Но у нее не было с кем поделиться своими мыслями: брат и сестра, а также Трин, были заняты подготовкой к последнему дню похорон, и даже доктор Санто не приходил их навестить.
Последний похоронный обычай, процессия, пришел на следующий день с участием тех же гостей. В отличие от церемонии прощания, это было строго организованное мероприятие, что означало, что Нхика не должна была беспокоиться о разговорах.
Даже прохожие присоединялись к церемонии, собираясь, когда процессия проходила по улицам Драконьего района под звуки музыкального оркестра и марширующего барабана. Казалось, что каждый в этих местах понимал, чей труп лежал в том гробу, и каждый останавливался на мгновение в скорби или любопытстве. Подобного никогда бы не произошло в Собачьем районе, не только потому, что полные процессии были так редки, но и потому, что огромные, медленные толпы там никогда не расступались ни перед чем. Здесь не было места сочувствию к умершим, иногда смерть казалась благословением.
Их процессия привела их на частное кладбище, огражденную лужайку, разбросанную могилами и надгробными плитами, связанными одной особенностью: фамилией Конгми. Нхика нахмурилась видя это, этот маленький кусочек травы в металлическом городе, зарезервированный только для того, чтобы несколько мертвых были помянуты ничем, кроме своего имени. Но она почувствовала укол зависти к семье Конгми, чье долгое происхождение было очевидно на раскидистых надгробных плитах, и она мрачно осознала, что они тоже окажутся здесь. Положенные отдыхать, навечно окруженные семьей. Были, конечно, и худшие способы уйти.
Цветы были оставлены, речи были произнесены. Журналисты и фотографы толпились снаружи за запертыми воротами, камеры щелкали и вспыхивали с явным неуважением к скорбящим. Носильщики поднимали гроб в мавзолей, исчезая за его каменными стенами и снова появляясь, избавленные от тяжести и гроба. Теперь Нхика наблюдала за братои и сестрой. Мими выглядела жалко, макияж растекался от слез, а Андао, казалось, ночью приобрел еще дюжину седых волос. Казалось мазохистическим тянуть похороны столько дней; для нее одного было достаточно, и сейчас Нхика мечтала вернуться в библиотеку.
Скоро ее желание исполнилось, в некотором смысле. Процессия вернулась в поместье Конгми на пиршество, и Нхика смогла увидеть великолепие зала для банкетов, который делал личную столовую Конгми похожей на лужайку рядом с океаном. Здесь, занавески на окнах охватывали стены, выходящие на передний двор и поднимая взгляд наблюдателя к деревянному потолку. Слуги приготовили столы, которые были украшены и одеты, как танцоры, кружащиеся друг вокруг друга в бальном зале. Золото дополняло белый интерьер комнаты, желтые хризантемы цвели в букетах белых лотосов на каждом столе.
Гости устроились, входя в зал, и Нхика оказалась сидящей между двумя болтливыми мужчинами и пожилой женщиной, ни один из которых не обратил на нее внимания, устраиваясь поудобнее. Она узнала мужчин как мистера Нема и мистера Нгута, помня их лица с церемонии прощания и их имена из введения доктора Санто - оба они были кандидатами в комиссары. Издали ничто не отличало их от обычных теуманов, кроме строгих костюмов и бархатных перчаток, но Нхика знала, что она смертная за столом божеств, комиссаров, мультимиллионеров и гениев. Это заставляло ее чувствовать себя меньше своих восемнадцати лет, как ребенка, сидящего со взрослыми впервые.
Еда не заставила себя долго ждать, блюда были отдельными, а не общими. Хотя у нее скрутило в желудке, она подчинилась этикету ради Конгми и дождалась, пока не расставят все тарелки, прежде чем приступить к еде. Она оценила, как комната погрузилась в относительное молчание, пока люди ели; по крайней мере, ей не пришлось сидеть в одиночестве без разговоров.
Но тишина длилась не долго, пока гости не возобновили свои разговоры, теперь уже за едой. Пожилая женщина справа от Нхики разговаривала со своим партнером о еде, в то время как кандидаты повернулись к уважительному разговору о покойном Конгми.
- Меня пронзает мысль, что я мог бы быть одним из последних людей, с кем он разговаривал, перед смертью,- сказал мистер Нгут, протирая губы салфеткой. - Если бы я мог вернуться к тому телефонному звонку, я бы просто сказал ему не садиться за руль.
