— Да, — тихо согласился Шиалл, отводя взгляд, и я вздохнула немного свободнее. — Единственный народ, испокон веков обитающий рядом со скоррами, который способен поспорить с ними на равных. Такой же древний и сильный, считающий их своими единственными врагами. И вражда эта тянется уже много веков — долгая, кровавая, почти вечная.
— Любопытно… чего они не поделили, если не секрет?
Эльфы дружно опустили взгляды и красноречиво промолчали.
— Да какая разница? — вмешался Лех. — Важно другое: почему мы о них никогда не знали? Ведь Приграничье существует не одну тысячу лет, Патрули регулярно прочесывают его вдоль и поперек, за исключением, может быть, Пустошей, но ни разу ни сведений, ни намеков на чужое присутствие не встречали. Ни разу. Упыри, оборотни, кровососы… и никаких скорров, не говоря уж об их врагах! Если они ненавидят друг друга и столько времени сводят счеты, если постоянно ищут, как бы прибить один другого… хоть какие-то след должны оставаться! Клочки шерсти, кости, кровь, наконец! Но этого нет. Почему? А еще меня волнует то, что вы… да-да, и вы тоже, Шиалл!.. никогда не говорили мне о том, что такие существами живут с вами бок о бок!
— Просто нам… — вдруг заколебались эльфы. — Не позволено говорить.
Лех изумленно вскинул брови.
— Как вы сказали? НЕ позволено?! Кем?!!
Беллри только головой покачал.
— Советом Старейшин и остальными… прости, вас это не касается. Если бы сегодня Ширра не показался сам, мы бы молчали и дальше. Это слишком трудное знание, чтобы вы его приняли. И слишком важное. Причем, важное настолько, что я буду просить вас дать слово молчать об увиденном до самой смерти. Просто примите к сведению, что есть иные существа, о которых вы раньше не имели понятия, но лучше постарайтесь забыть об этом как можно скорее. Для собственной безопасности.
— Вот даже как… — нахмурился Лех, по-новому оглядывая остроухих побратимов, о которых, как выяснилось, так мало знал. — Выходит, это ваша вина, что о них никто не ведает?
— Можно и так сказать, — сухо кивнул Шиалл. — Это — одна из тайн нашего народа, которую каждый из нас поклялся хранить ценой даже жизни — мы слишком многим обязаны скоррам и слишком давно живем бок о бок с этими существами, чтобы отказать им в этой маленькой просьбе. Когда-то давно они помогли нам выжить. Дали крохотный шанс уцелеть в то время, когда рушилось само небо, а земля рвалась от бесконечных войн между разными расами. Тогда мы были на пороге вымирания, но нам позволили жить, испросив за это ничтожно малую цену: скорры всего лишь не хотят, чтобы люди о них знали. И мы делаем все, чтобы так оно и оставалось.
— Да? А как же те, вторые, о которых ты говорил? О них нам тоже не следует распространяться?
— Безусловно. Наш народ хранит их от чужого внимания уже много веков. И с некоторых пор скорры, в благодарность за это, соглашаются спускаться в наши леса, делясь древними знаниями и умениями. Они — мудрый народ, который во многом превосходит нынеживущих, у них есть, чему поучиться. А их противники… боюсь, я даже описать их не смогу — в последний раз мы видели их больше тысячи лет назад, но до сих пор в Главном Зале Приемов висит начертанный рукой великого Итариэля портрет, на который невозможно смотреть без дрожи.
— Что? — с нервным смешком поинтересовался Янек. — Они так ужасны?
— Напротив, — прошептали эльфы, пряча вдруг заблестевшие глаза. — Аллиры слишком прекрасны, чтобы смотреть на них долго и оставаться при этом разумными. Это невозможно описать. Ни в одном языке нет таких слов, чтобы выразить их необычность. Они слишком… высоки для нас и слишком чужды, чтобы мы могли уродовать их истинное обличье грубыми фразами нашего несовершенного языка.
Я мысленно присвистнула: с ума сойти! Если уж ушастые снобы говорят, что неведомые противники скорров хороши собой, то, наверное, они — это действительно нечто особенное! Эльфы и сами поголовно красавчики, но о неизвестных соседях говорят чуть не с благоговением. Это ж какими надо себя показать, чтобы они так прониклись! Да еще и откровенно побаивались: как скорров, так и их древних врагов! Просто поразительно! Вот бы глянуть на это чудо хоть одним глазком!
Заслышав о своих извечных противниках, молчаливый тигр мгновенно поднял голову и грозно свернул глазами, заставив эльфа поспешно умолкнуть. Беллри даже посерел, поняв, что снова вызвал неудовольствие скорра, Шиалл вовсе сделался бледным и каким-то несчастным. А Ширра снова сердито фыркнул, чем окончательно закрыл крайне интересную тему. И сколько я не пихала его в бок, ничего добиться не смогла — остроухие под тяжелым гнетом тигриных глаз словно воды в рот набрали, помрачнели, вспотели, напряглись. И сделали это так красноречиво, что остальные сразу сообразили, в чем дело.
— Не хочет, чтобы вы продолжали, — кивнул Крот.
— Еще бы, — буркнул Рес. — Столько времени жил в безвестности, а тут все тайны начали выплывать наружу.
Кеол молча переглянулся с Лехом и выразительно скривился. А я сердито засопела, отчаянно сражаясь за право знать правду: о таинственных скоррах, непонятных Аллирах, Мглистых Горах, где оказалось так много загадок в довесок к древним легендам. О Крылатых и царстве Иира, их вечном противнике. О Летящих Пиках, где, по преданию, когда-то обитали Повелительницы Бурь и черные демоны. О Мертвой Пустоши, что, как говорили, появилась после их последней битвы друг с другом. О дурных эльфах, наконец, которые зачем-то скрывали существование всех этих странностей. И еще много о чем, что мне было абсолютно неизвестно, но до ужаса любопытно узнать.
Тигр стойко вытерпел все мои щипки, выразительные тычки острым пальцем в бок, обиженное фырканье в шею и даже зверское выкручивание маленького уха, к которому я прицепилась клещом, поняв, что ничто иное не возымело действия. Бесполезно: как мешок с песком пинала, он даже не сдвинулся с места! Пришлось сменить тактику и совершить откровенное надругательство над гордым зверем, по-воровски пробравшись пальчиками к его задним лапам, после чего нащупать последний рычаг давления и безжалостно нажать.
Ага! Пользуясь его телом, как заслоном от любопытных взглядов, я стиснула кончик пушистого хвоста, после чего Ширра все-таки не выдержал: с недовольным ворчанием сел и в упор уставился на мое безмятежное лицо, сверля его негодующим взглядом и явно намекая на то, что некоторым не следует совать нос не в свое дело. Я замерла, незаметно глядя на него из-под полуопущенных ресниц. Вся такая смирная и невинная, прямо лапочка. Руки уронила вдоль тела, категорически отказываясь отпускать многострадальный хвост, глаза плотно закрыты, на губах играет безмятежная улыбка, за которой умный человек легко может рассмотреть упрямый оскал… еще бы! Пока не дослушаю, не выпущу. Пусть или терпит, упрямясь дальше, или дает мне возможность выведать важную информацию! Что за мужчины пошли, в самом деле! Прямо сплошная загадка, а не кавалер! Никакого понятия о благородстве!
