— Магия тут совсем простая, — успокаивающе заговорила графиня, коснувшись пальцем стянутого несколькими косыми швами разреза на собственной груди. — Простая и чудесная. Достаточно вырезать твое сердце и вставить на его место железное. Дальше оно само все сделает. Смерть отступит, и ты вновь возродишься, став при этом во много раз сильнее. Конечно, сначала тебе будет немножко больно, но это быстро пройдет. Кроме того, ты скоро научишься спокойно переносить такую боль, малая доза которой уложит на месте любого смертного.
По телу Бельтана пробежал озноб. Заметила она или нет? Вроде бы не заметила: взгляд Кайрен был прикован к железному сердцу у него на груди. Чувствительность понемногу возвращалась в онемевшее тело. Сначала пальцы, потом ступни и кисти рук загорелись огнем, как будто миллионы раскаленных иголок разом вонзились в его беззащитную плоть. И все же это было в тысячу раз лучше, чем полное отсутствие ощущений или уготованная ему ведьмой страшная участь. Но действовать пока рано. Необходимо выиграть еще хоть немного времени.
— Постой… — прохрипел рыцарь.
Кайрен оторвалась от восторженного созерцания и мило улыбнулась.
— Не стоит сопротивляться, любовь моя. Это абсолютно бесполезно. — Улыбка ее вдруг превратилась в хищный оскал. — Вдобавок можешь утешиться тем, что составишь компанию твоему приятелю Трэвису Уайлдеру.
Страх за друга холодными пальцами сдавил сердце Бельтана. Все внутри заледенело — как будто задуманная над ним операция уже завершилась.
— Что… ты… с… ним…
— Я? С ним? Ничего! — зловеще усмехнулась Кайрен. — Но твой драгоценный дружок сейчас находится в руках моего Хозяина и повелителя — точно так же, как ты в моих. Теперь понимаешь, что противиться нет смысла? Куда лучше присоединиться к нам добровольно. И ты снова получишь своего Трэвиса, если уж не можешь без него обойтись.
Жаркая волна гнева поднялась из глубин сознания, растапливая лед и вытесняя страх. Если она осмелилась тронуть Трэвиса, он с ней такое… Нет, нельзя спешить, нужно сохранять хладнокровие. Только таким путем он сможет спастись сам и помочь другу. Бельтан чувствовал, что уже может двигать ногами и руками, но проверять не собирался из опасения, что она может заметить. Еще бы минуточку — и он будет готов…
— Пора, мой сладкий, — внезапно произнесла графиня. — Приготовься к новой жизни, Бельтан Кейлаванский! — С этими словами она приставила острие кинжала к его груди.
Ты должен что-нибудь придумать, Бельтан! Должен!
— Поцелуй… меня…
Кинжал в ее руке дрогнул. Озадаченно хмуря брови, Кайрен уставилась на него.
— Поцелуй… меня… хочу… умереть… с твоим… поцелуем… Лицо графини прояснилось. Подозрительность уступила место похоти и торжеству удовлетворенного самолюбия.
— Я ужасно рада, что ты не пал так низко, как я думала, — прошептала она, вновь склоняясь над ним. — Мы с тобой еще будем вместе, мой Бельтан, и никто не посмеет встать у нас на пути!
Стиснув рукоять кинжала и уперев его острие в верхнюю часть грудины, Кайрен прижалась губами к губам распростертого на каменном ложе рыцаря. Он едва не задохнулся от гнилостного привкуса тления и смерти, но усилием воли заставил себя сдержаться. Графиня тяжело дышала, прижимаясь к нему уже всем телом, шаря острым язычком у него во рту и сладострастно ерзая животом по его обнаженным гениталиям. Одновременно она не забывала давить на приставленный к груди Бельтана кинжал, из-под острия которого уже вытекала горячая струйка крови. Еще мгновение — и безжалостный клинок пронзит его живое сердце.
Пора!
Рыцарь отдал мысленный приказ, и тренированное тело воина послушно подчинилось, но каждое движение сопровождалось такой дикой болью, что он не выдержал и закричал — взревел, как разъяренный бык, бессознательно помогая хлынувшей во все клетки организма боли окончательно справиться с остаточным действием парализующего яда.
Руки его оторвались от холодного камня. О Ватрис, какие же они тяжелые! Ощущение было такое, словно обыкновенный воздух вдруг превратился в расплавленную горную породу. И все же каким-то чудом он сумел поднять их, упереться ладонями в ненавистное лицо ведьмы и могучим толчком отшвырнуть ее прочь.
Голова Кайрен врезалась в близлежащую колонну с сухим треском, эхом отразившимся от стен зала. Бельтан на своем веку повидал немало смертей и хорошо знал, что после такого удара не выжить даже сильнейшему из мужчин.
Однако графиня лишь пошатнулась, быстро обрела равновесие и повернулась к нему. Кровь заливала ее бледное лицо, но не могла скрыть перекосившую его гримасу ярости и злобы. Некогда прекрасные черты застыли в жуткой маске ненависти и жажды убийства. Височная кость треснула в нескольких местах, и ее осколки глубоко вдавились внутрь черепной коробки. Любой другой на ее месте давно бы упал замертво, но Кайрен не только осталась в живых, но и приближалась к Бельтану, крепко сжимая занесенный над головой кинжал.
— Умри ради меня! — вскричала она нечеловеческим голосом. — Умри ради меня, милорд!
У Бельтана не было ни времени, ни возможности отразить ее стремительную контратаку — проникшая глубоко в организм отрава все еще замедляла реакцию и отвечала острой болью на каждое движение, — поэтому он прибегнул к простейшему способу: ушел от удара кинжала, направленного ему в грудь, элементарно откатившись к дальнему краю каменного постамента. Очевидно, полученная графиней травма тоже сказалась на ее координации, потому что она не только промахнулась на добрых полфута, но и с разбегу врезалась грудью и лицом в твердый камень погребального ложа. Кинжал вылетел из ее руки и заскользил по полу.
Стиснув зубы, Бельтан заставил себя встать. Кайрен корчилась на его прежнем месте, пятная кровью белизну мрамора. Непонятно каким образом, но ей тоже удалось подняться на ноги. Лицо ее превратилось в сплошную кровоточащую рану, голова на неестественно вывернутой шее клонилась набок. Прежними остались только глаза-изумруды, по-прежнему горящие дьявольским огнем ненависти, безумия, маниакальной злобы и неутоленной страсти. Спотыкаясь на каждом шагу и вихляясь всем телом, как марионетка на ниточке, она тащилась за отступающим Бельтаном, бормоча сквозь пузырящуюся на губах кровавую пену:
— Я буду жить вечно! Я никогда не умру!
Прижавшись к стене, рыцарь лихорадочно огляделся в поисках хоть какого-нибудь оружия. Взор его упал на чадящий факел. Поспешно выдернув его, он ткнул им в лицо преследовательницы. Бельтан рассчитывал лишь выиграть таким нехитрым способом пространство для маневра, но результат превзошел все его ожидания.
