— Допрос переносится. Уведите обвиняемую.
— Я говорила правду! — орала Малинда, насколько позволяло посаженное горло. — У вас же есть инквизиторы. Пусть они подтвердят…
Похожая на волчью челюсть рука сжала ее запястье. Малинда подпрыгнула, не ожидая, что так близко кто-то есть. К ней приближался отряд вооруженных охранников, но прямо за спиной уже стояли два облаченных в черное инквизитора. Скорее всего они стояли там на протяжении всего допроса.
— Да скажите же, что я говорила правду! — снова закричала она, и ее тут же грубо развернули.
Какой-то человек схватил вторую руку принцессы и завел за спину. Он был ниже ее ростом, но явно сильнее.
— Молчи или станет больно, — сказал первый. — Пошла!
Это нечестно! Если она солжет, инквизиторы ее разоблачат, однако они не скажут ни слова, чтобы подтвердить, что она говорит правду. Председатель всеми силами старался убедить комиссию, что Малинда убила принцессу Агнес.
Несколько шагов она проделала, скрючившись, потом инквизиторы ослабили хватку и позволили выпрямиться. Стражники окружили девушку и отвели обратно в камеру.
За спиной хлопнула дверь, и взвизгнул замок. На полу горела крохотная свечка, освещая более чем скромный ужин — миска овсянки, ломоть черного хлеба и глиняная кружка вонючей водички. Свечка даровалась в качестве исключительной роскоши, потому что обычно узницу кормили на закате и оставляли без света до утра. А зимние ночи тянутся очень долго.
Конечно, все могло быть еще хуже. В Бастионе есть такие подземелья, где с приливом поднимаются потоки нечистот, где пленников приковывают вверх ногами и жестоко пытают. Малинда хотя бы находилась над землей.
— Вот я и вернулась! — бодро проговорила она. — Горацио? Винтер? Минутка? Я вернулась. Они не отрубили мне голову, просто задавали всякие глупые вопросы.
Владелица дюжины дворцов ютилась в единственной квадратной комнатушке с голыми стенами, выложенными из камней и грубых досок. Проделанное в толстой стене окошко открывало вид на реку, и принцесса проводила долгие часы, просто разглядывая через прутья решетки корабли и лодки, проплывавшие мимо, и маленькие домики на другом берегу. Из мебели ей предлагался соломенный матрас, истершееся одеяло, пара мешков для хранения одежды, расшатанный стул и ведро, которое тюремщики могли не выливать по несколько дней, если пленница их раздражала. И все, даже никакого стола. Вторая дверь выводила в узенький проход, где она могла разминаться.
Надзирали за ней две грубые, старые женщины с немигающими глазами инквизиторов. Обе были ниже и старше ее, зато знали тысячу способов причинить человеку жуткую боль и заставить его повиноваться. За первые несколько дней они твердо научили ее слушаться; Малинда узнала, как бывает больно, когда тебя щиплют за уши, выворачивают пальцы, сжимают с двух сторон шею. Каждая гарпия в одиночку могла скрутить ее так, что принцесса умоляла о пощаде. Разговаривали они мало и никогда не называли своих имен, так что Малинда прозвала их Чума и Кошмариха. Долгие месяцы она не видела других лиц, пока ее не вызвали на допрос.
Она сняла платье и сунула его в мешок.
— Завтра я должна хорошо выглядеть, да? — Поеживаясь, она натянула другую хламиду, уселась на постель и принялась за овсянку. — Надеюсь, в мое отсутствие вы неплохо повеселились. Представляешь, Горацио, твой тезка был тут, в Бастионе! И целый день говорил со мной.
Горацио проживал над дверью. У него были очень длинные ноги. Винтер, самый умный из них, выбрал наиболее удачное для охоты место; он прятался в щели в каменной кладке, а свою паутину растянул между окном и доской на стене. Совсем крохотная Минутка поселилась в трещине на полу. После первой же недели, проведенной в заключении, Малинда поняла, что ей необходимо слышать человеческий голос, хотя бы свой собственный. А беседовать с пауками ничуть не хуже, чем с пустотой, постольку они тоже не отвечают. Когда становилось совсем плохо, она рвала сеть, просто чтобы видеть, как хозяин целый час латает ее. Это было очень жестоко, так что она редко прибегала к такому развлечению.
— Представляете, меня хотели сломить! — Разговоры во время еды помогали отвлечься от мерзкой кашицы. — Они собираются продолжить следствие, видимо, считая, что я совсем сошла с ума и буду помогать им в их злодействах! Но они ошибаются. Я продержалась целый день, ни разу не заплакала, не умоляла отпустить. Я ни в чем не призналась. Наверное, завтра они доберутся до смерти отца и постараются обвинить меня в измене. Что ж, ничего не выйдет!
Принцесса доскребла со дна остатки овсянки, попила воды, потом разделась и завернулась в так называемое одеяло.
— Всем спокойной ночи. Спокойной ночи, Минутка. Спокойной ночи, Горацио. Спокойной ночи, Винтер.
Сколько еще продлится следствие? Сколько времени пройдет, пока члены совета не оставят ее снова в компании пауков?
Сим указанные государи дают обет и соглашаются…
Введение к Драхвельдскому договору
Узнав о смерти сестры, Амброз сначала опешил, потом впал в дикую ярость и совершенно невозможным образом сентиментальничал по поводу спасения Малинды. Он всем сердцем одобрил, как она обошлась с Кортни.
— Не могу понять, зачем я тянул с этим жабенышем так долго, — ворчал король. — Он представлял опасность, пока его мать была моей наследницей, но теперь не способен взбаламутить воду. Потратил на него целое герцогство!
В общем, принца отправили в его новые владения, чтобы он немедленно занялся похоронами матери, а впоследствии официально заявил о ее смерти. Наверное, Кортни даже получал некое удовольствие от такой парадоксальной ситуации; к сожалению, веселиться ему было не с кем.
Покушение не заставило короля прекратить войну против заклинателей. Не передумал он и через неделю, когда пришла очередь Малинды поздравлять отца со счастливым избавлением от гибели. Во время соколиной охоты в лесу на него напал получеловек-полукот. Чудовище разорвало на части сэра Ноллиса, свернуло шею Храбрецу, и только после этого Дюрандаль убил его. Но и тогда Амброз решил не отступать.
В середине лета по дворцу поползли странные слухи. Как обычно, первыми их уловила Арабель. Жарким, неподвижным днем в Хилбурге она прибежала к Малинде, которая пыталась играть на газоне в мяч с маленьким Амби и упрямившейся Дианой. Ни одному человеку старше трех лет не придет в голову, что это развлечение способно доставлять удовольствие, в то время как все остальные валяются под деревьями и потягивают прохладительные напитки. Только особо пикантная история могла заставить Госпожу Нарядов двинуться хоть на миллиметр.
