– Закончится лишь к завтрашнему утру,- сказал он тоном знатока. Наверное, он и был знатоком,- В наших местах такое случается часто. А вы издалека?
– С севера,- нейтрально ответил Ольг, – У нас тоже бывают ураганы.
Он сказал это непроизвольно, и в тот же самый момент с черного неба упала первая капля. Снова сверкнула молния, озарив на мгновение весь двор, и Ольг увидел, как люди спешно скрываются под крышу.
Сзади чертыхнулся Кларенс:
– Вот это да! Смотри, Элиа,- Ольг тоже обернулся и увидел, что Кларенс держит в ладони градину величиной с голубиное яйцо,- А если бы такое упало на голову?
– Твоей голове хуже от этого не будет,- отомстил Ольг. Элиа хихикнул.
Комната была небольшая, но довольно уютная. Ольг почему-то подумал, что не упомяни он о танском титуле, ночевать им на конюшне или возле кухни. Но в небольшом помещеньице стояли три кровати и стол с поставленным на него бронзовым подсвечником.
– Можете привести себя в порядок с дороги, а потом я проведу вас на ужин. Госпожа Фалина желает вас видеть.
Ольг провел ладонью по волосам, растрепавшимся во время скачки, и вымыл лицо. Кларенс и Элиа повели себя как мальчишки – просто проигнорировали лохань с теплой водой и расчески. Старик улыбнулся, увидев это, но ничего не сказал.
– Вы готовы к ужину? Тогда пойдем в Большой Зал.
Узкие коридоры, освещенные тусклым светом факелов, напомнили Ольгу Нарит. В детстве он не раз плутал по дому, забывая в каком месте надо правильно свернуть. Тогда-то он и взял за привычку запоминать все места, где доводиться бывать, чтобы просто-напросто не заблудиться. Сейчас он вполне смог бы провести кого угодно по замку и вряд ли кто-нибудь заподозрил бы, что он здесь в первый раз. Все старые крепости будто строились одним зодчим, мелькнула нелепая мысль. Он знал отчего такое сходство: они предназначены для обороны. Строй он сам, он сделал бы так же.
Кларенс, о чем-то приглушенно разговаривающий с Элиа, вдруг воскликнул:
– Серебряные подсвечники! А можно посмотреть поближе?
– Интересуешься искусством?- елейно спросил Ольг и прошипел,- Только попробуй что-нибудь тронуть, я тебе руки оторву…
– Да я пошутил!
Спустя мгновение старый слуга, шедший впереди, торжественно возвестил о том, что госпожа Фалина ждет их.
Ольг шагнул в зал первым.
Ярко освещенная большая, но не огромная комната. Камин, факелы, ковры на стенах и полу – здесь было довольно уютно. Но больше всего его внимание привлекла небольшого роста тонкая фигурка, стоящая у камина.
– Добрый вечер, тан Ольг,- произнес мягкий женский голос,- К сожалению, мне не назвали имен ваших спутников.
Кларенс тихо, но невежливо присвистнул, разглядев говорившую. Даже Элиа, для которого женская красота еще была пустым звуком, выдохнул. А Ольг впервые в своей жизни вообще не нашел что сказать.
Она была не высокая, не низкая, не худая, не полная, а скорее стройная. Длинные каштановые волосы спускались до колен, а большие синие глаза на правильном лице сияли как две звезды. Она была одета в простое синее платье, но даже в королевском наряде не могла выглядеть лучше.
Тан, который почему-то представлял себе хозяйку замка женщиной средних лет, годящейся им в матери, был ошеломлен появлением своей ровесницы. Навряд ли девушке, которая предстала перед ними, было больше шестнадцати.
Неловкую тишину нарушил Кларенс:
– Мое имя Кларенс, а это Элиа, высокородная госпожа Фалина.
Ольг никогда в жизни не думал, что будет благодарен келонскому вору, но этой фразой он оправдал свое существование на этом свете.
Девушка двинулась вперед:
– О, можете называть меня по имени. Садитесь за стол, сейчас нам принесут ужин.
* * *
Ветер продолжал яростно биться об толстые стекла, но в комнате было тепло. Фалина, Кларенс и Элиа вели веселый живой разговор, сидя за столом, а Ольг зачарованно наблюдал за лицом девушки. Время от времени она поворачивалась к нему, видимо, не теряя надежды включить его в общую беседу, но тан только качал головой. Ему нравилось слушать ее суждения – а она, похоже, имела свое мнение обо всем на свете. Фалина ничуть не походила на типичную танскую девушку, каких Ольг немало перевидал в поездках с отцом: те были увлечены нарядами, прическами и юношами. Впрочем, не мог не признать он, Фалина была не менее изящна и хорошо воспитана, чем они.
Наверное, она посчитала его скучной серостью. На фоне много повидавшего Элиа, со вкусом рассказывающего о тех местах, где бывала его семья, и Кларенса, пригладившего свой ядовитый язык до почти приличного уровня, он со своим оцепенением и впрямь проигрывал. Зато, подумал он мстительно, если что-нибудь случится, а у меня такое чувство, что случится, я и Фалину спасу и вас, обормотов, обязательно выручу. Чего делать, в принципе, не следовало бы.
– А ты, Ольг, разве не бывал в различных приключениях?- спросила хозяйка и по встревоженному взгляду Элиа, он понял, что вопрос уже звучал раньше, а он его пропустил.
– Нет, я не очень люблю приключения. Прости, госпожа, но я устал с дороги и засыпаю на ходу.
Кларенс и Элиа за спиной Фалины обменялись выразительными взглядами: Элиа-то видел Ольга утомленным, а вот Кларенс вероятно не знал, что для того, чтобы устать тану требовалось куда больше чем их дневной переезд.
Фалина виновато улыбнулась:
– Простите, я не подумала о том, что дорога утомила вас. Просто мне так интересно было с вами разговаривать. Вас проводят до ваших покоев.
Улыбка у нее была просто замечательная, но Кларенс и Элиа явно рассчитывали посидеть подольше, расписывая в красках выдуманные или почти выдуманные истории. Ольг встал и поклонился:
– Спокойной ночи, госпожа. Если хотите, то с ними можете побеседовать, а я, с вашего позволения, пойду спать.
– Тебя проводят,- она церемонно поклонилась ему, как любому знакомому тану.
– Не стоит, я запомнил дорогу.
Ольг тоже кивнул и вышел из Большого Зала. За ним развевались полы так и не снятого черного плаща.
* * *
Было тихо. Наконец смолкли и уснули перешептывающиеся мальчишки, стих немного ветер, и Ольг отстраненно подумал, что завтра в лесу будет много поваленных деревьев. Крупные капли бились в стекла, но музыка дождя не мешала – она завораживала. Ольг лежал и думал о прекрасных девушках, мечтающих о дальних странах, о путешественниках, все готовых отдать за родной очаг, том, о том, что бури порой бывают и в человеческих сердцах.
Он думал о синих как осеннее небо глазах, и длинных тяжелых волосах, в которых дневной свет рождает золотое мерцание, о тонких руках, которым не нужно держать меч.
