Это была рябина! Таня нарвала половину своего мешка, и села рядом с деревом – теперь, ощущение, что она дома, было максимальным – когда они собирали грибы, всегда присаживались под рябиной или березой. Мама говорила, что деревья с женскими именами несут женщине силу и терпение.
Под рукой раскрошились семена из зонтика травы с сочными и зелеными еще листьями. Таня присмотрелась, высыпала семена из коробочек, растерла на руке и ахнула – это был достаточно редкий, но очень нужный «зверь». Лигустикум растет только в Шотландии и на Камчатке. Мама заказывала его с полуострова – находила там травников, высылала деньги, и с нетерпением ждала посылки. Эта травка вместе с корешками была подарком в этом диком мире. Мама принимала ее против астении, но правильно приготовленные корни являются отличным болеутоляющим, его принимают при параличах и порезах, он снимает головную боль. А еще, он очень хорошо улучшает лактацию.
– Эй, красавец, ты как здесь оказался? – присела Таня на колени перед растением, посмотрела по сторонам и нашла еще три кустика. – Ты должен расти ближе к морю, ты любишь скалистые или песчаные земли, а здесь поля и рябина, как у нас в деревне. Эх, мама бы мне не поверила.
Она достала нож из мешка, и принялась аккуратно выкапывать кустики, стараясь извлечь весь корень, не оставить в земле ни сантиметра, приговаривая:
– Прости, дружок, но вы все пойдете со мной, потому что аптек я здесь тоже не видела. Хорошо хоть зубы все пролечила, иначе, мне кажется, здесь только одно лекарство от зубной боли – клещи и крепкие руки, – пока Таня не услышала голос Уильяма, она продолжала жить в своем прошлом, разговаривая с деревьями и травами как с мамой, успокаивая себя тем, что прямо сейчас все хорошо, она дома, она в лесу, она в безопасности.
Отряхнув корни, она аккуратно уложила растения в мешок вместе с метелкой листьев, вышла к кромке леса так, чтобы он увидел ее. Он махал руками. Она осмотрелась, проверив еще раз – нет ли здесь больше этой чудо – травы, и направилась к нему.
Глава 19
Епископ и Мюррей уже пересекали поля верхом, Уильям сидел на окраине леса и внимательно наблюдал за приближением Тани.
– Ты нашла там что-то ценное?
– Даже больше, чем ценное, это очень редкое растение, и очень жаль, что его так мало, – ответила Таня и присела рядом. Но Уильям тут же встал, и протянул руку за ее мешком.
– Нам нужно выходить, и это твое прекрасное растение придется нести мне.
Еще до заката они вернулись в лагерь. Таня не стала спрашивать – почему он не отправился на встречу один, или почему не поехали верхом. Этого она даже немного побаивалась – каталась верхом она только в детстве и без седла – мальчишки, что пасли стадо верхом давали покататься девочкам. Но лошади там были не больно то и быстрые.
Мюррей приехал рано утром один. Судя по расстановке людей, командному голосу и четкой речи, у него были знания в военном деле.
– Эта тактика хороша, когда о ней не знают, на севере англичане, вступавшие с нами в схватку, больше не поверят в такой обман. А еще, думаю, расскажут всем своим, что шотландцы используют тактику выжженной земли. Мы должны пойти к Стерлингу, захватить замок, и ждать, когда англичане отреагируют на это. А они обязательно отреагируют, потому что последние пару недель не было ни одного случая, когда шотландцы выступали. Сейчас они думают, что мы смирились, – вещал он, обходя отряд. Мужчины, которые пришли за Уильямом, хорошо дрались, не имели страха, но совершенно не умели действовать по командам.
– Они сильны, но в войне с англичанами нам нужна дисциплина, – сказал как всегда, неожиданно подойдя сзади Уильям. Таня сидела на пригорке и мелко резала листья лигустикума. Костя сегодня, казалось, был вне наблюдения, и спокойно шатался между вояками, наблюдая учебный процесс. Таня пыталась встретиться с ним взглядом, но так и не удалось.
– Вы считаете, что у вас получится? – искренне спросила она Уильяма. Она помнила слова гида о многовековых войнах шотландцев, которые затихали в момент, когда выступать в бой со стороны защитников своих земель было просто некому.
