– Вообще-то в заключенном с вами контракте четко оговорено, что вы сами обеспечиваете себя всеми средствами передвижения, в том числе и волшебными. Но, с другой стороны, время не ждет. Возьмите универсальный талисман вон там, на столе.
Курьер подошел к столу и, захватив из хрустальной чаши полную горсть талисманов, сунул их в карман.
– В Венецию! – громко крикнул он и исчез.
В спешке Аззи не узнал в своем посланце Квентина, решившего не упускать свой шанс вмешаться в эту историю, пока взрослые занимаются своими делами.
А в это время в Венеции Пьетро Аретино предавался всем земным наслаждениям. Сумма, полученная от Аззи в качестве аванса за постановку безнравственной пьесы, была достаточно велика, и недостатка в деньгах он не ощущал. Аретино уже давно хотелось устроить такой пир, чтобы весь город долго вспоминал о нем, расхваливая щедрое гостеприимство и богатую фантазию хозяина. И поэтому в доме Аретино уже несколько дней подряд – как раз с того самого дня, как Аззи покинул Венецию – слышались звуки задорной музыки, голоса подвыпивших гостей, женский смех и топот танцующих ног.
Чтобы веселье в доме не прекращалось ни днем, ни ночью, Аретино пригласил немецких музыкантов, которые обязаны были играть сутки напролет. Музыканты знали свое дело: писк скрипок, гудение альтов и нежные звуки флейт не смолкали ни на минуту; однако и в вине они тоже понимали толк и пили наравне с гостями. Пир был в самом разгаре, когда в шумной гостиной среди мужчин в расстегнутых жилетах и девиц с растрепавшимися локонами появилась одна весьма необычная фигура. Конечно же, то был посланец Аззи, крепко прижимавший к груди свиток пергамента.
Он был невелик ростом, этот посланец, и, пожалуй, слишком юн для столь серьезных поручений. Мальчик, едва вышедший из детской, да к тому же еще одетый в длинную ночную рубашку, отделанную кружевом. Однако держался он с недетской серьезностью. Сознание важности возложенной на него миссии придавало ему смелости и решительности. С трудом переведя дыхание после головокружительного перелета над Альпами, совершенного при помощи волшебного талисмана, Квентин – это был, конечно же, он – объявил о цели своего визита, попросив немедленно проводить его к хозяину дома.
Когда слуга провел мальчика в комнату, где находился Аретино, Квентин отвесил прославленному драматургу учтивый поклон и подал пергамент.
– Аретино, я принес вам послание, – объявил он своим чистым, звонким голосом.
– Послание? – удивился тот. – А нельзя ль немного погодить со всякими там посланиями? Мы тут веселимся…
– Это от Аззи. Он просит вас немедленно прибыть к нему.
– Понятно. Ну, а ты сам кто такой?
– Я один из паломников. Видите ли, сударь, так получилось, что моя сестра Киска… вообще-то ее полное имя Присцилла, но дома все зовут ее Киской… моя сестра Киска уснула, и я решил выйти из комнаты, где мы спали. Я совсем не хотел спать, сударь. Я и сейчас этого почти совсем не хочу, – прибавил он торопливо, очевидно, испугавшись, что в столь поздний час его вполне могут отправить в постель. – Я осторожно вышел из комнаты и поднялся по лестнице на верхний этаж. Там была одна комната… Я увидел, что дверь в нее приоткрыта. Я вошел в эту дверь, и меня отправили к вам с посланием.
– Но как же ты добрался сюда? Ведь ты же смертный, я полагаю? Ты из той же плоти и крови, что и я, и крыльев для быстрых перелетов над горами у тебя нет…
– Да, конечно. Но я захватил у Аззи целую горсть талисманов.
– Ну, что ж, – задумчиво произнес Пьетро Аретино, – твой рассказ, юный гонец, звучит вполне убедительно. Итак, чего же хочет от меня Аззи?
– Он хочет, чтобы вы тотчас же явились к нему.
– Куда же мне следует явиться?
– Не беспокойтесь, я перенесу вас к нему при помощи волшебного талисмана, – сказал Квентин.
– А это не опасно? – спросил Аретино.
Квентин не удостоил его ответом. Он считал, что уже вполне освоился в мире волшебства. Ему не терпелось вновь оказаться в том трактире, где остановились на ночлег паломники, чтобы похвастаться перед Киской, как здорово он умеет летать при помощи обыкновенного волшебного талисмана.
Аззи уже приготовился было отметить удачное окончание первого эпизода пролога к своей Безнравственной Пьесе, когда сэр Оливер вышел из темного коридора на широкий луг. Это было хоть и весьма скромным, но реальным достижением демона. Сей переход был не просто переходом по подземному туннелю. Это был выход первого актера на сцену. Действие Безнравственной Пьесы началось, и Аретино предстояло всего-навсего наблюдать за приключениями сэра Оливера, чтобы потом достойно описать их в своем новом произведении. Однако сэр Оливер не оправдал возлагаемых на него надежд. Не успев сделать двух шагов по дорогам Волшебной Страны, он повел себя глупейшим образом и, очевидно, попал в какой-то переплет.
Аззи отложил в сторону хрустальный шар, решив не тратить больше времени на бесполезное наблюдение за рыцарем, продолжавшим свой затянувшийся картежный поединок с совой. Нужно было действовать, и действовать решительно.
Аззи перенесся в Волшебную Страну и пошел по следам сэра Оливера – по тем слишком приметным следам, по которым Зло может проследить за путями Невинности. Наконец он добрался до тех мест, где фантастический мир и мир обыденный так тесно переплетались между собой, что никто не мог бы точно сказать, где кончается сказка и начинается действительность.
Малохоженые лесные тропы вывели наконец Аззи на небольшую поляну. Здесь он нашел то, что искал: в самом центре поляны на стволе поваленного дерева сидел сэр Оливер, перед ним – серая сова. В правой лапе сова держала миниатюрную колоду карт, которые ловко тасовала, помогая себе клювом – очевидно, она собиралась сдавать.
Аззи не знал, смеяться ему или плакать при виде такой картины. Он готовил для сэра Оливера великое будущее; он надеялся на этого человека! Вне себя от возмущения, он бросился к этой комической парочке картежников, крича:
– Эй, Оливер! Кончайте валять дурака! Вас ждут великие дела!
Но сэр Оливер даже не повернул головы в его сторону.
И тут Аззи налетел на невидимую ограду, отбросившую его назад. Он попытался преодолеть невидимое препятствие – не тут-то было, даже сил демона оказалось недостаточно, чтобы проникнуть сквозь эту прозрачную, но, тем не менее, непроницаемую пустоту.
Да, это было серьезной помехой для планов Аззи. Невидимая ограда оказалась непроницаемой не только для макроскопических тел. Свет и звук, как выяснилось позднее, она тоже не пропускала, поскольку ни сова, ни сэр Оливер не обращали ни малейшего внимания на зычные вопли Аззи, которые эхо разносило далеко по лесу.
