Первым, кого мы встретили, был пожилой мужчина, который гнал еще более почтенного осла хворостиной. Две огромные связки хвороста почти закрывали животину.
— Лошадь? — пробормотал Снорри, когда мы подошли поближе.
— А?
— Ну, у него четыре ноги. Это лучше, чем две.
— Найдем кого-нибудь покрепче. И желательно — не рабочую клячу, а более подходящее по статусу животное.
— И порезвее, — сказал Снорри. Осел проигнорировал нас, старик в общем тоже, — можно подумать, ему каждый день попадаются на дороге здоровенные викинги и пообтрепавшиеся принцы.
«И-а» — и животина осталась позади.
Снорри сжал обожженные губы и зашагал дальше, пока метров через сто что-то не заставило его резко остановиться.
— Вот это — самая большая куча дерьма, которую я когда-либо видел.
— Ну, не знаю, я видал и побольше. — Положим, не видел, а упал в нее, но, коль скоро эта явно выпала из задницы одного-единственного существа, она и впрямь впечатляла. — Большая, но я уже видел подобное. Возможно, вскоре у нас с тобой обнаружится что-то общее.
— Что?
— Вполне возможно, друг мой, что нам обоим спасет жизнь куча дерьма. — Я повернулся к удалявшемуся старику. — Эй! Где тут цирк?
Старец не остановился, лишь вытянул костлявую руку в сторону поросшей оливами горы на юге.
— Цирк? — переспросил Снорри, все еще созерцая кучу.
— Ты скоро увидишь слона, друг мой!
— И этот солон вылечит мою отравленную руку?
Он протянул мне вещественное доказательство и поморщился.
— Лучшее место для лечения ран, за вычетом полевого госпиталя, конечно. Эти люди жонглируют топорами и факелами, они качаются на трапеции и ходят по канату. В любом цирке Разрушенной Империи найдется с полдюжины человек, способных зашивать раны, а может, даже травник не без способностей.
Еще пару километров — и мы свернули на боковую дорожку, уводящую в холмы. По ней было видно, что недавно тут ходили и ездили, причем весьма активно: иссохшая земля вся в колеях, на деревьях по краям — свежесломанные ветки. На вершине горы мы увидели лагерь: три больших круга фургонов, несколько палаток. Цирк, но не готовый к представлению, а остановившийся на отдых в пути. Лагерь окружала стена сухой кладки. Подобные стены — не редкость в этих краях; похоже, их порой строили не столько для того, чтобы организовать загон для скота или обозначить границы, сколько чтобы пристроить валяющиеся решительно повсюду каменные обломки. Унылый седой карлик сидел и сторожил калитку с тремя перекладинами у входа на поле.
— У нас уже есть силач. — Он близоруко прищурился, оглядывая Снорри, и крайне выразительно сплюнул. Карлик был из тех, у кого голова и кисти рук как у обычных людей, а вот торс какой-то стиснутый, да и ноги кривые. Он сидел на стене и чистил ногти ножом, которым, судя по выражению лица, куда охотнее поковырял бы незнакомцев.
— Эй-эй, не обижай Салли! — возмутился я. — Если у вас там уже есть бородатая женщина, в жизни не поверю, что она свежа, как эта красотка.
Это привлекло внимание карлика.
— Тогда привет тебе, Салли! Гретчо Марлинки к твоим услугам!
Я чувствовал спиной, как надо мной нависает Снорри, явно готовый свернуть мне шею в любой момент. Коротышка соскочил со стены, покосился на Снорри и отпер калитку.
— Заходите. Синяя палатка в центре слева. Спросите Тэпрута.
Я зашагал впереди. Хорошо еще, что Гретчо был слишком мал ростом, чтобы ущипнуть Снорри за задницу, а то пришлось бы добывать для Тэпрута нового карлика.
— Салли? — пророкотал норсиец у меня за спиной.
— Подыграй мне.
— Нет.
Циркачи по большей части спали на жаре, но кто-то и работал. Чинили колеса и оси, ухаживали за животными, зашивали холстину, хорошенькая девушка делала пируэты, женщина на сносях наносила татуировку на спину раздетого до пояса мужчины, неизбежный жонглер подбрасывал предметы в воздух и ловил их.
— Сущая трата времени, — кивнул я на жонглера.
— Мне нравятся жонглеры!
В обкорнанной черной бороде Снорри мелькнула белозубая ухмылка.
— Боже! Таким, как ты, вроде бы клоуны нравятся.
Ухмылка стала шире, словно само упоминание о клоунах уже было смешно. Я повесил голову.
— Пошли.
Мы миновали каменный колодец, за которым стояло несколько могильных камней. Совершенно ясно: много поколений отдыхало здесь в пути. И кто-то остался здесь навеки.
Синюю палатку, пусть и вылинявшую почти до серого цвета, оказалось нетрудно найти. Она была больше, выше и чище остальных и украшена пестро намалеванным плакатом на двух шестах:
Знаменитый цирк доктора Тэпрута. Львы, тигры, медведи — ДА!!! Утвержден имперским двором Вьены.Стучать в палатку весьма затруднительно, и я заглянул под полог и прокашлялся.
— …не мог просто нарисовать на льве несколько полосок?
— Ну-у… но ты же мог потом снова смыть их?
— Нет, в последний раз я купал льва довольно-таки давно, но…
Я второй раз, более демонстративно, откашлялся и привлек их внимание.
— Входите!
Я пригнулся, Снорри пригнулся еще ниже, и мы вошли.
Вскоре глаза мои привыкли к синему полумраку внутри шатра. Доктором Тэпрутом, видимо, был тощий тип за письменным столом, а мужчина покрепче, нависший над ним, уперев руки в бумаги, разложенные на столе, — тем, кто считал, что львов купать не стоит.
— А! — сказал человек за столом. — Принц Ялан Кендет и Снорри вер Снагасон! Добро пожаловать ко мне. Добро пожаловать!
— Какого черта!.. — Я осекся. Хорошо, что он меня признал, а то я уж думал, как вообще можно кого-то убедить, что я принц.
— Я же доктор Тэпрут, я знаю все, мой принц. Гляди-ка!
Снорри протопал мимо меня и занял пустующий стул.
— Мир вертится. Особенно вокруг принцев.
Он был явно менее впечатлен, чем я.
— Гляди-ка! — кивнул Тэпрут совсем по-птичьи, у него были острые черты и тощая шея. — Чтецы посланий на Дороге Лексикона переносят сплетни в запечатанных свитках. Какая история, а? Вы что, правда прыгнули на полярного медведя, господин Снагасон? Смогли бы прыгнуть на одного из наших? Заплачу щедро. Ой, у вас рука поранена. Кривой нож, верно? Гляди-ка!
Тэпрут болтал с такой скоростью, что, если не прислушиваться внимательно, его речь могла оказать гипнотическое воздействие.
— Да, рука, — ухватился я за его слова. — Есть у вас хирург? С деньгами у нас неважно… — (Снорри нахмурился.) — Но можно в кредит. Королевские сундуки дополнят мой кошелек.
Доктор Тэпрут понимающе улыбнулся.