– Мы не имеем права отступать, это наша земля, и нам не нужен протекторат Англии…
– Как и вашему епископу не хочется зависеть от Английской церкви. Это очень невыгодно, – ухмыльнулась Таня.
– Несмотря на то, что жила в какой-то дикой стране, ты хорошо понимаешь суть вопроса! – ответил Уильям, и Таня пожалела о своем языке и чуть прикусила его зубами. Она оглянулась на Уильяма. Его лицо было серьезным. Таня вдруг поняла, что ей нравится вызывать в нем эмоции, наблюдать за тем как меняется его мужественное лицо. А особенно ей нравилась его улыбка в момент, когда он понимал, что она не права. Он не смеялся над ней. Он умилялся! Это было как открытие для нее – мужчина может не обвинять, а просто промолчать и улыбнуться. Для нее это было впервые.
– Это не сложно понять, Уильям, ответила она, открыто смотря в его глаза.
– Это не сложно понять мужчинам и очень умным женщинам, что интересуются происходящим. У большинства на это просто нет времени. Мне не важны мотивы епископа, важно то, что он, рискуя своей жизнью, побывав уже в плену у англичан, продолжает объединять вокруг себя наши отряды, – серьезно ответил Уильям.
– Я не хотела оскорбить епископа, просто хотела донести, что у него есть свои причины, чтобы помогать вам.
– У каждого есть свои мотивы, даже у тебя, только вот, я все еще не могу понять твои, да и вообще, ты единственная женщина, появившаяся словно ниоткуда, которую я не могу разгадать, – наконец, на его лицо вернулась эта улыбка, что так понравилась Тане. В нем было то, что и нужно было называть мужеством – умение не спорить с женщиной, потому что он мужчина.
Ночью Таня лежала в темноте и обдумывала все слова Уильяма, его поступки, его поведение. Ни разу он не повел себя неуверенно, никогда не кричал и не приказывал, но все прислушивались к нему. Таню разбудил шепот Кости:
– Мы можем бежать сейчас, вставай.
– Что? Ты с ума сошел? Здесь столько солдат, столько оружия. Вокруг леса ходит охрана, – Таня сказала это громче чем следовало, и Костя закрыл ей рот.
– Там телеги, из деревень привезли провизию. Сейчас они тронутся обратно. Их загрузили сеном, чтобы англичане думали, что крестьяне везут его домой. Возле телег никого нет, бежим, – он был убедителен, а главное – смел. Сейчас она видела того, прежнего Костю, который принимал решения и реализовывал их.
– Костя, куда мы побежим? Уильям обещал помочь с устройством, как только мы выберемся отсюда, мы придумаем что делать. Иногда нужно просто переждать время и получить шанс на счастливые обстоятельства, – Таня внутренне металась между словами Уильяма и Кости, того самого Кости, которым он был раньше – мужественного, родного, которого она вдруг снова обрела.
– Ты снова бросаешь меня? Заметь, не смотря на все, я не отказался от тебя, не оставляю тебя в беде. А ты снова решаешь поступить по-своему…
– В прошлый раз, когда ты убежал, тебя привезли связанным, так что, не говори мне об удаче – она, как раз, на моей стороне.
– Ты будешь и теперь обвинять меня во всех бедах? Идем! – он был уверен в поступке, и Таня сдалась.
Три лошади, в телегах которых лежало сено, и правда, были готовы к отходу из лагеря. В темноте они легко их обошли, и залезли в пахучую, накошенную наспех, и оттого, сложенную кое как траву. Закрыться сверху не составило труда. Костя лежал рядом и держал Таню за руку. Тронулись через пол часа, когда Таня испугалась уже, что устанет лежать в одном положении, и ее обязательно заметят.
Через час дороги по лесу они выехали в поля, и впервые за долгое время Таня почувствовала запах жаренного мяса. Неужели они уже в деревне? Так близко? Уильям уводил людей так, чтобы они встали лагерем не ближе, чем день дороги от любого населенного пункта, которые здесь, возле Глазго, тщательно проверяли английские солдаты.
