И огорчать своего лойрио.
Надо доставить письмо его дядюшке.
Колин.
Зайка, как понимала, устроилась рядом с моим лицом. Можно было отвернуться, уткнуться в густую шерсть — и тихо, почти беззвучно заплакать. Никто не видел моих слез. Злых слез, честно говоря.
Все я понимаю. И что мать меня спасала, и что другого выхода не было… мама, мамочка, родная моя…
Мы с отцом виноваты перед тобой. Сначала не уберегся он, потом не смог уберечь тебя я, и это самое ужасное — мы оба не смогли уберечь тебя.
Никогда себе этого не прощу.
Зайка шевельнулась, ткнулась мокрым носом в лицо, я машинально погладил зверька. Чувствует все… никогда больше не буду охотиться на зайцев!
Мама, родная моя, что этот подонок с тобой сделал?
Я все узнаю — и убью его. Обещаю тебе, он жить не будет. Уничтожу, самую память о нем — и то сотру в порошок.
Ненавижу, боги, ненавижу!!!
Если бы сейчас мне попался этот подонок — горло бы ему зубами перервал, сомкнул зубы на глотке и кровь бы пил, пока ни капли ее останется в жилах.
Мразь…
Зубы стиснулись до скрежета.
Ненавижу…
Слезы исчезали в заячьей шкурке.
Я не умру, нет. Слишком много радости я доставлю негодяю. Я выживу — чтобы уничтожить его. Я — выживу.
Зая.
Колин нервничал — и я тоже волновалась.
Когда идет заживление, надо сохранять спокойствие и неподвижность. И дышать по возможности ровно, а этот герой — всхлипывает, тихо–тихо, а вы пробовали при таком раскладе ровно дышать?
Еще и сопли начнутся, мокрота в легкие попадет… кошмар!
Я потерлась о щеку мальчишки, стирая мокрые полоски и стараясь успокоить. Куда там! Колин весь был, как натянутая струна, только что не вибрировал. Ну, еще бы…
Я была в курсе ситуации с его матерью. Мне тоже стало бы плохо, если бы…
Хотя нет. С моей мамой по определению такого не случилось бы. Я мысленно представила себе такую картину:
Лойрио Рыло (я его в глаза не видела, но представляла себе похожим на Крашри — здоровущий мужик с бородой) подходит к моей матери и заносит руку: 'ах ты, стерва!'.
В следующий миг на месте мамы воздвигается ее вторая ипостась — здоровущая волчица, в холке человеку по плечо и ласково улыбается.
Все, лойрио можно будет выносить.
Мы, оборотни, все‑таки звери. И когда приходит ночь — звериная часть нашей натуры берет вверх. Мы смыкаем зубы на горле врага — и радуемся теплой крови, льющейся в глотку.
Я — нет, я другая. Но мои братья, родители, друзья — они это знают. А я… я — позор семьи…
Колин провел рукой по моей шерстке.
М–да…
Хоть кому‑то я нужна. Да, я понимаю, что это обман и самообман тоже, но человеческому мальчишке легче со мной. А мне проще, когда я тоже не одинока. Я останусь с ним ненадолго, честное слово. Потом я уйду, когда освоюсь в мире людей. А пока…
Ветерок трепал мою шерстку.
Пока интересно, где мы будем ночевать…
Корт Шакр, десятник стражи.
Когда леди Марго попросила меня сопровождать Колина — я понимал, что это будет сложно. И все равно согласился. Я присягал лойрио Филиппу, да и Марго…
Поверьте, ей не может отказать никто, и меньше всего — я. Я — старый вояка, любовь мне незнакома, разве что продажных девок тискал без счета, но если бы я желал себе жену — то только такую.
Теплую, уютную, заботливую.
Мы все преданы лойрио, но что‑то мне подсказывает — вздумай он обидеть Марго, вмиг останется один и на пепелище. Такими женщинами не разбрасываются — и ее просьбы выполняются быстрее, чем просьбы лойрио
Ее просто невозможно огорчить.
Колин же…
Мальчишка появился в замке лет пять тому назад — точнее не помню, я как раз был в отъезде. Он был сыном какой‑то родственницы Филиппа — и сначала мы все сделали стойку. Что там за родственница? Может, любовница, а это его незаконный сын?
Сомневались все около месяца, потом махнули рукой. Колин был абсолютно не похож на Филиппа, кроме того, он всем так рассказывал про мать, про свой замок, про своего отчима, которого мечтал убить… такое не подделаешь.
Он действительно был родственником Филиппа — и мы приняли его. Больше всех, разумеется, Марго. Она всерьез привязалась к мальчишке — и старалась согреть его. Искренне старалась. И огорчалась, понимая, что хотя малыш и оттаял душой, но не до конца, вовсе не до конца. У него была одна цель — убить отчима, а уж потом все остальное. И Колин тренировался, как одержимый.
Филипп посмотрел и назначил меня его наставником. Я принялся гонять мальчишку вдоль и поперек — и это было благодарным делом. Сейчас он прекрасно дерется на мечах, владеет копьем, хотя и не очень хорошо, оно пока тяжеловато для его руки, зато отлично бросает ножи, стреляет из лука, знает кое–какие ухватки, может командовать людьми…
Я поневоле привязался к мальчишке. И когда Марго поняла, что ему надо ехать — пришла ко мне. Я как раз перебирал кольчугу, когда она возникла на пороге.
— Корт, я могу вас отвлечь?
Темные глаза чуть улыбаются, от полненькой фигурки веет теплом и покоем. Я вскакиваю, неловко скинув кольчугу на лежанку, и пытаюсь поклониться. Марго останавливает меня мягким жестом.
— Нет–нет, не надо, я ненадолго…
Я слушаю внимательно. Марго пересказывает всю ситуацию и умоляюще смотрит на меня.
- …Колин должен поехать — а я буду за него тревожиться. Я могу его доверить только вам. Прошу вас…
Она просит.
Да я и звезду с неба бы достал… повезло лойрио.
Разумеется, я поеду. И сделаю все от меня возможное, чтобы мальчишка уцелел. И чтобы остался в своем замке. И заодно успокою душу Марго….
Увы, поездка оказалась еще веселее, чем предполагалось.
Сначала этот Крашри… осел морской. Ни ума, ни фантазии… Колин пробовал призвать его к порядку, но добром это не закончилось. Два отряда окончательно обособились — и ничего удивительного. Мы служим Колину, эти умники — его отчиму, ну и какая тут дружба, какая работа?
Нереально!
А потом покушение…
Кстати, когда Колин приобрел зайца — я посмеялся, а вот потом…
Когда зайка сначала дернулась, спасая мальчишку от стрелы, а потом подняла тревогу — я задумался и всерьез. Но решил игрушку не трогать…
Не то, чтобы я боялся расстроить Колина, но у мальчишки и так жизнь не сахар, сами понимаете. Если эта зверушка помогает ему отвлечься — пусть хоть с верблюдом возится, не жалко.
Ничего особенно удивительного в ее способностях, кстати, нет, у нас такой умелец тоже был. Крыс натаскивал — так эти твари с ним везде были. Обязательно одна ручная у него была, а иногда и две. На плече у него сидели, в заплечном мешке жили, кормил он их, чем сам ел, зато твари были дико умные. Он их трайши и лойрио продавал, да еще и купцам из тех, что побогаче. Они яды распознавали, понимаете?
