Промаявшись несколько дней, я решил вильнуть в сторону от дороги, проверить, мерещится нам с Агаи преследование или все-таки нет.
С холма хорошо проглядывались все окрестности, и даже кусок тракта, по которому темным муравьем тащилась одинокая телега.
- Остановимся на часок, - я первым подал пример, спрыгнул с коня и стянул седельные сумки с едой.
Самое время перекусить, да и кони отдохнут немного.
Танита деловито принялась расстилать на плоском камне чистую белую тряпку, служившую нам вместо скатерти.
Слава богу, что хоть в этом оборотень оказалась не хуже прочих женщин, умела вполне сносно готовить, и самое главное, не пыталась увиливать от этой работы. Малышка, которую я, как и обещал, называл Моррой, пыталась помогать. И как это обычно водится у детей ее возраста, больше создавала проблем.
Мы уже смирились, что время от времени нам приходилось вытаскивать из похлебки и каши, заброшенные туда шаловливой детской ручкой палочки, листики, цветочки, в последний раз там и вовсе обнаружилась огромная жирная гусеница. Вот ведь какое дело, на других насекомых у птенца сирин рука не поднималась, а эту зеленую гадость зашвырнула, стоило только Таните потерять бдительность. Голос предков, что ли в ней заговорил? Или у этого народа принято разнообразить стол насекомыми?
В общем кошке приходилось следить за девчонкой в оба глаза, чем дольше мы ехали, тем активнее она становилась, видно привыкла к нашему обществу.
Правда, слово плохого сказать не могу, ребенок на удивление стойко, наравне с взрослыми, переносил тяготы длинного пути и не капризничал.
А еще, Морра очень благотворно действовала на рош-мах. Танита рядом с девочкой становилась мягче, спокойнее и задумчивее. Похоже, ей нравилась роль мамочки крылатого чада.
Что ж, это лишний раз доказывало, что женские слабости оборотню не чужды. Почему, спрашивается, мои соседи до сих пор не обзавелись своим дитятей?
Дождавшись, пока дамы отойдут чуть в сторону, в поисках мелких веточек на растопку, я в лоб задал этот вопрос Агаи.
Волшебник изменился в лице, набычился, мне даже показалось, что он с трудом подавил желание послать меня, куда подальше за этот бестактный вопрос. Хотя, что в нем бестактного… Может, кто-то из них бесплоден?
Деликатности во мне ни на грош нет, я не стал мяться загадками и об этом тоже спросил.
- С чего ты взял?! - тут же возмущенно вскинул голову аптекарь, сверля меня сердитым взглядом.
Я только пожал плечами, - А как еще можно объяснить, что ты не используешь возможность умерить желание своей блудливой кошки задирать хвост?
Зеленые глаза юноши вспыхнули и засветились бешеной яростью, он тихо, чтобы не услышали другие, процедил, - Не смей о ней так говорить! Ты не имеешь право!
На мгновение показалось, что он ударит меня. Другой на его месте, обязательно бы попытался, но сирин просто развернулся и быстрым шагом бросился вглубь рощи, бросив на ходу срывающимся голосом, - Я еще дров принесу!
Похоже, парень обиделся не на шутку. Да что ж я такого сказал?!
Пришлось прокрутить в голове весь разговор заново.
Ну, хоть убейте меня, не могу понять, чем вызвал у этого ненормального такую реакцию! Разве раньше о ней по-другому говорил и думал?!
- Дюс, а где Агаи?
Я обернулся.
Передо мной стояла Танита, ее простоволосую голову украшал высокий венок из мелких голубых цветов, что в изобилии росли вдоль тропы. Малявка тоже держала в руках похожее сооружение, правда больше напоминавшее смятое гнездо без дна. Она, не долго думая, протянула это… изделие мне.
И что теперь делать с щедрым подарком? Не на голову же одевать.
Танита, словно прочитав мои мысли, рассмеялась, - Нет, детка, не пойдет. У Дюса уже есть шляпа, давай ты сама будешь его носить?
Я подхватил идею и торжественно опустил веночек на голову Морры, признательно кивнув оборотню.
Женщина снова расхохоталась, ей вторила Морра, и их веселье стало равносильно сильной оплеухе - я понял, почему так отреагировал волшебник.
Еще никогда его возлюбленная не выглядела такой счастливой и умиротворенной, а я, своим дурным языком, разбил эту картинку на мелкие осколки.
Какой же я кретин! Одно дело костерить девицу в приступе злости, и совсем другое оскорбить в такой момент. Наверняка Агаи видел, как его жена возится с малышкой, и любовался ею.
Да и вообще, с какой стати я нарушаю условие, которое сам поставил для остальных? Ведь было сказано - друг к другу относиться с уважением! Да… Сказывается, что у меня прежде толком не было напарников.
Однако тема о потомстве оставалась открытой, и я не преминул спросить рош-мах. В конце концов, женщины относятся к подобным вопросам проще.
Танита действительно не стала делать трагедию и ответила, погрустнев, - Как ты думаешь, на кого были бы похожи наши дети?
Действительно, на кого…
- На крылатую кошку, - улыбнулся я девушке, но она мою шутку не поняла, а только сверкнула глазами, и горько усмехнулась.
- Хорошо бы, но ведь может получиться совсем другое. К чему уродов плодить?
- Вот от тебя, наверняка, родится нормальный ребенок, - сказала рош-мах и погладила притихшую Морру по голове.
Так вот почему строптивая кошка вокруг меня круги нарезает! Шалишь, милая.
Вслух я, конечно, сказал совсем другое, - Танита, я и сам не знаю, кто я. Мои дети могут оказаться просто монстрами даже в сравнении с самым неудачным вариантом ребенка от сирин. Вы хотя бы друг друга любите. Сама знаешь, в таких случаях и боги помогают.
Девушка в надежде посмотрела на меня, но потом, словно что-то вспомнив, яростно затрясла головой, - Нет! Нет!
Слезы градом полились из ее глаз, и я отпрянул.
Вот так поговорили! Хорошо хоть сирин не видит, а то точно бы попытался морду набить.
- Танита, - окликнул я девушку, - Прости, если что не так.
Она остановилась, удивленно посмотрела на меня, тщательно вытерла слезы рукавом и вздернула свой кривоватый носик, - Ты что, Дюс, никак жалеть меня вздумал? Зря! Я от этой жизни возьму все, что причитается, а вот ты… можешь к раздаче и не успеть!
Ее насмешливый тон ясно дал понять, что момент слабости безвозвратно канул. Что передо мной снова стоит ходячая проблема по имени Танита.
Я пожал плечами.
Что можно сказать женщине, которая не желает, чтобы ей сочувствовали? Ничего. Ее право принимать чужую жалость или давать жалельцу по мордам.
- Так где мой муж? - нагнал меня слегка сердитый голос, стоило только сделать несколько шагов прочь от лагеря.
Вот ведь, не мог спокойно наслаждаться минутой спокойствия и тишины! И надо было мне лесть к ним в души? Чего, спрашивается, понадобилось, а самое главное - ЗАЧЕМ?
