Короче, гнома с эльфом встретили уже не зеленые новички, а опытные офицеры, решившие вести разговор языком табельного оружия.
Первая пуля из ПМ досталась гному — ударив в самый центр его кольчуги с расстояния в пять метров, она бессильно отскочила, сам же карлик даже с места не сдвинулся. Это ведь гномы только на рост невелики, метровый гном в доспехах килограмм сто пятьдесят весит, а такой гигант, как Тупин, метр двадцать ростом, и вовсе двести, из которых сотня на броню приходится и еще двадцать на топор. Человеку такое не поднять никогда, а гному в самый раз — хоть марафонскую дистанцию бегай.
Вторая пуля тоже досталась гному, третья, из другого конца комнаты, предназначалась эльфу, но его к тому времени в помещении уже не было. Пока Тупин принял на себя основной удар, озираясь по сторонам в поисках противников, Галронд уже успел не только оценить обстановку, а и определить оптимальную позицию. В данном случае — за дверью.
Милиция ведь не даром свой хлеб имеет. Хоть и опозорен ее имидж был в девяностые годы, остались еще профессионалы, те самые, про которых надо было бы сериалы снимать. Те, что пошли бандитов ловить, нести в общество доброе и вечное, что знали не только прайс-лист бабок на базаре, сколько с мясников брать, сколько с молочниц, а и устройство табельного оружия, умели не только с рэкетом прибыль пополам делить, а и это самое оружие применять… Два таких динозавра, реликта, представителя почти вымершего вида доблестных милиционеров, как раз и засели в центральном зале райотдела, за пару секунд из ничего соорудив баррикады и открыв стрельбу. Будь тут десяток гномов — мигом бы завалили, но гном, Тупин, сын Туплина, был всего один, и до того скоро дошло, что доспехи у него отнюдь не полные, голова открыта, и скоро до местных стражников дойдет, что именно туда и нужно целиться. Так что ему ничего не оставалось, как последовать за эльфом.
Переводить почем зря свои «металлические мухи», как мысленно обозвал оружие местых стражников Галронд, те не стали, так что перестрелка тут же затихла, и обе стороны смогли собраться с мыслями.
— Коль, — раздавалось с той стороны, — что за чертовщина? Одного пули не берут, второй от них уворачиваться умеет…
— Да я не больше твоего знаю! Ты сами видел как они Махненко уделали, от этих отморозков чего угодно можно ждать, появятся — стреляй сразу в голову.
— А ты куда?
— Да попробую до рации добраться… Ну какого она там оказалась… Теперь ни подмоги вызвать, ни…
— Так кто же знал, что нам самим подмога понадобится! Коль, а телефон…
— За долги отключили. А в мобиле зарядка кончилась, ты не вылезай! А то кто знает, что у этих двух еще в запасе имеется…
Однако Галронд с Тпином не могли оценить, свидетелем какого чуда они только что стали — ни один из ментов ни разу никого по матушке не послал, чего, как считается, по определению быть не может. У гнома с эльфом свои проблемы были.
— Я тебе говорил, Галронд, я ведь тебе говорил, эти кривульки, что у них за поясом висят, порви их балрог, не просто так, ворон пугать! Оружие это, типа твоего лука, ишь, чем в меня стрелять вздумали…
— Коротышка, твою гномью, ты какого тогда сам под них полез, если все понимал? Жить надоело? Хочешь, чтоб тебе мозги последние вышибли? Так это и я могу, только скажи, мир только чище станет без лишнего тупоголового гнома!
— Ты, ушастый, свои балрожьи замашки оставь, я за свою голову сам отвечу! Еще не нашлось в мире кузнеца, чтоб оружие против моих доспехов выковал, не их хлопушками меня пугать!
— Ой ли? — усмехнулся эльф. — Так чего ты тогда тут, а не рубишь им лихие головы, если смелый такой?
— Береженого горы берегут, — пожал плечам гном. — Это вы, эльфы, привыкли на любого врага бросаться, мы, гномы, рисковать не любим. Пока не придумаю, как этих балрожьх детей обезвредить, не полезу туда, сам давай, если хочешь. И так уже на свете находился!
— Бросались бы на любого врага, не жили бы столько, — резонно заметил Галронд. — Ты свой гномий треп не разводи, и так понятно, что повезло тебе, не врубились стражники сразу, что тебе в морду бить надо! Кумекай, как их завалить? Мы ведь сюда не как орки за человеческим мясом пришли, мы кольцо ищем, и хотим этих стражей о его хранителе, сауроновом сыне, спросить!
— Ты мне, длинноухий, мой собственный план не пересказывай! Сам помню, что да как! Эти, стражники… Как думаешь, они тупые, что вой не подняли, думают нас самим взять, или…
— Или, или, — согласился с гномом эльф. — Другим путем они дадут своим знать, что да как, так что действовать нам быстро надо. Предлагаю как тогда, у Одинокой Горы, когда мы орков шугали…
— Не, не покатит! Тогда у нас человеческая самка с собой была, а где мы ее тут среди ночи отловим? Лучше как с теми пиратами, в нижнем течении Андуина…
— Что, у тебя еще бочка того рома осталась, Тупин? Не пойдет, да и не все люди выпить любят. А если как тогда, с дозором роханским, что нас в Лихолесье застал…
— Не, сам же говоришь, живыми нужны! А тогда ни один из огня так вырваться и не смог, все заживо… Тут надо по-новому поступать!
— Это как? — поинтересовался Галронд.
— А вот как. Люди эти какие? Правильно, трусливые — они ведь с нами даже говорить не стали, значит силу не чувствуют, боятся. А что с трусами делать надо?
— Что?
— Еще сильнее напугать, что тут непонятного, эльфийская твоя башка! Ты сам прикинь, сидят они тут, не врубаются, что к чему, кто мы такие, что нам надо… Вообще ничего не понимают, руки дрожат, и тут вдруг как начнется!
— Да что начнется? — не понял эльф. — Ну начнется — дальше сидеть. В чем проблема-то?
— Ты не как эльф думай, ушастик, и не как гном, ты как человек думай! Это мы можем денек-другой посидеть, а люди по определению трусы, представляешь, даже по кладбищу некоторые бродить боятся, как будто может быть что-то дохляка безопаснее! Их нашугать, да так, чтоб штаны обмочили, раз плюнуть! Балрожьи сыны, что с них взять…
— Это ты точно заметил! — согласился Галронд. — Ну давай по-твоему, пугаем сауроновых отродьев, пока сами к нам не выбегут…
Пугать и гном, и эльф хорошо умели. Когда враги намного сильнее тебя, и в открытом бою не победить — только напугать и остается. Прошли оба богатую жизненную школу, даже согласовывать свои действия не стали — и так все понятно. Больше всего люди боятся того, что не видят и не понимают, в отличие от эльфов и гномов, у которых все с точностью до наоборот. Гном, который непонятных звуков боится, или явлений неопознанных, давно уже вымер в процессе эволюции, такие в подгорном царстве долго не живут. Что уж говорить об эльфе, который воя и уханья в темноте испугается — это не эльф, а анекдот какой-то. А люди — без проблем. Слушают, но не слышат, смотрят, но не видят — это все про них, они слышат треск сломанного стула, и им грозный воин в доспехах мерещится, звон разбитого стекла — и в сознании огромные мыши-вампиры сами собой возникают.
