с гербом Империи Ю Хо Като, а Ми направляется в сторону, где расположены кресла для отдыха, но не садится в одно из них, а пройдя еще немного вперед, останавливается у декоративной колонны, не далеко от окна.
Я подхватываю два бокала с легким вином и иду в сторону Ми. Мы с Тэмотсу подходим к ней с разных сторон одновременно. Оба с бокалами вина.
- Позвольте угостить Вас вином? – говорим, почти синхронно, протягивая один из бокалов Азуми.
Сейчас по правилам она должна отказаться от обоих предложений, потому что женщине не пристало выбирать мужчину. Мужчины сами потом между собой решают кому достанется понравившаяся им дама.
- Благодарю, - произносит Азуми, глядя на Тэмотсу, и берет из моих рук бокал.
Да, вечер обещает быть интересным, - думаю я, и предвкушающая улыбка слегка касается уголков моих губ.
Получив отказ Тэми, отходит от нас. Я успеваю увидеть, как плотно сжаты в гневе его губы, а глаза горят ненавистью.
- Вы, как всегда неподражаемы, Азуми-сан – делаю ей искренний комплимент, имея ввиду не только и не столько ее внешний вид.
Мало того, что она сама решила чей бокал она возьмет, она и одета необычно. Традиционный для такого бала наряд кизоки, она переделала. В ее варианте декольте более закрыто, не позволяя заглянуть в него слишком глубоко, лиф облегает тонкую фигурку, талия, перехваченная оби, обозначена четче, и от этого бант, украшающий спину, видно с лица, когда она поднимает руку, забирая поданный ей бокал. На ногах, вместо обычных окобо, изящные сэнгай на маленьком каблучке.
- Благодарю за столь лестную оценку, кугэ Оокубо – звучит, как самая лучшая музыка, ее мелодичный голосок.
Новая Азуми-сан манит меня своей необычностью и, одновременно, пугает произошедшими с ней переменами. Эту Азуми я совсем не знаю. Я скучаю по своей прежней милой, нежной, чувственной кошечке Ми. Опасаюсь, не разрушит ли Азуми-сан тот образ Ми, что я храню в своем сердце? Но отступить уже не могу.
- Как Вы нашли Рю-Дэй, после двухлетнего перерыва? – задаю первый пришедший в голову вопрос.
Она бросает на меня быстрый, внимательный взгляд, видимо, пытаясь прочитать мои эмоции, но я держу нейтральное лицо.
- У меня не было времени, ознакомиться с городом. Вы ведь помните, как проходили наши дни с самого момента приезда. – отвечает она, и в этом ее «наша» мне слышится, возможно совершенно напрасно, что-то большее, чем простое указание на занятость, о которой я должен быть в курсе. Словно, она объединяет меня и себя в нечто общее.
- Если у Вас будет время, я мог бы составить кампанию в прогулках по Рю-Дэй.
- Буду очень рада Вашему обществу, господин Кейташи. – дарит она мне надежду.
- Тогда завтра, я зайду за Вами часов в десять утра?
- Хорошо. – звучит короткий ответ.
Ее манера вести разговор не похожа ни на что. Это смесь официального и дружеского общения. При этом все фразы звучат законченно, и не получается, даже очень стараясь, заподозрить ее в пренебрежении или намеренном оскорблении собеседника.
Раздаются первые аккорды мелодии, начинается танцевальная часть вечера.
- Вы позволите пригласить Вас на танец, Азуми-сан? – жду от нее ответа, держа на весу открытой ладонь.
Она, молча улыбаясь мне, вкладывает в нее свою руку.
Какое же это наслаждение, прикасаться к ней! Но мне этого мало, и я, ведя в танце, прижимаю другой рукой, лежащей на спине под бантом, ее все ближе и ближе к себе. Она не сопротивляется, податливо следуя за моими движениями, этой податливостью сбивая меня с мыслей, возвращая меня на два года назад.
- Я многое должен сказать В… тебе, – не в силах соблюдать церемониал, когда она так близко и в моих руках, перехожу я на «ты».
- Вы считаете это нужно? – со странной интонацией произносит она.
Я не могу понять эту интонацию. Она боится услышать что-то неприятное? Не хочет вспоминать прошлое? Она грустит по нему, как и я? Ее вопрос всколыхнул все мои страхи и, опасаясь, что вновь спасую, я торопливо и сумбурно начал свою уже много раз отрепетированную исповедь, но сейчас, вдруг забыв все заготовленные фразы, говорю рвано, проглатывая слова и вновь переходя на «Вы».
- Я понимаю, Вы в праве не желать видеть меня. Я был неоправданно невнимателен, но, я ни за что не отдал бы Вас никому! ... Как все паршиво получилось! ... Я был слеп и глух, совершенно не понимая Ваших эмоций! Если бы можно было вернуть все назад…, впрочем, ..., о чем я! Конечно, Вы достойны большего, а я…! – понимая всю бессмысленность своей сумбурной, покаянной речи, и эгоистичность мыслей о возврате прошлого, я, комкаю свои извинения. – Простите меня за ту боль, что я причинил Вам!
Установившаяся тишина душит меня, каждый вдох дается с неимоверным трудом. Вот и все. Нет никакой надежды. Сейчас она скажет, что ей не хочется даже вспоминать меня…
- Я скучала по Вам, Таши. – тихо, со вздохом произносит Ми.
Сердце, словно подхваченный стремительным ветром листок, запнувшись на мгновение, полетело куда-то, переворачиваясь в груди, путая падение с подъемом. Не веря самому себе, вмиг охрипнув от волнения, прошу.
- Повтори. Что ты сейчас сказала? Пожалуйста. Повтори.
- Я очень по тебе скучала. И… нет, я не знаю, не понимаю, что со мной… мне не хватает… тебя, Таши – еще тише, запинаясь на обращении, произносит она куда-то мне в солнечное сплетение, выбивая этим признанием последний воздух из моих легких.
Смолкает музыка. Танец окончен.
Пользуясь нашей с ней общей растерянностью, ее выхватывает на следующий танец прямо из моих рук Тэми. Я вижу, как он резко ведет ее, они разговаривают, сердито перебрасываясь короткими репликами. Она хочет прервать танец с ним, но он, удерживая ее, не позволяет ей этого сделать.
