— Погоди, у меня есть просьба. — сказал я, когда Об уже встал, отряхнулся и собирался отправиться спать.
— Если хочешь поплакаться или ещё какую дичь в таком же духе предложить, то сразу говорю — отвали.
— Нет. Другая просьба. Научи меня драться.
— Ого, это прям чудо. Никогда ещё не видел, чтобы у девчонки появились яички.
— Я серьезно.
— Так я тоже. Ты разве меня не слышал? Тебе не драться надо учиться, а затаиться. Оставайся слабым, глядишь и проживешь подольше.
— Я не хочу прятаться, я хочу жить нормально.
— Так придумай другой способ. Сбеги отсюда, сделай минет Рику, может ублажишь его и он успокоится. Кто знает, вдруг он так зациклился на тебе, потому что тайно влюблен? Ну, знаешь, мужской коллектив, все дела…
— Об! Завали хлебало и прекрати нести херню! — рявкнул я.
— Сам завали! — раздалось от соседа, которого я разбудил.
— Значит тебя можно разозлить. — не обратил на него внимания Об, — Уже хорошо. Знаешь, почему ты никогда не научишься нормально драться?
— Почему?
— Потому что ты не любишь драться. Ты не любишь бить, не любишь причинять боль, да и сам боль не любишь. Ты напряженный, медленный, много думаешь, витаешь в облаках, словно находишься не в жопе мира, словно твоя жизнь не полное дерьмо, а будто ты под боком у мамочки, которая в любой момент готова дать сиську. Поэтому не вижу смысла учить тебя драться. Всё, бывай.
Обадуй свалил раньше, чем я успел придумать достойный ответ. Срань из жопы… Ощущение, будто на меня навалили здоровую кучу и я теперь обтекаю.
— Хол, что скажешь? — подумал я.
— Ты и правда обтекаешь.
— Что?
Её слова были полной неожиданностью. В первые дни Хол напоминала робота. Вежливая, мягкая и тактичная. Но с каждым днем, по мере того, как рос мой источник и быть может в силу того, что она набиралась опыта… В общем, Хол менялась. А теперь что, она доросла до подколок, сарказма и шуток?
Я знал, что она и эту мысль прочитает, но и пусть.
— Надеюсь, мы не придем к тому, что ты начнешь издеваться надо мной. — подумал я, когда стало понятно, что она не ответит.
— У меня нет задачи быть доброй и нежной с тобой. Моя задача: помогать развиваться. Если для этого нужно быть жесткой, я буду… — пообещала субличность, что жила внутри меня.
— Отлично. Просто день открытий! — я так и пылал недовольством.
— Лучше сделай дыхательную практику. Это был всего лишь разговор и мнение обычного парня, который обругал тебя. Но это мнение разбило твою уверенность, покачнуло устойчивость. Об этом я и говорю тебе постоянно. Ты не устойчивый. У тебя нет своих жестких принципов и правил, поэтому ты слаб. Любой всего лишь парой слов способен разбить тебя.
— У меня складывается чувство, что ты не на моей стороне, Хол.
— Я отражение твоей мамы, Эрик. Я её детище. Если я не на твоей стороне, то и она тоже. А ты уверен, что это так? Уверен, что хочешь в это верить?
— Всё-всё! — я поднял руки вверх, запоздало подумав, что это крайне глупо, учитывая, что собеседник у меня в голове.
— Твоя мама никогда не была излишне тактичной и заботливой. Ты это прекрасно и сам знаешь. Заботливой с точки зрения твоих ожиданий. Так-то она всегда заботилась, пусть это и выглядело для тебя зачастую жестко и неприятно.
Да уж… Я не раз и не два обижался на маму, прибегая к ней с проблемами и получая жесткие наставления. Но может именно это и помогает мне сейчас выжить?
— Хол, почему люди такие?
— Какие? — в голове раздалось искреннее веселье. Словно и правда общаюсь с мамой, которая веселится над её непутевым сыном.
— Почему Рик жесток? Почему Об груб? Почему он отвернулся от меня и не хочет общаться? Даже Майки и тот изменился.
— А сам как думаешь?
— Простого ответа не будет, да? — вздохнул я.
Ещё один принцип, который я быстро выучил в общение с Хол. Никаких готовых ответов. Сам формулируй вопросы и думай. Хол лишь подскажет, где ты не прав и максимум направит мысль в правильное русло.
