— Ты не любишь пейнтбол? Не любишь летать на дельтапланах? — отшепталась удивлённая Ирма. — Я уже придумала сто штук того, что люблю!..
— Точно… — обрадовался мальчишка-оборотень.
Полубоком обернувшись к двойняшкам, Ирма убедилась, что и они успели придумать свои фразы — и даже не одну. И снова стала ждать вызова.
Но заинтересованному, нетерпеливому ожиданию, когда же спросят её, мешал шум из «глухого» угла. Судя по замечаниям раздражённого учителя, там верховодил какой-то Икац. И этот Икац придумал для себя и своих дружков весёленькое развлечение: вся его компания передразнивала и гадски переиначивала фразы, придуманные другими. Причём не стесняясь. То есть очень громко и заставляя новичков поёживаться от их нахальства.
— Вади! — вызвал учитель.
В «глухом углу» затихли, когда мальчишка-оборотень встал. По возрасту Вади должен был учиться в пятом-шестом классе. Всё-таки ему уже тринадцатый. Видимо, поэтому и затихли, когда он поднялся, — слишком очевидно не только выше, но и старше всех в классе.
Немного тягуче, делая паузы между словами — всё, как всегда, когда он немного волновался, Вади старательно произнёс:
— Я люблю кататься на скейте. — И добавил в ответ на приподнятые брови учителя Ланти: — Скейт — это такая доска на колёсиках. На неё встают ногами и катаются.
— Понятно, — кивнул учитель. — Садись, Вади. Ирма?
— Я люблю изучать тактику и стратегию, — спокойно сказала волчишка. И, не дожидаясь, пока хлопающий глазами учитель разрешит, сама села на место.
В кабинете стало тихо-тихо. Волчишка оглянулась на двойняшек. Вилл пожал плечами и встал.
— Мне нравится играть в пейнтбол.
— А я люблю летать на дельтаплане, — не торопясь после реплики брата, объявил Тармо и сел, выжидательно глядя на учителя.
В необычной тишине класса слишком громким показалось скандирование алфавита в соседнем классе.
Учитель Ланти некоторое время смотрел на четырёх новичков. Потом посмотрел на часы над входной дверью в кабинет — и снова на четвёрку волчат.
— Тактику и стратегию чего ты изучаешь? — осторожно спросил он у Ирмы.
— Пейнтбола. Это такая игра, где две команды бегут по полю от старта до финиша и стреляют друг в друга краской. В кого попали, тот выбывает. В этой игре много хитростей, поэтому приходится постоянно менять тактику и продумывать стратегию, чтобы не подловили на одном и том же, — чётко ответила волчишка.
Учитель помолчал, а потом нерешительно поинтересовался:
— Ты понимаешь значение этих слов — «тактика» и «стратегия»?
— Мне объяснили, — честно призналась Ирма.
И тут вдруг уважаемый Ланти прищурился на волчишку.
— Я вспомнил тебя. Это ты меня вчера спрашивала, будут ли у нас уроки магии, а потом показала… лиственные фигурки.
— Я, — согласилась Ирма. — И здорово расстроилась, а потом вспомнила, что у нас есть уважаемый Бернар. До сих пор он вёл для нас уроки магии, а теперь, значит, будет и дальше вести.
— Судя по имени, — медленно проговорил учитель, — этот ваш уважаемый Бернар — эльф?
— Да.
После короткого безмятежного ответа волчишки в кабинете стало ещё тише, хотя казалось — более глубокой тишины быть не может.
Наконец уважаемый Ланти вздохнул и бодро сказал:
— Продолжим урок.
«Глухой угол» почти до конца урока оставался глухим, разве что за считаные минуты до звонка зашептался: там поняли, что учитель не успеет их опросить, и почувствовали себя вольготно. Или знали, что учитель спрашивать именно их не будет: звонка ещё не было, а всем своим видом уважаемый Ланти показал, что опрос окончен.
Перед тем как выйти из кабинета, учитель сказал:
— Перемена — десять минут. Вы умеете следить за временем по часам?
И посмотрел на Ирму. Но отозвался Вилл:
— Умеем.
И уважаемый Ланти вышел.
А Ирма не успела развернуться к двойняшкам поговорить, как в кабинете раздался грохот из «глухого угла». А ещё волчишка не успела опомниться, как Вади вскочил с места и, цапнув её за подмышки, одним движением усадил её на широкий подоконник, а сам встал перед ней. А по бокам от него встать прыгнули двойняшки, сжав кулаки. Другие новички с писком бросились к двери из кабинета. А «старички» остались на месте, только пригнулись, втянув головы в плечи.
