— Эй, кто там? — спросила я, удивляясь собственному спокойствию.
А впрочем, чему удивляться то? Всего-навсего еще один потусторонний уродец. Что я не видела и страшнее?
— Это я, банник, — робко проскрипел старческий голосок из угла.
— Ну, вылезай оттуда, банник, — великодушно распорядилась я. — Что, при бане живешь?
— Да, вот живу тут, — прошамкал смешной старичок, выползая из-под лавки.
Он встал под окном, и я смогла разглядеть его. Ростом он был сантиметров семьдесят, не больше. Из толстой козьей безрукавки торчали маленькие сморщенные ручки и босые ножки. Лицо старичка, с желтыми горящими глазками, выражало трусоватую почтительность.
— И чем ты тут занимаешься, банник? — спросила я его после того, как разглядела.
— Да так. Делами разными. Лягух гоняю, мышей. Веники парю, печку раздуваю. За порядком слежу.
— А имя у тебя есть?
— Как же! Есть и имя. Чушкой звать.
— Скажи-ка, Чушка, а что новенького произошло в Дремучем Мире, пока я спала?
— Откуда же мне знать, госпожа. Мы, банники, при дворе не бываем. Сидим все по углам.
— А что ж ты меня госпожой назвал?
— Так всем уже известно: ты наша новая наместница.
Так. Ладно. Прояснили по поводу моего нового статуса.
— А ты не знаешь, случайно, где мои советники?
— Так они уж приходили, да ты все спишь. Приятель мой, Макар, сказывал, что два раза уже приходили.
— Так у тебя и приятель есть?
— Да, приятель. Он по дому все, по хозяйству. А я тут, в баньке.
— А, так твой приятель — домовой? Ясно. Ну вот что, Чушка, принеси-ка мне одежду из предбанника. Пойду домой, пора дела принимать.
Я сказала это невесть откуда взявшимся повелительным тоном. Ого! Уже и зазналась. Банник проворно приволок мне халат, а я решила несколько умерить свой королевский тон и сказала Чушке:
— Спасибо. Сегодня баня была особенно хороша.
— Рад стараться, госпожа.
Дома мне был представлен Макар. Он был уже не таким мелким, как банник, хотя тоже едва достигал метра. Волосы и борода, похожие на старые репейники, свалявшиеся в комок, у него были усыпаны перьями, нитками и соломой. Говорил он очень низким голосом и мало. Но когда я спросила, какие у него обязанности по дому, тут его словно прорвало:
— Мало ли у меня дел! Хозяйка-то стала рассеянной. То скотину забудет затворить, то огонь погасить на плите, то корову не отдоит. Кто же это все за нее сделает, как не я?
— Ну, ты молодец, Макар, настоящий хозяин, — решила я его похвалить.
— А то, — насупился он обиженно. — Я без дела не сижу.
— Конечно, конечно, — поспешила я его успокоить, едва сдерживая улыбку.
Оба они, и банник и домовой, походили на маленьких детей, наивных, искренних и трогательных. Я чувствовала себя этакой покровительницей из высшего света, хотя мой мир оказался совсем и не «высшим».
Вскоре прибыли и мои советники. Сначала явился черт, и у него был довольно-таки больной вид.
— Что с тобой, Ю-Ю? — поинтересовалась я.
— А, — махнул он рукой, — отмечал вчера твою победу.
— Как отмечал. По русской традиции? Водочкой?
— Обижаете, госпожа наместница. Мы пьем только чистый спирт.
— Вы, черти?
— Мы, медики, — сказал он и схватился за голову.
Он очень давно не брился, отчего, как никогда, замечательно походил на черта.
— Да ты еще и алкоголик? И собираешься ко мне в советники?
— Нет. Не собираюсь. Это мать хочет меня пристроить.
— Почему напился то?
— Понимаешь, Бет, тяжело мне живется среди людей.
— А что тебе мешает жить среди своих?
— Мешает. Некто. Знаешь что, возьми меня к себе лейб-медиком, тогда вернусь в Дремучий Мир, — попросил черт и грустно посмотрел на меня.
Он был без линз, и я заметила в его глазах красные искорки.
— Возьму. Только ты расскажи, как оказался в нашем мире.
— Я потом расскажу тебе, а то сейчас я не слишком красноречив. Да и не важно это, — произнес он совсем уже охрипшим голосом и помотал головой, словно хотел вытряхнуть из нее похмелье. — Главное, что ты победила, и теперь в Дремучем Мире будет большой переполох. Особенно это кое-кому не понравиться, но так ей и надо.
Доктор Ю-Ю завалился на мою кровать, принимая позу эмбриона.
— Эй, ты что? Спать собрался? А если бабушка войдет? — попыталась я было возразить, но черт уже захрапел.
Мне ничего не оставалось делать, как выйти из терраски и, убедившись, что бабуля в огороде, позвать домового.
— Макар!
Он тут же выпрыгнул из-за печки и преданно уставился на меня.
— Послушай, у меня у тебе просьба, — начала было я, но по тому, как все морщины собрались у него на лбу от удивленья, поняла, что сказала неправильно и тут же поправилась. — Приказ.
Домовой довольно заулыбался, и мне стало, наконец, ясно, чего от меня теперь ждут. Я продолжала уже уверенней.
— Я приказываю тебе любым способом не допустить, чтобы бабушка вошла в терраску.
Макар почесал затылок.
— А как?
— Ну, как-нибудь. Я на тебя рассчитываю.
— Я все сделаю, хозяйка! — гаркнул он по-военному и удалился куда-то сквозь стену.
Матушка Заварзуза пришла около десяти часов вечера. Она постучала в дверь, которую я про себя уже называла «лесной», и я впустила ее. Ведьма была не одна. С ней был крупный щенок, лохматый и беспокойный.
— Кто это? — обрадовалась я, потому что очень любила собак.
— Это подарок тебе, Беатриче, — сказала бабка. — У каждого наместника должен быть пес-дух, символ его связи с Лютым Князем.
— Что еще за пес-дух? — насторожилась я.
— Дочь Горгоны, а значит тоже дьявольское отродье.
У моих ног вилось очаровательное и ласковое создание, которое никак нельзя было заподозрить в дурном происхождении. Оно подпрыгивало и пыталось лизнуть меня самым обычным шершавым собачьим языком.
— А по ней и не скажешь. Такая липучка.
— Липучка, — повторил вдруг щенок.
— Так она еще и говорит!
— Говорю тебе, госпожа, это не собака, а дух. Горгона и Цербер служили еще древним богам, а теперь они — слуги наместников.
— А как же ее зовут?
— Назови, как хочешь. Это ведь теперь твой пес — дух.
Я задумалась. Сложно подобрать имя для демонического существа, оно должно быть громким, внушающим страх. Но тут во мне заговорило мое упрямство: почему я должна делать все по правилам? Не пора ли и самой выдумывать законы. И решила назвать собаку нарочно просто:
— Троя. По-моему, ей оно понравится.
— Вполне подходящее имя для пса-духа, — проскрипел с кровати Ю-Ю, потом повернулся на другой бок и снова захрапел.