— Сформулируй вопрос правильно, — с охотой подтвердила мои ожидания субличность.
Хотелось плюнуть и выругаться, но… Это ведь я задал вопрос. Это ведь меня волнует, а не кого-то другого. Да, здесь нет учителей, что дадут готовый ответ. Нет книг, что помогут разобраться. Поэтому сам, только сам.
— Не переоценивай себя. Я тебе всё же помогаю, — без капли скромности заметила Хол.
— Да, твоя помощь неоценима.
И это правда.
— Правильная формулировка… Почему люди жестоки?
— Допустим… Твои предположения?
— Они просто мудаки сами по себе?
— Этому противоречат твои наблюдения.
Хм… Хол права. Я видел, как люди меняются. Майки был тихим, пугливым и скромным. Сейчас он стал твердым и, не удивлюсь, если пройдет немного времени и он станет жестоким. Избивать своих противников у него духа хватает. Я и сам тоже изменился. Я в Эдеме, я в бегах с отцом, я в одиночестве на кольцевой — это три разных человека.
— Уверен, что три разных? — вмешалась в ход рассуждений Хол.
— Нет? — она никогда не спрашивала просто так. Здесь есть важная мысль, — Это три грани одного человека?
— Уже лучше, — поощрительно улыбнулась она у меня в голове.
Получается, люди могут меняться.
— Тогда предположу, что «мудачество» развивается в них постепенно. Может им нравится быть такими. Грубыми и жестокими садистами.
— А где начало этого развития? — поинтересовалась Хол.
— Люди сами по себе такие? В смысле жестокие изначально. Это норма для нас? Если честно, то не удивлюсь.
— Учитывая, что ты живешь в мире, который как минимум один раз разрушили именно люди, то твоё предположение имеет право на существование. Но думай дальше, не останавливайся.
Я представил, каким бы стал, родись здесь, на кольцевой. В семье, где никто тебя не любит, ты обуза. В месте, где нет нормальной еды, питания, где жизнь — борьба. Я вижу подростков здесь и помню, какие подростки были в Эдеме. Они разные.
Но что является причиной различия? Гены? В Эдеме дети потомки чистых магов, а здесь… злых людей? Получается, это просто злое место?
— Хол, насколько верно предположение, что люди злые из-за наследственности?
— Такая теория имеет право на существование. Но копай дальше, — ещё одна улыбка в моей голове.
Неожиданно сам для себя я увлекся. Помню, родители учили раскладывать задачу на части, разглядывать её с разных сторон.
— Хол, а если я предположу, что люди меняются в зависимости от ситуации и обстоятельств, насколько это будет верно?
— Уже гораздо лучше, Эрик, — наградой мне была «двойная» улыбка, что ощущалось как убойная порция одобрения прямо в мозгу. — Попробуй свести все предположения вместе и построить на этом модель мира.
— Хорошо… Люди имеют свои склонности, они дети своих родителей и они живут в каких-то обстоятельствах. Добрый ребенок Эдема, родись он у хороших родителей, но попади сюда, станет жестоким? Злой ребенок кольцевой, такой как Рик, окажись он в Эдеме, станет добрым?
— Ход рассуждение верный. Какие выводы?
— Я не знаю…
— Знаешь, просто боишься себе в этом признаться.
Хол как всегда права. Я сам дитя Эдема. Я был добрым, а сейчас дерусь за еду. Я был готов убить и почти сделал это. Получается, я значительно сместился в сторону «зла» от прежних идеалов. Но что это значит? Что я изначально был злым? Возможно. Мне не повезло с генами? Моя мама темный маг, так что всё возможно. Я жертва обстоятельств?
— Если ты ещё немного подумаешь, то откроешь важный принцип, Эрик.
— Когда ты говоришь с такой интонацией, то подводишь к созданию личной философии.
— Ты прав. Как связаны твои размышления с этим? Думай.
Неожиданно сам для себя, я понял. В голове родилось осознание, мгновение откровения, когда картина стала ясной.
— Ты прав, — Хол легко прочитала мои мысли и озвучила их, — Есть как минимум три фактора, влияющих на личность: личные особенности, родовое наследие и та среда, где он оказался. Но ты забыл кое-что ещё.