Весь «глухой угол», что-то около десяти или двенадцати мальчишек-оборотней, встал в проходе между рядами учебных столов. Моментальная реакция мальчишек-оборотней, спрятавших от них Ирму, поразила всех, но…
— Чё это вы? — ухмыльнулся Икац. — Испугались? Мы ж только поболтать хотели.
— Ничего, — сказала Ирма и спрыгнула с подоконника под недовольный рык Вади. — Они привыкли меня защищать. А ты чего? О чём хочешь поболтать?
— Я здесь главный! — заявил Икац. — Нечего тут из себя крутых строить!
— А мы не строим, — хмуро ответил Тармо. — Мы такие, какие мы есть.
— А ты где самый главный? — вкрадчиво спросила волчишка.
— Ирма, — напомнил Вади. — Селена не разрешает драться!
— Чё-о? — скосился на него Икац. — Ты, верзила, вообще молчи!
— А то что? — уже вовсю забавляясь, спросила Ирма.
— Нас больше, — угрожающе отозвался мальчишка-оборотень.
— Такой трус, да? — фыркнула Ирма. — Нас всего четверо, а ты уже говоришь о том, что боишься нападать на нас один на один.
— Чего ты выпендриваешься⁈ — завопил Икац. — Я тебе сказал, что я здесь главный! Значит, будешь слушаться меня, когда я тебе что-то прикажу!
Волчишка задумчиво посмотрела на двойняшек, потом на Вади. Те дружно пожали плечами, и она объяснила Икацу:
— Я сюда пришла учиться. Это ты понимаешь? — Выждав и не получив ответа от пыхтящего от злости мальчишки-оборотня, договорила: — Ты можешь быть главным, когда захочешь и где захочешь. Но, если ты, главный, будешь мешать мне… нам учиться, ты так и будешь главный, но только не в школе. Нам не нужно быть главными, потому что нам и так хорошо. Нам нужно учиться. — И ехидно добавила: — Если ты не дурак, то меня понял.
— Ирма, — уже предостерегающе ткнул её в бок Вади.
Волчишка и сама понимала, что ей нравится дразнить этого мальчишку-оборотня настолько, что уже не могла остановиться, но оставить-таки последнее слово за собой. Тем более этот Икац прямо подставлялся, чтобы его поддразнили. Сейчас, например, он уже не только пыхтел, но и монотонно говорил что-то не вполне понятное про ножи и старших братьев.
Вмешался Вилл с самым лучшим на свете предупреждением.
— Ирма, сейчас придёт учитель. Хватит.
Ирма слегка поджала губы, вспомнив свою подружку, девочку-эльфа Розу, потом слегка надула щёки, чтобы казаться милой и доброй, и сказала:
— Икац, я согласна считать тебя главным. Только ты объясни — зачем тебе это надо.
Тармо закатил глаза, а Вилл вздохнул.
Звонок на урок спас всех: и задыхающегося от злости Икаца, и его приспешников, которые угрюмо сутулились, ожидая чего-то…
А потом пришёл Коннор и всё испортил.
Он пришёл не один. С Хельми. А учитель запаздывал.
Так что дверь в кабинет открылась, когда Икац ещё стоял напротив Ирмы и её друзей. Первым быстро зашёл Коннор, а следом — Хельми.
— Ирма, мы приехали за вами, — сказал мальчишка-некромант.
— Ага, — покивал Хельми. — Пока подождём вас-с во дворе ш-школы. У вас-с вс-сё х-хорош-шо, ребята?
— Всё, — твёрдо ответил Вади, исподтишка толкая волчишку сесть за стол.
— Всё хорошо, — подтвердили двойняшки, садясь на свои места.
Старшие кивнули и исчезли за дверью в коридоре. А Ирма вздохнула: так понравилось пререкаться с этим глупым Икацем!..
И тут этот самый Икац, к её радости, крупно подставился! Он сначала поднял упавшую челюсть, потом сумел повернуться к новичкам и спросил:
— Это… кто?
— Наши старшие братья, конечно, — пожала плечами волчишка, глядя на него честными и наивными глазами.
Она всё ещё сидела боком — лицом к входной двери, поэтому легко увидела, как Тармо и Вилл быстро сползли под свой стол и уселись там, зажимая ладонями рты, из которых рвалось неудержимое хихиканье. Зато Вади вдруг посмотрел на дверь так, словно сделал счастливое открытие, а потом глубоко вздохнул и перестал злиться на свою «семейную».
