Зачем мне это все, спросите вы? Просто у меня душа болела за этих людей. Пафосно звучит? Может быть. Но такой вот я человек. Сегодня убиваю трех, по сути, еще детей, а завтра жалею незнакомую крестьянку, которой нечем кормить своего единственного ребенка. Нет, я не раскидывался деньгами почем зря (не считая семьи горшечника, опять же, но там особый случай), но платил гораздо больше, чем стоили кров и пища. С меня не убудет, а людям дам шанс.
Вообще, даже несмотря на мою патологическую жадность, деньги для меня всегда были скорее инструментом, чем самоцелью. Именно поэтому там, на Земле, я и работал грузчиком. Работа не сложная, из-за огромного количества современной техники еще и не особо утомительная, она давала мне возможность сытно кушать и покрывала базовые потребности в деньгах. Нет, конечно, я не мог себе позволить машину, пусть и дешевую, не мог летать на новый год в условный Египет, как это делали некоторые мои знакомые, не мог менять телефоны каждые полгода. Но мне это и не было нужно. Меня полностью устраивал тот образ жизни, который я вел.
Так и тут — денег у меня, как я уже говорил, было достаточно много. Да чего уж там — по местным (крестьянским, естественно) меркам я был сравним с тем самым легендарным царем Крезом, что вошел в наши земные поговорки как символ богатства. Так почему бы и не помочь немного простым людям?
Так я и ехал себе тихонько, никого не трогал, разговоры с местными разговаривал, исподволь узнавая, что меня ждет впереди, интересовался местными новостями, и ехал бы еще столько же и столь же беззаботно, если бы не стрела, вонзившаяся в круп Ромчику. Да, опять! Казалось бы — должен же был научиться по прошлому нападению, обещал же себе попытаться разобраться в заклинании обнаружения жизни, как-то уменьшить его насыщенность. И что? А ничего! Вместо этого я естествознанием, блин, занимался. Чертов кретин! И теперь моя несчастная, ни в чем не повинная лошадка, вновь получила стрелу в задницу!
Отмахав по уже отработанной ранее схеме еще с километр, я слез с Ромчика и повернулся к его заднице, планируя быстро вытащить стрелу, залечить рану и вернуться назад, дабы объяснить кое-кому всю глубину их неправоты. Но решил пока обождать с нанесением справедливости в особо тяжкой форме, так как очень уж странная рана образовалась у моего несчастного непарнокопытного. Стрела вошла в левую ягодицу Ромчика почти вертикально. Сверху вниз.
Я не очень большой знаток баллистики или какая там наука изучает поведение стрел в полете? Но даже моих знаний хватало на то, чтобы понять, что выпустили эту стрелу с какого-то возвышения. С дерева там или высокого камня. Но вот в чем загогулина — никаких деревьев или высоких камней со стороны, с которой летели стрелы, не было и в помине. Стреляли из обычных для речной стороны тракта густых кустов. Нет, вполне возможно было запустить стрелу вертикально вверх, чтобы она свалилась мне на голову. Но зачем? Как по мне — стрелять так по движущейся цели было той еще глупостью.
Ладно, будет у меня еще время подумать над этим вопросом. Сейчас же нужно скорее заниматься раненым товарищем. Вон с каким он осуждением на меня смотрит.
— Ромчик, — обратился я к коню, — рана у тебя на букву «х» и не думай, что «х» — это значит хорошая. Так что придется немного потерпеть, пока я буду вытаскивать стрелу. Поэтому, я сразу предупреждаю, что будет больно. Но ты же у меня мужик? — заговаривал я коню зубы, укладывая на травку рядом с трактом, — ну-ну, знаю, что мужик. Слышал я как кобылица та радостно ржала, пока ты ее того. Так что придется потерпеть, мой хороший. А потом, как мы закончим, я тебя накормлю самым лучшим овсом что у меня есть. Обещаю. — Ромчик недоверчиво фыркнул, так как прекрасно знал, что наш лучший овес является одновременно и нашим же худшим, так как имеется в единственном экземпляре. Но, к счастью, уложить себя все же позволил. И даже не особо сильно взбрыкнул, когда я одним быстрым движением кинжала взрезал ему кожу и мышцы, в которых застряла стрела. Хотя, может тому было причиной исцеляющее заклинание, совсем чуть-чуть наполненное силой, а отнюдь не мое красноречие. Но, как бы там ни было, спустя каких-то пять минут, стрела была успешно вытащена из многострадальной ягодицы, сам Ромчик стреножен и накормлен обещанным овсом, а я бежал в обратном направлении, дабы по-свойски пообщаться с очередными любителями засадить стрелу из засады.
