Но те… кто увезли Латису…
Глаза застилала белоснежная ярость.
'Смешно злиться на Старших, в своей заботе доходящих до маразма, хотя они временами безумно мешают. Но даже когда они делают это специально, злится на них я не могу, потому что они верят в свою правоту. Даже когда пытаются украсть мою цель, — неспешно думал Шалье. — Ладно те, кто хотел украсть цель, пусть их. Но украсть мою… мою…'!
Фразу он не закончил, но это было и не нужно. Глаза загородил экран и, выходя из дома, Шалье уже передавал Аелле сообщение о необходимости задействовать тормозящую сетку внешнего радиуса.
Латиса проснулась от чужого прикосновения — к спине прижалась чья-то рука. 'Шалье', — мгновенно подумала и облегчено вздохнула, но расслабиться не удалось. Что-то было не так! Таиси… Здесь была Таиси!
Вот оно! Мгновенное осознание истины заставило вылететь из кровати, как пробку из бутылки шампанского. Сидящий на краю Леви изумлено наблюдал, как Латиса вскочила на ноги, безумно смотря на него и одновременно мимо.
Таиси не приходит, когда… рядом Шалье! Не может или боится… Не важно! Как она раньше не поняла? Когда он рядом… вот в чем дело! Так просто… А сейчас Таиси здесь… и не только Таиси. Латиса пошатнулась и наконец-то разглядела перед собой Леви, напряженного, будто перед дракой.
Тогда она зашипела. В данный момент Латиса вообще сильно напоминала разъяренное животное. Шалье — единственное, что защищало от Таиси, остался там, на планете тайтов. И последний шанс выяснить правду про жертвоприношение тоже остался позади. Латису окатило всепоглащающей ненавистью. Ей хотелось сделать так, чтобы лицо напротив скривилось от боли. Чтобы кричало от страха. Чтобы прочувствовало, очень хорошо прочувствовало все то, что чувствовала сама Латиса, улетая от единственной возможности избавиться от Таиси. Теперь мертвая останется с ней навсегда, а значит, 'навсегда' по времени будет очень коротким и мучительным.
Очень медленно и целенаправленно Латиса сделала шаг вперед. Наклоненная голова, как у тайтов, и дергающийся уголок губ подсказали Леви, что лучше отойти. Он так и сделал.
Она шагнула еще раз.
Леви осторожно стянул с кровати простынь и растянул перед собой, готовясь ловить и скручивать.
Ответом ему была очередная порция угрожающего шипения.
Неизвестно, чем бы все это закончилось, но тут корабль дернулся так резко, что Леви упал, ударившись плечом о край кровати, а Латисе каким-то чудом удалось устоять. И еще толчок, менее резкий, и несколько секунд подергивания. Все, после только тишина и привычное мягкое покачивание, говорящее о том, что корабль остановился.
Молчание длилась недолго. Включился внутренний коммутатор и раздался громкий голос капитана из командной рубки.
— Внимание! Всем оставаться на своих местах! Причин для паники нет! Небольшая задержка, скоро отправимся дальше. Из кают не выходить!
Потом щелкнул переключатель и комната Леви получила персональное послание.
— ЛЕВИ, — орал голос, в котором с трудом можно была различить советника Булдина. — ЕСЛИ ЭТО ТЫ ЕЕ УВЕЗ, Я ТЕБЯ УНИЧТОЖУ! — советник чуть не задохнулся и его тут же сменил другой, не менее злой:
— Тащи сюда свою подружку, и очень быстро, потому что каждая секунда отложится в твоем послужном списке отрицательным отзывом. Хотя не факт, что ты выйдешь из тюрьмы в возрасте, когда еще берут на работу!
Леви поднялся с пола, не обращая на вопли никакого внимания. Увидев его взгляд, Латиса оглядела себя и впервые заметила, что совершено голая.
Выдернула простынь, которую Леви все еще держал за край, и завернула вокруг себя на манер тоги. Направилась к выходу.
Выйти ей не дали. Не успела руку протянуть к кнопке, как Леви набросился сзади и оттащил. Развернул лицом к себе, обхватывая руками.
— Пусти, — шипела Латиса. Запал бесконтрольной злости прошел и сил хватало только дергаться.
Он смотрел почти умоляюще. Даже можно было бы пожалеть, если бы не сила, с которой он тащил ее от двери. От… Шалье.
— ЛЕВИ! — снова выплюнула связь, — немедленно сюда, он ждет, и не знаю, насколько хватит его терпения! Убью гада! Лично придушу!
Уникальный момент — советник опустился до ругательств и прямых угроз! Похоже, в нем проснулся обычный человек?
Леви не двигался. Потом неожиданно потянулся к ее губам.
— Если, — вдруг четко сказала Латиса прямо ему в лицо. Он остановился.
— Если. Ты. Меня не отпустишь. Он тебя убьет, — ясно и очень радостно сообщила Латиса, причем была уверена, что говорит правду.
— Он сумасшедший! Совсем! Он тебя убьет! — с большим удовольствием кидала в глаза человеку, посмевшему так безобразно распоряжаться ее судьбой. Посмевшему встать на сторону Таиси.
— Убьет! Убьет! — веселилась. Было так приятно думать, что кто-то готов за тебя крушить и ломать все вокруг, без разбора и несмотря на последствия.
Руки Леви словно упали. Через мгновение Латиса уже выскакивала из комнаты и босиком неслась к технической лестнице наверх. Хорошо, что каюты пилотов всего на втором ярусе.
В командной рубке Шалье стоял прямо у перехода в пристыкованный катер. Просто стоял и смотрел на людей, скопившихся напротив, на безопасном расстоянии. Угрозы, в принципе, в его взгляде не было. Только вот вокруг полыхал голубой огонь и жеста миролюбия Шалье показать так и не изволил.
— Нелепая случайность, недоразумение. Надеюсь, ничего… — продолжал лепетать один из Советников. Все сказанное раньше Шалье пропустил мимо ушей и даже глазом не моргнул, давая понять, что вообще услышал.
Латиса выскочила из бокового коридора и люди расступились. Уже медленнее подошла ближе, смотря снизу вверх и улыбаясь сумасшедшей улыбкой. Все правда, все подтвердилось, Таиси… не было.
Шалье мельком глянул на нее и снова стал изучать окружающих. Через несколько секунд огонь погас.
Латиса подошла еще ближе, Шалье одной рукой обнял ее за плечи и задвинул себе за спину. И попятился. Она поняла и отправилась прямиком в катер.
Последний раз окинув окружающих его людей, Шалье так и не нашел того, кто ее увез. Но она уже в безопасности, за спиной, так что, пожалуй, стоит побыть добрым. Да и лишние конфликты с Аеллой не в его интересах.
Шалье, наконец, сложил руки, прощаясь, и под облегченные вздохи людей покинул человеческий корабль.
Внутри катера царил сумрак. Светились только панели индикаторов, тусклые лампа у потолка по обе стороны иллюминатора и струящиеся по стенам, волнистые и прямые полосы. Латиса сидела, укутанная выданным пледом, в одном из двух имеющихся в наличии кресел, рассчитанных на тела гораздо больших габаритов, и говорила. Ноги до пола не доставали, она иногда вытягивала носок, пытаясь нащупать что-нибудь внизу, но все равно не получалось. И болтала, слова текли сами собой, словно прорвавшаяся сквозь запруду вода.
