Комацу-сан — именно так представили женщину — имела длинные каштановые волосы, большие карие глаза и улыбалась так мило, кротко и мягко, что Какаши, как говорится, «поплыл». К тому же сердце кольнуло, что именно так могла бы сейчас выглядеть Рин. И такой он помнил свою мать. Какаши даже украдкой, делая вид, что зачесался глаз, приподнял хитай и посмотрел на неё шаринганом. Комацу-сан была не шиноби и не имела развитой кейракукей! Ещё большее удивление вызывало, что некоторые дети называли её мамой, в разных степенях родства. То есть как будто кому-то женщина настоящая родительница, а кому-то — только заменяющая мать. У Комацу был мягкий северный акцент, а некоторые блюда на столе, приготовленные ею, и, кстати, очень вкусно, тоже выдавали в ней северянку, откуда-нибудь из Страны Льда или Снега.
Какаши испытывал жгучее любопытство и смущение. Ничего в наряде или причёске не выдавало в Комацу-сан замужнюю женщину, но за столом сидел взрослый мужчина, который мог быть её женихом или даже неофициальным мужем.
Поэтому после ужина, поблагодарив хозяйку, которая очень симпатично зарумянилась, Какаши решил узнать подробности у бывшего кохая.
Не то чтобы он влюбился с первого взгляда… Нет. Скорее, Какаши хотел успокоить внезапно давшее о себе знать сердце тем, что понравившаяся ему девушка уже занята.
— Комацу-сан? — немного удивлённо протянул Итачи. — Она наша… Домоправительница. Да… Так. И, можно сказать, общая мама для младших детей. Несколько лет назад на её селение, кажется, где-то на севере… кхм… Напали. Выжила только она вместе с маленьким сыном. Юкимару, такой с малиновыми глазами, не очень на неё похож… Но мальчик — шиноби. Орочимару-сан взял их под опеку. Когда мы объединились с семьёй Орочимару-сана, Комацу-сан взяла шефство и над нашей малышнёй, — медленно, явно чего-то недоговаривая, сообщил Итачи, сверкая в темноте красными шаринганами.
— А тот ваш человек — Ракурэй-сан?.. — кашлянул Какаши и, совершенно неловко себя чувствуя, всё-таки закончил: — Они с Комацу-сан вместе?
— О, нет, — мотнул головой Итачи. — У Ракурэй-сана свои… хм… предпочтения.
— Ясно, — сухо кивнул Какаши. — Благодарю за ужин, я был рад познакомиться с семьёй Наруто и Саске.
Он вышел из территории квартала Учиха, чувствуя спиной прожигающий взгляд, но сердце его колотилось вовсе не из-за этого. Какаши был отчего-то дико рад, что женщина, которая ему понравилась, была свободна… Относительно, конечно, но всё-таки…
Часть 1. Глава 18. Пробуждение
Орочимару открыл глаза и понял, что находится в одной из комнат домашней лаборатории.
Кабуто обнаружился рядом, спящим в кресле. Орочимару сел и отсоединил от себя трубки. Приборы предательски запищали.
— Отоо-сан! — подскочил старший сын, хватая очки и водружая те на нос. — Вы очнулись!
— Какое сегодня число? — потрогал живот Орочимару, чтобы убедиться, что яйца с зародышами Сенджу всё ещё у него внутри.
— Четвёртый день четвёртого месяца. Вы четырнадцать дней были в восстановительной принудительной коме. Восемь часов назад я прервал технику.
— Что с зародышами? — поинтересовался Орочимару, пытаясь сделать себе диагностику. Чакра слушалась плохо. Он всерьёз раздумывал, а не лечь ли обратно на кушетку. Голова кружилась.
— Большую часть я извлёк. Сенджу оказались живучими. Потери составили всего пятьдесят шесть процентов, вместо предполагаемых девяносто пяти. Из-за этого у вас и случилось мгновенное чакроистощение. Я поместил их в физраствор номер десять и наложил сохраняющие печати. Сейчас внутри у вас осталось двенадцать зародышей. Но, боюсь, что часть из них надо тоже элюировать. Они все прекрасно развиваются и постоянно тянут силы.
— Да, чувствую слабость, — согласился Орочимару, прислушавшись к своему организму. — Мы можем предложить Цунаде нескольких двухнедельных зародышей поместить в царство слизней. Проверить взаимодействие с чакрой Кацую. В качестве эксперимента. Раз получилось, что у нас много подопытного материала…
Какая-то мысль билась в голове, но он никак не мог прийти в себя и сообразить. Орочимару потёр висок, поморщился и вспомнил про полубиджуу.
