- Ну что вы, я же культурный человек из культурной столицы, - я приложил ладонь к груди, пока другая как бы невзначай лежала на рукояти катаны.
- И из какой культурной столицы? – Большегубая чуть сощурила веки.
- Из нашей бескрайней необъятной. Я же член имперской экспедиции, из-за прибытия которой здесь и собрался праздничный обед.
- Молод ты как-то, - хмыкнула та, что смотрела на меня высокомерно.
- Там все такие старые дядьки, - закивала большегубая.
Рыжая все осматривала меня и постоянно хихикала. Хотя что можно еще взять от этих рыжих?
- Они все попали за счет своих научных степеней и знаний. А вот я за счет своих умений.
Я до сих пор не знал конкретную причину моего назначения, поэтому говорил так загадочно. Константин не распинался перед всеми о том, чем именно заслужил такую честь. Где-то здесь, среди прочих гостей, должен находиться глава экспедиции и он может мне об этом сказать, но я даже не помнил ни его имени, ни статуса.
- Ну и что ты умеешь? – Скептически спросила меня девушка с острыми чертами лица.
По щелчку пальцев выбившийся из прически черный локон тут же заполз обратно. Девушка удивленно дотронулась до своих волос. Я театрально поклонился, радуясь произведенному на этих дворянок впечатлению.
А потом я как бы невзначай принялся за рассказ о своих приключениях, произошедших за неделю пребывания в этом мире. Дворянки внимательно слушали мое жаркое повествование. Только рыжая вместо восхищенного молчания то и дело прыскала со смеху.
Я уже успел дойти до момента с пещерой, как услышал знакомый звонкий голос.
- Извините, дамы, очень бы хотелось остаться с вами, но мне нужно встретиться с одной моей знакомой, - я манерно поклонился дворянкам.
- Ну иди к своей знакомой, - со смехом сказала рыжая.
Среди прочих гостей заметить одну невысокую девушку было трудно. Зато ее полуписк очень хорошо выделялся в толпе, позволяя просто идти на звук. Вскоре предо мной предстала Марта с сиявшим от радости лицом. Она была в длинном сиреневом платье с пышными короткими рукавами. В собранных в объемную прическу светлых волосах виднелась тонкая диадема. В таком виде я прежде ее не видел.
- Прекрасно выглядите, миледи – сказал с ехидством я, но улыбка непроизвольно получилась искренней. Выглядела Марта действительно очень очаровательно.
Она засияла при моем появлении еще сильнее, однако тут же ее лицо омрачилось.
- Ой, у тебя там помада на шее, - с грустью в голосе произнесла она.
Так вот почему та рыжая все время ржала. Я впопыхах даже не посмотрелся в зеркало – так пошел. И ведь никто же не указал на это.
- Спасибо, - улыбнулся я, доставая из кармана носовой платочек в клеточку.
- Пожалуйста, - она отвела глаза в сторону.
Марта торопливой походкой пошла в сторону графа Тетерева. Странное у нее поведение. Чего она ни с того ни с сего вдруг расстроилась? Неужели там была не просто помада, а целый засос? Пусть даже так, но что Марте до этого?
Мои мысли прервал статный мужчина в возрасте в красном бархатном фраке, вышедший прямо посреди оперы на сцену. Он щелкнул каблуками с чрезмерной громкостью, будто обувь у него была как у танцоров чечетки. Громогласный голос о приглашении гостей к столу был настолько силен, что даже самый рассеянный и задумчивый человек определенно услышал слова мужчины.
За столом нас хотя бы усадили в более-менее приличное место. Я как-то умудрился попасть по другую сторону стола и пару стульев вправо от самого генерал-губернатора. Он тут же радостно кивнул мне.
- Вы в своем репертуаре, Любомирские, - подметил он, улыбаясь как-то по-отечески.
- Вам понравился мой подарок Сергей Валерьянович? – Спросил с интересом я.
- Интересный, но, извините, я передал его Августу Христофоровичу. В его коллекции как раз этому экспонату самое место.
- Ну что ж, надо будет прийти посмотреть, как та вещь вписалась, - я со смехом пожал плечами. Забавляли меня воспоминания о том, что мне сказали держаться оттуда подальше.
Сидящие рядом люди даже не понимали сути нашего разговора. Они с интересом переглядывались между собой, явно стесняясь уточнить, что же конкретно за подарок там был. Я бы посмотрел на реакцию того толстого владельца банка или его очень усталого вида жены с седыми проседями, запрятанными глубоко внутрь укладки. Тот прокурор с бакенбардами выронил бы свой монокль прямо в тарелку с супом, едва бы я зарекнулся о коробке господине Тесокабэ. Или еще много кто. Даже жаль, что никто не переспросил.
Еда заранее на столах не стояла из соображений того, что могла там за время ожидания остыть. Да и обед хоть и имел точное время, когда должен был начаться, но задержался из-за медленного прибытия гостей. Вроде бы и богатые деловые люди, но прибывали кто на полчаса, кто на час позже.
Стоп, я же дворянин. А как там нужно держать вилку и нож за столом? Ладно, это не такой уж сложный выбор, когда можно просто подсмотреть за соседями. Главное не опозориться, когда буду что-то резать или хлебать. У меня выработана крайне неприличная привычка есть с максимальной скоростью. Нужно только пересилить себя.
Люди в одежде прислуги начали подносить первые блюда. Кругом меня заводились светские беседы о всякой ерунде. Я попал в ловушку своего расположения за столом и не понимал, вмешиваться ли мне в такие разговоры или нет. Если есть молча, то очень быстро буду ощущать насыщение. С другой стороны, вести беседы мне было не с кем, так как я находился на небольшом отдалении от знакомых мне членов экспедиции. Разве что в зоне доступа был генерал-губернатор и граф Тетерев. Что с первым, что со вторым я бы предпочел не обсуждать ничего, но их я хотя бы знал.
Граф Август Христофорович Тетерев ради такого события даже прилично оделся в костюм-тройку. Но сидел за столом по-прежнему с вальяжной небрежностью и задумчивым лицом. Угощения он никакие не ел, лишь изредка ковырялся в них и просто брал оценивающие пробы. Марта сидела по левую руку от него, но окликать уже ее было бы некрасиво перед сидящими рядом со мной господами. Хотя бы сейчас она была в более-менее привычном состоянии и брезгливо тыкала по блюдам, чем тут же заслуживала укорительный взгляд сидящих напротив нее дворянок. Вслух ничего ей не высказывали и только со значением смотрели на графа Тетерева, но тот был сильно отрешен и просто не замечал этих намеков.
Разговор между Лазаревым и его соседями вдруг зашел о жизни в столице. Генерал-губернатор тут же обратился ко мне с просьбой поведать о том, как сейчас обстоят дела в Цареграде.
Знать бы еще, как там обстоят дела. Но я не хотел упасть в грязь лицом перед такими важными людьми и завел речь о прекрасном ипподроме. Разве что я выдавал их не как свои детские воспоминания об обучении верховой езде, а как события трехмесячной давности.
В процессе рассказа мой сосед справа зацепился за слово и разговор плавно перетек в обсуждение пород восточных лошадей. Отмазаться в этом моменте получилось, чему я был несказанно рад.
Вечер шел даже как-то скучно. Я даже начинал завидовать Ермолину и другим офицерам, что были на терассе.
Молодой подручный генерал-губернатора тут же материализовался, стоило лишь мне о нем подумать. Он о чем-то шепотом доложил Лазареву, заставив того гневно нахмуриться. Я уловил его растерянный взгляд и понял, что он отнюдь не пьян. По его зрачкам было ясно, что тот съел дрянь, похожую на ту конфету из шкатулки Лидии. Либо состав употребленного им был схож, раз его зрачки так же были расширены, а в уголках глаз появились темноватые капилляры. Действительно у них там все было очень весело.
Я смотрел на офицера и смеялся про себя. Эти ребята уже вовсю местные зелья употреблять начали, пока мы тут шампанское пьем.
- Закуси хоть, - буркнул генерал-губернатор, протягивая Ермолину свою тарелку, где лежал кусочек стейка.
Ермолин постоял, задумчиво прожевал мясо и принялся опять нашептывать Лазареву о чем-то.
- Понял, очень плохо, - подытожил Лазарев, вздыхая.
