— Вампиров я уже видел. А вот что до оборотней….Жуткие, должно быть, твари.
— Жуткие, — согласился де Фанзак. — Хуже всего то, что они возвращаются.
— Почему это стало возможным?
— Кланх-о-Дор особое место. Возможно, во времена владычества виари здесь все было по-другому. Черная магия Нашествия отравила эти земли, заразила их Тьмой, которая никуда с тех времен не исчезла и уродует все, к чему прикоснется. Некогда предки виссингов, первыми пришедшие на эти земли, поклонялись божественной триаде, трем богам-хранителям — Оссу, Приану и Нэске. Посвященные им святилища до сих пор остались в лесах и среди болот Кланх-о-Дора, но что сталось с самими божествами?
— Так эти божества были… реальны?
— Так говорят сами висинги. Потом сюда, вместе с имперскими войсками, пришла вера в Матерь-Воительницу. Часть виссингов приняла ее, часть нет. Началось восстание королевы Вендры — чем оно закончилось, вы знаете. А сейчас кому-то очень хочется вновь разжечь в этой провинции религиозную войну. Неведомые силы избрали своим оружием самую худшую магию.
— Сулийцы?
— Возможно. А еще здесь есть те, кто мечтает отделиться от Ростиана и создать свое государство. И таких немало. Пока правящий дом Кланх-о-Дора кажется нам вполне лояльным. Нынешняя династия управляет в Левхаде с той самой поры, как было подавлено восстание Вендры. Король Эдельфред совсем еще ребенок, ему едва-едва исполнилось пятнадцать, и от его имени правит королева-мать Вотана — женщина весьма мудрая и прагматичная. Однако чужая душа потемки, верно? Мы не можем предугадать, что случится, если сила и влияние Ростиана в Кланх-о-Доре начнут ослабевать. Скрывавшаяся до поры нечисть немедленно воспользуется этой слабостью.
Я кивнул и посмотрел на второй комплект. Это была выходная одежда — лиловый пурпуан, подшитый куньим мехом, фетровая шляпа, черные шоссы и башмаки-пигаш из бурой кожи.
— Вы принесли мне доспехи и одежду. Но оружия я не вижу, — сказал я.
— Понимаю, о чем вы. Ваш меч сейчас находится в арсенале ордена, и забрать его оттуда пока нельзя — думаю, вы понимаете, почему, — де Фанзак многозначительно улыбнулся. — Вы получите другой меч, который вас не разочарует.
— Ясно. Что ж, спасибо и на этом.
— Я совсем забыл сказать вам, шевалье, что лорд-прецептор приглашает вас и мэтра Ганеля на ужин. Очень советую вам принять его приглашение.
— Благодарю, граф. С удовольствием принимаю.
— Тогда до вечера, — де Фанзак вновь улыбнулся и не спеша вышел из комнаты.
Я поймал себя на мысли, что улыбка де Фанзака мне очень не по душе. Что-то нехорошее есть во всех этих разговорах о тайной миссии. Ясно одно, что поиски беглого Ратберта лишь один из эпизодов моего задания и, как мне кажется, не самый сложный. А вот что будет дальше…
Об этом можно только догадываться.
* * *
За окнами начали сгущаться закатные сумерки, когда совсем еще молодой стеснительный паж пришел, чтобы проводить меня в большую трапезную Эшевена. Я был готов: Ганель пытался меня убедить, что мне следует надеть парадный костюм, но я решил идти на ужин в доспехе персекьютора, только вместо кафтана надел теплый суконный плащ. И хотя у меня не было никакого оружия, я почувствовал себя увереннее, надев эти доспехи.
— А ты можешь надеть это, — сказал я Ганелю, показав на пурпуан. — Тебя вроде тоже как бы пригласили.
— О, нет! — Ганель замахал руками. — Я не смею!
Следуя за пажом, мы вышли из гостевых покоев в большой мощеный двор, где слуги уже зажигали факелы. Было ветрено и холодно, быстро темнеющее багровое небо было пасмурным, и я подумал, что будет снег. Со двора мы прошли в донжон и оказались в гостевом зале, где нас уже ждали.
— Будь я проклят! — Пузатый бородач в малиновом бархате и мехах чуть ли не побежал мне навстречу с другого конца зала, раскрывая объятия. — Пан Эвальд, чтоб меня!
— Пан Домаш? — Я был удивлен.
Роздолец сдавил меня, расцеловал в обе щеки. На его румяном лице была написана самая искренняя, просто детская радость.
— Жив, здоров и бодр, как мартовский вепрь, разорви меня вампиры! — выпалил он. — Ну, вся наша непобедимая хоругвь в сборе. Ах, как же я рад этому, никакими словесами не высказать! Давно тебя не видел, твоя милость, и, по правде сказать, не чаял увидеть. Тут такие слухи про тебя ходили, что с тоски хоть в петлю лезь. Аж добрый мед в глотку не лез. Ан нет: все оказалось не так скверно, как думалось. Ну, теперь мы снова вместе, и пусть враги трепещут.
— Пан Домаш прибыл сегодня под вечер, — пояснил подошедший де Фанзак. — Он просто рвался увидеть вас, шевалье, и мне стоило большого труда уговорить его чуточку подождать. Хотя бы до ужина.
— Рад тебя видеть, пан Домаш, — сказал я, пожимая честному роздольцу руку. — Искренне рад.
— А меня?
Я вздрогнул и, обернувшись, увидел Элику Сонин. Эльфка, одетая в роскошное вино-красное блио, сверкающая драгоценностями, стояла у огромного пылающего камина и призывно манила меня ручкой.
— Аррамен, милый друг, — сказала она, улыбаясь.
— Аррамен, — выдохнул я.
— Вот мы и встретились, — она протянула мне руки, сверкнув изумрудами на пальцах. — Предками клянусь, что счастлива видеть тебя. Ты очень возмужал.
— Ты тоже тут, — я обнял ее, вдохнул идущий от эльфийки аромат экзотических цветов и почувствовал, как сладко замерло у меня сердце: я будто мою милую Домино обнимал. — Это уже слишком. Значит, крутая каша заваривается.
— Круче не бывает, — Элика зажмурилась, как довольная кошка. — Мы лучшее, что есть у империи, и мы это еще раз докажем, не так ли?
— Ура! — провозгласил пан Домаш, подбросив вверх свою шапку.
— Дамзель Сонин тоже приехала в Эшевен сегодня, отозвавшись на мое приглашение, — пояснил граф. — Видите, шевалье, ваши друзья не забыли о вас. Что ж, теперь осталось выпить по кубку вина и насладиться таким замечательным обществом.
Я взял Элику под руку, и мы прошли к обильно накрытому столу, возле которого нас ждали барон л» Аверк и фламеньеры гарнизона Эшевена. Старшего из братьев звали Верен де Фьерис: он был знаменосцем лорда-прецептора, то есть вторым человеком в Эшевене. С де Фьерисом пришла его супруга, некрасивая полная женщина в высоком чепце и лиловом бархатном платье со шлейфом. Это, кстати был первый случай, когда я видел жену фламеньера.
— Устав братства не запрещает рыцарям жениться, — пояснила мне Элика. — Когда-то Гугон де Маньен, основатель братства, предписал для фламеньеров обет целомудрия, но потом от этого правила отказались.
— В смысле?
— Родич де Маньена опозорил братство, вступив в противоестественную связь со своим оруженосцем. Об этом стало известно, и де преемник де Маньена, командор Лука де Фрезон, приказал изгнать обоих из братства. После этого фламеньерам разрешили иметь семьи.