— Там Саюри-чан! — подпрыгнул он на кушетке, намереваясь встать, но Кабуто не позволил ему этого сделать, удержав за плечи.
— С ней всё в порядке. Вчера она родила троих котят. Живых, крепких и здоровых. Мы обнаружили её вовремя, через несколько дней после того, как вы…
— М-да… — хмыкнул Орочимару. — Зародыши повели себя ненормально, — и, сделав в уме расчёт, хрипло засмеялся: — Видимо, Сенджу решили возродиться в количестве целого клана. Что бы Цу-чан делала сразу с семьюдесятью шестью младенцами?
— Возможно, что так повлиял ген привитого мокутона, — осторожно предположил Кабуто. — Или это особенность чакры Сенджу — они всегда славились своей живучестью и долголетием, наравне с Узумаки.
— Да, это интересно, — задумался Орочимару, соглашаясь с сыном. — Возможно, мы нашли способ «сшивания» разнообразных геномов в одном зародыше. Хм. Осталось лишь выяснить, что именно повлияло на эту живучесть. Потому что, таким образом, не потребуется слишком большого количества яйцеклеток, и можно, так скажем, выращивать детей точечно. Если вместо трёх-пяти процентов выживет сорок-пятьдесят — это великолепный результат!
Мысль захватила его и прояснила сознание. Действительно, яйцеклетками Цунаде при их «перекрёстном опылении» с внедрением геномов Джирайи и первого Хокаге, оплодотворились почти все. Пусть они и были родственными, но это всё равно, подобная сложность в два раза повышала отторжение и неудачный результат, а потом он ещё внедрил и свои «клетки памяти»…
— В одной «кладке» возможно выращивание нескольких детей с разными геномами, — подхватил Кабуто его идею. — Даже если «сшивающий ген» будет спящим, но позволит зародышам получить заданные способности… Может, даже получится новый кеккей генкай. Но чтобы закрепить этот результат…
— Об этом поразмыслим на досуге. Не надо также забывать, что в этот раз нам, так сказать, «ассистировали» сама Цунаде и Карин. Важно учитывать любые факторы вмешательства в процесс, — кивнул своим мыслям Орочимару и снова потёр висок. — Кстати, как вышло, что Кенджи сломал руку? Или мне это приснилось?
— А… — Кабуто приоткрыл рот. — Откуда вы знаете? Это случилось два дня назад. Во время прогулки на детской площадке он с Шо забрался на дерево и неудачно упал. Ута-сан сразу повела их в госпиталь. Цунаде-сама, которая как раз была там, лично занялась братиком… С Кенджи уже всё в порядке, но он ещё пару дней должен походить в гипсе.
Орочимару задумался. Воспоминания были мутные, словно сквозь туманную пелену, но точно были. Вспышка боли. Смазанные лица. Неужели во время комы сознание каким-то краем оказалось в голове одного из старших близнецов?..
— Дзидзи! — объекты мыслей в количестве пяти человек прорвались в палату и моментально её оккупировали.
— Мы так скучали, дзидзи! — Има и Ёши заняли колени Орочимару, оставив мальчишкам кушетку. У Кенджи правая рука была в гипсе, и по лицу и движениям было видно, что своим переломом мальчишка гордится и буквально тычет им, чтобы любимый дедуля спросил «ой, а что это у тебя, малыш?».
— Осторожней, Орочимару-сан ещё не оправился после болезни, не стоит так на него наседать, — попытался выпроводить мелких Кабуто.
— Мы почувствовали, что дедушка проснулся, онии-сан, — важно выдала веское слово Ёши, и Кабуто тут же прекратил попытки освободить пространство от мелкотни и заинтересованно сверкнул очками.
— Вот как, — вкрадчиво улыбнулся Якуши, и от его улыбочки Такеши вздрогнул.
— Онии-сан, не делай такое зверское лицо, ты пугаешь отото! — сделала замечание Има и пригрозила Кабуто пальчиком. — А то мы с тобой тоже снова поиграем в опыты!
Орочимару заинтересованно посмотрел на смущённого старшего сына.
— Я о чём-то не знаю? — закашлялся он, скрывая смех.
Дети обожали прятаться в лаборатории и наблюдать за его работой. Похоже, что некоторые привычки и манеры передаются не только генным путём.
