— Сегодня утром, когда от командора возвращались, по всем магазинам города проехались. У меня теперь на цветы страшная аллергия, а Вэларду они, наверное, вообще в кошмарах являться будут.
— А зачем?
— Что зачем? Цветы? Это Вэлард осознал, что за девушками иногда ухаживать надо, — перехватив мой скептический взгляд, он с издевкой добавил, — особенно когда они сразу на все не соглашаются.
— То есть раньше он ни за кем не ухаживал?
— А зачем? — с широкой улыбкой передразнил он меня, — до тебя все проще было.
— Что значит «проще»?
— Терпение его раньше никто на прочность не проверял. Все сразу же соглашались. Он их….ммм, — глянув на меня, тактично выдал, — любил. А они получали все, что хотели.
Я только фыркнула. Мою нежную психику тут берегут. Ну, надо же. Знал бы он, как, куда и в каких интересных позах меня обещал выдрать лесник, которому я раздробленную кость сращивала на практике после второго курса, так бы не миндальничал. Я ж тогда нормально обезболить даже не могла, и бедный мужик все — все прочувствовал, ну а я получила незабываемый, пускай и чисто теоретический опыт.
Мы помолчали, но бодрого и говорливого стихийника надолго не хватило. Прищурившись он констатировал:
— Цветы не понравились.
— С чего вы решили?
— Я, знаешь ли, неплохо разбираюсь в женщинах, и ни одна из вас не будет разглядывать с таким лицом то, что ей нравится.
Пришлось признаваться:
— Я люблю цветы, но живые.
— Эти тоже живые.
— Ненадолго.
— Ты только Вэларду об этом не говори, — попросил Витарр, все же заходя в комнату, — он очень старался. Сам все эти корзины таскал.
— С — сам?! — я ещё раз обозрела все это безобразие. — Да тут же их штук двадцать!
— Вообще‑то двадцать шесть, — поправили меня.
— Но сам‑то почему?
— А как иначе? Корзины доставили, а ты спишь. Кому поручать?
— Ну…
— Я бы тоже не пустил в спальню к своей женщине посторонних мужчин, даже просто корзины занести.
— Я не его женщина! — даже на кровати подскочила от переполняющего меня негодования. Упоминать о том, что еще даже не женщина, в общем‑то, не стала. А то с этого станется предложить исправить это досадное недоразумение. Небось сам же за исправителем и сбегает, если он сейчас в доме.
— Конечно, конечно, — поспешно согласился знаток женской психологии, с тоской глянув на давно уже полюбившийся ему рундук. Тот был заставлен сразу двумя корзинами. Места для Витарра там не было, — об этом ему тоже лучше не говори. А то не сдержится и наглядно продемонстрирует твою неправоту.
Раздраженно фыркнув, я спрятала лицо в подушку и даже одеяло на голову натянула. От цветочного запаха начинало ломить виски, и сил выслушивать всякие «полезные» советы не было. А этот правдоруб, недовольный таким поворотом дел, возмущенно позвал:
— И что это значит?
— Уйдите, — голос сквозь подушку едва пробивался, мне пришлось трижды повторить просьбу, чтобы ее услышали.
— Вот еще. Во — первых, мы же вчера решили, что для тебя я теперь Морэм и мне не нужно выкать. А во — вторых, — одеяло потянули на себя, — я еще не все сказал. Выползай обратно и слушай меня.
— Не хочу! — вцепившись пальцами в единственное, что отгораживало меня от Витарра, я почувствовала как одеяло вместе со мной стягивают вниз, но рук не разжала.
— Отпусти!
— Нет!
— Иза!
— Что здесь происходит? — после этого вопроса в комнате воцарилась тишина.
Одеяло больше никто не тянул и я вновь заползла на подушку. Мертвой хваткой вцепившись в свое единственное спасение.
— Дискуссия, — подал голос Морэм, — проще говоря, мы спорили. Но мне, кажется, пора. Пойду я. Мы потом договорим.
Последние слова больше походили на угрозу.
Стоило только двери за ним закрыться, как на кровать кто‑то сел. Вздохнул и устало позвал:
— Иза, он ушел.
Конечно, ушел, я же слышала, но вылезать не спешила. Ждала, когда и этот уйдет. Шаардан не уходил, сидел и ждал, но стаскивать с меня одеяло не спешил.
— Иза?
— Никого нет дома.
— Совсем никого? — одеяло аккуратно потянули, — а ты уверена?
— Уверена, уверена.
— Иза.
— Не вылезу, — вякнула я и дернула одеяло на себя. Лорд, не сопротивляясь, выпустил его из рук и я оказалась очень хорошо накрыта с головой, но вот ноги как‑то неожиданно оказались на свободе. Пошевелив пальцами, попыталась заползти в укрытие полностью, но мне не дали.
Шаардан хмыкнул и сжал щиколотку. На секунду я затихла, отчетливо ощущая горячую ладонь, а потом он дернул. Взвизгнув от неожиданности, выпустила из рук одеяло, чтобы вцепиться в подол задравшейся сорочки.
— А говорила никого нет.
Ответила не сразу. Я прижимала ткань к ногам, и старалась держать себя в руках. Хотелось материться.
— А я не рассчитывала, что вы проверять будете, — огрызнулась в ответ, подергав ногой. Конечность лорд не выпустил, только очень внимательно проследил путь от сжатой в его руке щиколотки, до края сорочки, который я прижимала к себе значительно ниже колен и кивнул. Дыхание от этого взгляда сбилось, и мне стало совсем не по себе. Побороть смущение удалось с трудом, и я просипела:
— Ногу пустите, пожалуйста.
Просьбу мою выполнили, но порадоваться я не успела. С решительным выражением на наглой аристократичной морде, этот умник поднялся и стащил с себя камзол. Онемев от наглости, я круглыми глазами следила за этим делом, а потом, уже отползая от него, нервно поинтересовалась:
— А что это вы делаете?
— А ты догадайся, — отозвался лорд, расстегивая рубашку.
— А давайте не будем.
— Что? — он замер очень выразительно глядя на меня, — что ты сказала?
— А что непонятного? Я за цветы не продаюсь, — выдала я, патетически подняв палец к потолку.
Шаардан нахмурился, зато пуговки больше не расстегивал. Скрестив руки на груди, он мрачно сверлил меня взглядом:
— И чего же ты хочешь?
Ненадолго прислушалась к себе, потому что вопрос серьезный, с ходу на него отвечать нельзя. Прислушалась и постановила:
— Кушать, — завтрак, судя по всему, я благополучно проспала и желание мое было вполне логичным.
И пока он осмысливал услышанное, аккуратно подтянула поближе одеяло. Уж очень под его взглядом было неловко.
— Что? — моя простая мысль до лорда упорно не доходила.
— Кушать хочу, — охотно отозвалась я, а потом еще и добавила на всякий случай. — И не собираюсь становиться вашей любовницей.
— Послушай, — сделав шаг вперед, он уперся ногами в кровать, а я быстренько отползла еще дальше. Кто знает, может он мне сейчас наглядно продемонстрировать захочет, что я очень не права. Не зря же Морэм предупреждал о такой возможности. Заметив мой маневр, Шаардан помрачнел, бросил сквозь зубы короткое, но очень злое:
