Я ухмыльнулся как можно нахальнее.
— Ты правда думаешь, что сможешь со мной справиться?
— Нет, но и проигнорировать твое обнаружение не могу.
Я еще несколько секунд смотрел в его полное холодной решимости лицо, а затем рассмеялся намеренно громче обычного. Хэммет приподнял бровь, будто спрашивая, что такого веселого я вижу.
— Знаешь, а я ведь одного тебя уже убил в Фолкбурге, — сказал я, поднимаясь из-за стола. — Пойдем, посмотришь, что с тобой случится, когда ты решишь на меня напасть.
Дознаватель лишь самую малость изменился в лице, но я все равно заметил. Когда-то, может быть, он и представлял для меня опасность, однако сейчас я даже без Ченгера просто сожгу его артефактами умного дома. Так, что и пепла не останется, а если кто и спросит — просто скажу, что член ордена покинул мой особнячок через заднюю дверь.
Совершенно не опасаясь за свою спину, я шел первым к лаборатории. Хэммет шагал следом, напряженный и готовый к любому повороту событий. Но я не провоцировал, мне нет причин воевать с Аркейном.
Уже открывая дверь лаборатории, я обернулся к дознавателю.
— Кстати, а что случилось с Салэм? — спросил я, толкая тяжелую заговоренную плиту.
— Она тоже вышла из ордена, — ответил тот, заглядывая мне через плечо.
Надо же, не думал, что она на такое способна. Я бы, наоборот, предположил, что моя подруга стала первой, кто поднял руку на братьев, чтобы отомстить им за выход из ордена. В конце концов, верность Аркейну была для нее на первом месте. Или я все-таки ошибался на ее счет?
Хотя, само собой, не исключено, что Хэммет просто вешает мне лапшу на уши. Стало быть, придется искать способ навести справки, что происходит вокруг Фолкбурга. Мало ли какие делишки тут проворачивает Аркейн, а я ни сном, ни духом. Это сейчас дознаватель пришел неожиданно и один, а хотели бы меня повязать или убить, явилась бы толпа народа. Одержимого завалить несложно, но разве станут они рисковать, выставляя против меня всего одного чародея?
Обнаженный труп его копии лежал, уложенный в небольшой гроб с прозрачной крышкой. Разложение так и не тронуло тело, благодаря работе Дии, а распахнутая грудная клетка показывала часть внутренностей.
Фальшь-панель, до этого скрывающую тело, я убрал еще пока шел по коридору. Это мой дом, и я могу тут любой шкаф открыть, не притрагиваясь к нему, достаточно лишь крохи магии. У Дии такого уровня доступа нет, ей приходится работать руками.
— Еще один? — выдохнул Хэммет.
— Подозреваю, что далеко не последний, — пожал плечами я, подходя к телу.
— Я уже вижу пятого, — поджав губы, признался Хэммет.
— А ты популярен, — хмыкнул я. — Полагаю, тебя не просто так копируют, верно?
Дознаватель пробормотал ругательство, но к телу прикасаться не спешил.
— И как ты его нашел? — спросил он, поворачиваясь ко мне.
— Этот гомункул нанял компанию вольных охотников, чтобы те довели его до Фолкбурга. А потом хотел воспользоваться какой-то неведомой мне магией. Хочешь взглянуть?
Хэммет кивнул.
Я полез в другой скрытый отсек и вытащил наружу доску с незаконченным рисунком обряда. Положив ее на стол, махнул рукой дознавателю.
— Прошу.
Он ничего не ответил, его взгляд уже прикипел к изгибам и нечитаемым для меня рунам. Примерно минуту Хэммет молчал, не двигаясь, а потом кивнул и указал пальцем на незавершенные линии.
— Вот это — символ разрыва, — произнес он. — А здесь — постоянство и безграничность.
Звучало довольно абстрактно, но я уже понял, о чем говорит дознаватель.
— Этот гомункул должен был создать устойчивый прорыв, — кивнул я. — Чья это магия? И куда должен был вести этот портал?
Хэммет еще несколько долгих секунд молчал, продолжая читать чуждое заклинание, прежде чем заговорил.
— Я очень надеюсь на твое благоразумие, «Чертополох», — произнес он, с явным трудом отрывая взгляд от доски. — Ты ведь уже понял, в чем было предназначение этой твари?
Я кивнул.
— Тогда ты должен понимать, что остаться в стороне уже не получится. Сегодня ты спас этот город от прорыва, а завтра культ Хибы откроет его в столице.
Я молча смотрел на дознавателя. Самое главное для меня он уже сказал, но пока что я не уверен, что это не очередная обманка.
— Тогда зачем им притворяться, что в деле замешан ты? — задал я волнующий меня вопрос.
— Я был претендентом на должность магистра ордена, «Чертополох», — ответил тот. — И меня не выбрали из-за сомнительности моего подхода к работе и целям Аркейна. Там, где я видел угрозу, члены магистрата хотели обрести возможность. Я — единственный, кто мог стать магистром, но не стал.
— И об этом многие знают? — хмыкнул я с сомнением в голосе.
Хэммет кивнул.
— Скажем так, это не тайна, — ответил он. — Любой, кто интересуется происходящим в Аркейне, слышал об этом. Так что подставить меня проще простого. Получается, если я создаю такой прорыв — значит, мщу всему ордену за то, что меня не выбрали. А учитывая раскол, поверить в это будет несложно.
Мне оставалось только головой покачать.
— Как же плохо обстоят дела в Аркейне с безопасностью, если любая собака знает, чем занимается магистрат. Уж не твоя ли это заслуга, господин дознаватель?
— И кто бы это говорил? — вскинулся Хэммет. — Ренегат, подстроивший собственную смерть, лишь бы не держать слово!
Я хмыкнул, но ничего отвечать не стал. Дознаватель, а ныне простой искоренитель, тоже взял себя в руки.
— Я прошу твоей помощи, «Чертополох», — вздохнул он, опуская руки. — Ты действительно уникален. Марцин надеялся, что твоим примером докажет пользу старой магии, но это невозможно. Я понимаю, что у нас были… разногласия. И, наверное, я последний, кто имеет право просить. Но без тебя, скорее всего, всем северным королевствам грозит беда.
— Чем опасен этот прорыв? — перешел на деловой тон я. — Культ уже не раз доказал, что считать его идиотами, нельзя. Так что если они открывают проход в другой слой реальности, у них должен быть план — не только как это сделать, но и для чего.
Хэммет пожал плечами.
— К сожалению, я понятия не имею, чего они добиваются, — признался он. — За все время, что мы за ними охотились, нам так и не стало ясно, ради чего они все это делают. Разумеется, они не просто так собираются посеять хаос в Меридии, но каким бы ни был их план, их нужно остановить. Второе Катценауге не нужно никому.
— Тем более что дорогих артефактов отсюда не вынести, — кивнул я. — И что ты хочешь, чтобы я сделал? Вышел на улицу и стал кричать, мол, вот он я, выходи проклятый культ, биться будем? Я уже пробовал в Херцштадте, не помогло.
— Я бы начал с замка Гриммен, где растили твою полукровку, — ответил тот. — Понятно, что вряд ли новая хозяйка знает что-нибудь полезное. Но других зацепок пока что у меня нет.
Я усмехнулся.
— Очень сомневаюсь, что там хоть что-то еще можно найти. На месте Рудольфа я бы все подчистил. Да и маловероятно, что хоть кто-то там представляет, с кем вел дела Юстас.
— Слуги… — предположил дознаватель.
— Их превратил в марионеток вампир. Так что и этот конец обрублен.
Хэммет кивнул и бросил взгляд на свою копию в стене.
— Что ж, раз у нас ничего нет, остаются только эти поделки и прорыв, — подытожил он. — Спасибо за помощь, «Чертополох». Пожалуй, мне пора.
Вот так просто? Это даже не смешно.
— Да ладно, просто развернешься и уйдешь? Не похоже на того Хэммета, которого я знал, — заявил я, глядя в его поникшее лицо. — Может быть, расскажешь, что на самом деле задумал культ, раз тебя послали вдогонку за вампиром аж в чужую страну? Сказки про падение ордена оставь кому-нибудь другому. Никто не пустит дознавателя, который работает с внутренними врагами, воевать с нечистью. Я скорее поверю, что ты нашел меня, а этим разговором решил вынюхать, что мне известно. Так что, если не хочешь умереть здесь и сейчас, рассказывай, Хэммет.
Выражение его лица изменилось. Исчезло смирение, глаза гневно засверкали. Он все еще выглядел побитым жизнью псом, но теперь — готовым броситься мне в горло. Будто маска убитого неудачей исполнителя сползла, приоткрывая истинное лицо артиста.