Честное слово, иногда мне кажется, что я нахожусь в какой-то симуляции! К чему это я? Да к тому, что разбойники оказались чуть ли не братьями-близнецами тех, что были мною упокоены ранее. И ладно бы они были похожи только внешним видом, тогда это можно было объяснить простым совпадением, общей бедностью, отсутствием хороших магазинов одежды. Но даже лица были у них похожи. Честное слово, будто действительно где-то находится специальный центр подготовки стрелков в конские задницы с единой униформой и общим стилем а-ля бомж обыкновенный, разбойный, с луком.
Разобравшись с ними так же, как и с предыдущими представителями их братии, я вернулся на дорогу, тщательно размышляя над тем, что раз люди говорят, что один раз — это случайность, а два — уже закономерность, то может стоит заказать Ромчику специальную нажопную броню? С его-то везением подобная обновка может прийтись как нельзя кстати. И думал бы в подобном ключе и дальше, возвращаясь к тому месту, где оставил Ромчика, если бы не некая странность, подмеченная краем сознания.
Я замер на месте и огляделся. Так, я сейчас нахожусь в той точке, где меня обстреляли из засады. Вон из тех кустов, густых таких. Вон на дороге следы копыт Ромчика, его кровь, стрелы. Вроде бы все как и должно быть. Ни деревьев, ни высоких камней, с которых было бы удобно стрелять поблизости не наблюдалось. Так что же меня насторожило? Точно! Стрелы! Вот причина моего беспокойства. Эти горе стрелки по мне ни разу не попали и всего один снаряд смог поразить моего верного рысака. Так откуда тогда на дороге появились остальные снаряды? По всем законам физики они должны были сейчас валяться в кустах со скальной стороны дороги, а никак не в ее центре. Это что получается, что разбойники в ярости от ушедшей добычи стреляли по пустой дороге? Ой что — то мне не верилось в подобное. Не выглядели эти покойнички любителями просто так тратить свое имущество. А стрелы были хоть и плохонького качества, но все же с металлическими наконечниками. А металл тут ценится. Тогда что же случилось?
Я подошел поближе, присмотрелся. Да, стрелы точно такие же как та, что я вытащил из Ромчика. Видно было, что сделаны кустарным методом, но при этом, на мой неискушенный взгляд, вполне себе неплохо. Вряд ли бы их кто-то вроде разбойников решился бы понапрасну тратить.
Рассматривая валяющиеся на земле снаряды, я заметил еще одну странность — они лежали примерно на одной линии. Не идеально, по линеечке, но все же так, что это заметно бросалось в глаза. Тоже, надо сказать, нетипичное поведение для стрел. Вообще, создавалось впечатление, что летели они такие, летели, а потом — бац, и отскочив от чего-то на середине траектории, свалились на землю.
Я поднял одну из стрел, повертел и так, и эдак. Затем другую, тоже осмотрел ее. И еще одну. Помните, я говорил, что стрелы явно сделаны кустарным способом? Так вот, я не ошибся. Металл, пошедший на изготовление наконечников, был столь низкого качества, что большинство из них затупилось. Но стрелы сами по себе не тупятся, а сами разбойники вряд ли настолько тупы, что устроили засаду с некачественным оружием.
Я вновь задумался, вертя так и эдак трофейные снаряды. Появилось у меня некоторое подозрение, что не все так просто в этой истории. А еще где-то на задворках моего сознания неохотно, неспешно, сформировалась, а затем полностью оформилась одна идея, которую нужно было срочно проверить.
Зашвырнув в ближайшие кусты больше неинтересные мне орудия моего несостоявшегося убийства, я принялся за поиски необходимого мне для следственного эксперимента оборудования. Нашел аж три штуки. Камни были что надо — ухватистые, размером с два моих пальца, удобные для того, чтобы их бросать.
