— Не печалься, старый друг. У Ард Рис большой опыт в умении выживать.
Тагвен кивнул, гадая, что же такого могло произойти, чтобы его госпожа стала бороться за свою жизнь.
— Давай найдем ее, — тихо произнес матурен. — Давай–ка вернем ее домой.
* * *Шейди отпустила троллей, стоявших на страже у двери апартаментов Ард Рис, и проводила тщательный обыск комнат, просто на всякий случай, вдруг обнаружится что–нибудь полезное или предосудительное, когда появилась Иридия Элери. Холодное, совершенное лицо эльфийской колдуньи излучали триумф и она с удовлетворением кивнула своей соучастнице.
— Мы обратились к ним и убедили, по крайней мере, большую их часть, — сказала Иридия. — Большинство готово поддержать тебя в качестве временной Ард Рис, пока это дело не разрешится. Почти все подозревают троллей, гадая, как они могли стоять на страже и все равно позволить этому случиться. Вокруг достаточно растерянности и сомнений, чтобы они были готовы обвинить кого угодно, на кого мы укажем. — Она огляделась. — Нашла что–нибудь?
Шейди покачала головой:
— Тагвен забрал ее заметки, когда пошел передать мое сообщение Кермадеку. Я не видела, как он это сделал, иначе бы остановила его. Он мог бы забрать и больше, но это не так важно. Мы получили, что хотели. Ни он, ни тролль не войдет в крепость.
— Не будь так уверена. — Странные глаза Иридии мрачно осматривали все вокруг, отражая такие же мысли в ее голове. — Тролли вышли из крепости и собрались за воротами, встав на стражу. Кажется, они ожидают каких–то неприятностей, но намерены насколько возможно держаться на своих местах.
Шейди а'Ру медленно кивнула, взглянув на Иридию, думая, что ничего не бывает легким, особенно сейчас.
— В данный момент пусть они там и остаются. После того, как меня назовут Ард Рис, я сама с ними разберусь.
— Кермадека с ними нет. Я не знаю, куда он делся. Тагвен также исчез. Может нам стоит их поискать. — Иридия приблизилась, ее голос упал почти до шепота. — Может нам стоит задуматься о еще одной возможной помехе нашим планам. Ее брате, том, что живет у Радужного озера — если он узнает, что случилось, то может предпринять какие–нибудь действия. У него такая же магия, как и у нее, и крепкие связи со скитальцами. Он может доставить нам много неприятностей.
Сен Дансидан говорил то же самое. На мгновение Шейди задумалась о таком совпадении, но затем отбросила, как не стоящее внимания. Подобные вопросы она и прежде с легкостью отбрасывала прочь.
— Мы знаем, где нам найти ее брата?
Иридия кивнула:
— Поселок Патч Ран.
Шейди взяла ее за руку и улыбнулась:
— Пошли кого–нибудь рассказать ему обо всем.
Пендеррин Омсфорд привстал с корточек на переднем отсеке понтона правого борта кат-28, отклонился на свои пятки и оглядел дело своих рук. Он только что закончил соединение обоих наборов радианных тяг единственной мачты со сложенными парсионными носовыми и кормовыми трубами понтонов, дающих этому небольшому парусному судну почти удвоение мощности по сравнению с любым летающим кораблем своего класса. Сложенные трубы были его собственной разработкой, придуманные им однажды ночью, когда он лежал и думал о том, что сделать для ускорения судна. Он всегда думал об улучшении корабля; эту его страсть к воздушным кораблям и полетам он перенял от других членов его семьи, а когда твой дядя был самим Редденом Альт Мером, то тут уж и говорить нечего.
Он построил кат двумя годами ранее в начале своего обучения у отца. Это был первый большой проект, который он выполнил самостоятельно. Это походило на обряд посвящения, который продемонстрировал, что его больше не следует считать мальчиком, хотя он все еще был подростком.
Построенное им судно было двадцатифутовым катамараном — отсюда и его обозначение кат-28. Это был гоночный корабль, не военный, его очертания были плавными, борта низкими, оба понтона лишь слегка изогнутыми и без таранов, а спальный отсек располагался прямо под кабиной пилота и в нем едва можно было поместиться лежа. Единственная мачта была оснащена гротом и кливером, а все запчасти и снаряжение хранилось в трюмах понтонов.
Это был скоростной корабль, чтобы с него начинать, но Пендеррин был не того сорта, чтобы брать то, что есть и ничего с этим не делать. Даже с большими воздушными кораблями его родителей, которые были приспособлены для длительных экспедиций и плохих погодных условий, он всегда экспериментировал, чтобы улучшить их. Всю свою жизнь он жил рядом с воздушными кораблями, и работа на них стала его второй натурой. Ему хотелось, чтобы родители позволили ему летать побольше, дали ему возможность управлять большим кораблем, особенно, «Стремительным», их любимым судном, на котором они летали сейчас где–то в горах Вольфстаага. Однако как и все родители, они старались не спешить относительно него и дожидаться, когда он повзрослеет, прежде чем разрешить ему делать то, чему он научился несколько лет назад.
Хотя его полное имя было Пендеррин, все звали его Пеном, за исключением матери, которая настаивала, чтобы его звали Пендеррином, потому что она выбрала именно это имя и ей нравилось, как оно звучит, и его дяди, который звал его Малышом Редом, причины чего имели отношение к его матери и их совместным ранним годам жизни. Длинные волосы Пена были темно–рыжими, он унаследовал огненно–рыжий цвет волос своей матери и темный цвет волос отца, поэтому он считал, что Малыш Ред было подходящим прозвищем, даже если его и раздражало, что так когда–то называли его мать. Он любил своего дядю, которого, как ему рассказала мать, звали Большой Ред, поэтому был готов мириться с некоторыми вещами, которые, в противном случае, не смог бы вынести. По крайней мере, дядя разрешал ему некоторые вещи, которые не позволяли его родители, включая пилотирование больших воздушных кораблей, которые летали над Синим Разделом. Его голубые глаза заблестели. Через пару месяцев у него будет возможность погостить у Большого Реда в прибрежном городке Марч Брюм и снова с ним полетать. Он с большим нетерпением ждал этого.
Он встал и еще раз осмотрел кат-28, проверяя, что все на своих местах. Ибо теперь ему придется удовлетвориться полетом на своем одномачтовом судне, маленьком, но быстром и крепком, и лучшем из всех остальных. Он проверит его утром, убедится, что все соединения сделаны правильно, а управление подачей рассеянного света через радианные тяги работает так, как нужно. Это было довольно сложным делом — разделить тяги, чтобы направить энергию не в одну парсионную трубу, но он в достаточной мере овладел конструкторским искусством, поэтому верил, что все будет работать как следует.