- Никто не мог знать, - ответил мистер Нем. - У меня тоже много сожалений о покойном Конгми, которые я унесу с собой в могилу .
- Вы двое всегда были по разные стороны, не так ли?» вспоминал мистер Нгут.
- Не могу сказать, что мы соперничали, - быстро поправил мистер Нем. - Но, зная друг друга так долго, мы обязательно сталкивались с разногласиями. Хотя, никогда не было ничего, что не могли бы решить за бокальчиком в баре. - Нхика замедлила жевание, когда к ней пришли незваные мысли - неужели это могли быть мотивы для убийства? События на похоронах отвлекли ее от таких мыслей, но теперь ее интерес возобновился. Ее глаза исследовали комнату в попытке скрыть свое подслушивание.
Они встретились с Веном Кочином.
Он быстро отвел взгляд, возвращая внимание к своему столу и слегка сжав обнаженные руки в бездействующем жесте. Несмотря на безобидное действие, она поняла, что он наблюдал за ней, и Нхика почувствовала, как волосы на ее шее встали дыбом.
- ...только не в Яронге, верно? - продолжал говорить мистер Нем, и слово привлекло внимание Нхики обратно.
- Возможно, - ответил мистер Нгут. - Но мистер Конгми любил остров. Жаль, что Далтанни не открыл страну пока он был жив. У него было бы много, что расскзать.
- О чем именно? - вмешалась Нхика, и они обернулись к ней. Она побледнела, прошептав и взяла на себя речь, которую наблюдала на похоронах: - Простите, я не могла не услышать ваш разговор. Меня зовут Суон Ко Нхика. - Она наклонила голову в коротком поклоне.
- Нем Бох Кени, - представился мистер Нем. Он был большим, широкоплечим мужчиной с тем же характером, что и медведь, стоящий на задних лапах. Жестом в сторону мистера Нгута он сказал: - А это Нгут Лиен Буон.
- Ты из Яронга, верно? - грубо спросил мистер Нгут, его глаза оценивающе скользнули по ней. Что выдало ее - золотисто-коричневый оттенок кожи, темные глаза, веснушки на носу?
Она кивнула, уже сожалея о начатом разговоре. - Я просто не знала, что мистер Конгми интересовался Яронгом. - Когда большинство людей говорили о Яронге, это обычно было в контексте трагедии, безрассудства Далтанни. Нхика не могла их винить; это был единственный факт истории Яронга, который имел значение для Теуманцев. Но ее бы не удивило, если мистер Конгми, мировой человек, на самом деле был заинтересован в культуре острова.
- О, он обожал это место. Ты с острова? - Мистер Нгут произнес последние слова медленно, как будто она могла не понять его, если он говорил слишком быстро.
- Теуманка, родилась и выросла.
- Великое несчастье, то что там произошло, - продолжал он, хотя его театральный тон выдавал его равнодушие. - Это действительно печально. Я уверен, что это место сейчас кишит далтанцами - все они военные.- Ну, хотя бы в этом Нхика смогла согласиться с ним.
- Да, - согласилась она. - Подлинная трагедия.
- Еще большая трагедия в том, что мы позволили Далтанни распространять свое влияние по всему острову, - вмешался мистер Нем, и она почувствовала, что у него было еще что сказать, но он удержался для соблюдения приличий. Она делала то же самое.
- Да, верно, - согласилась она, кивая. Сарказм пришел к ней инстинктивно, и она подавила его в голосе, потому что настоящей трагедией падения Яронга было то, что, закручиваясь в вихре обстоятельств, она оказалась здесь, в этом скучном разговоре с этими двумя скучными мужчинами.
Затем прибыло следующее блюдо, и Нхика восприняла это как возможность отстраниться от их разговора. Еды было в изобилии, с разнообразием блюд, переполненными чашами и сладостями. Нхика ела далеко за пределами уважительной меры, накапливая калории, как скупец хранил хемы.
По окончании ужина гости вышли из-за столов и банкетного зала, рассеявшись по всему поместью и беседуя за бокалами вина. И Нхика ушла вместе с ними, избегая разговоров и кандидатов, чтобы насладиться уединением в тихой библиотеке. В черной траурной одежде она вернулась к полкам, обнаружив, что ее стопка книг осталась нетронутой. Несколько гостей приходили и уходили, восхищаясь полками и скелетом кита, и Нхика почувствовала себя как-то странно оборонительно, будто это было её пространство, в которое они вторгались.
