Слушая похвальбу клиентки, Оля с невозмутимым видом занималась своим делом. Кожа троллихи стала гладкой и приобрела нежно-розовый оттенок, неожиданно сочетающийся с мшистыми волосами. В подведенных зеленоватых глазах появилось нечто русалочье.
– Прекрасно,– прошептала Оля, глядя в зеркало через плечо троллихи.– Чувствуется нечто колдовское, да? У вас такое необычное лицо, его можно открыть, только если убрать все наносное и оставить то, что дано природой. Ну как, нравится?
Клиентка промычала что-то неопределенное: мол, вроде бы ничего.
– Нет, вы всмотритесь! – потребовала Оля.– Какая мистическая прелесть! Нечто нечеловеческое, пугающее, дикое и чарующее. Лесная царица!
Троллиха печально поглядела на полочку, где одиноко лежал белокурый парик. Из зеркала на нее смотрела она сама. Такое лицо троллиха видела с детства. В каждом горном озерце. Без всякого волшебства искусников-сидов..
А Оля любовалась делом своих рук. Сегодня она явно была в ударе.
– Это очень важно – найти свой стиль,– заявила она, видя, что клиентка не проявляет восторга.– Не надо притворяться тем, кем вы не являетесь. Будьте самой собой.
– Собой? Я как раз и не хочу быть собой! Это что, всё? – удивленно спросила троллиха, рассматривая себя в зеркале. Она была разочарована. После всех этих долгих и хитрых манипуляций она ничего не приобрела. Зато утратила всякое сходство с человечками. Муженек будет ругаться. Маскировка – его конек.
– Вот это зря,– рассеянно проговорила Оля, которая как раз думала, не позвать ли студийного фотографа, чтобы заснял удачный макияж для каталога.– Естественность – это главное.– Нет, с фотографом лучше не заморачиваться. Уж больно странная эта клиентка.– С вас две тысячи восемьсот. Заплатить можете в фойе. Мы принимаем «Визу», «Еврокарт» и «Маэстро», но можно и наличными.
– Что это такое? – без интереса спросила троллиха.
– Что? – Оля, очнувшись от раздумий, наконец заметила, что у клиентки нет ни сумки, ни портмоне. Может, оставила в машине?
– У вас есть кредитные карточки?
– Это еще что такое?
Оля изумленно посмотрела на клиентку:
– Вы не знаете, что такое кредитка?
– Да и знать не хочу.
И тут Олю посетила ужасная мысль.
– А у вас вообще деньги есть? – напрямик спросила она.
– А зачем мне деньги? – удивилась клиентка.– Если я что-то хочу, я это получаю. Мне никогда не отказывают! – Клиентка улыбнулась. Улыбка у нее было поистине кошмарная. «Все-таки я – талант,– подумала Оля.– Такой дикий звериный натурализм».
Тем не менее надо что-то делать.
– Так вы не намерены платить?
Оля растерялась. В такую неприятную и абсурдную ситуацию ей еще не приходилось попадать. Давным-давно, когда Оля студенткой решила подработать в «Макдональдсе», во время собеседования кадровик задал ей каверзный вопрос: «Допустим, в вашу смену в ресторан входит бомж, отправляется в туалет и начинает мыть в раковине свои покрытые язвами ноги. Что вы будете делать в такой ситуации?» – «Позову старшего менеджера»,– наугад пролепетала Оля. «Безынициативна»,– вынес вердикт кадровик и Олю на работу не принял.
– Платить? А зачем? – Клиентка осклабилась еще шире и цапнула с полки свой безвкусный парик.
– Я позову хозяина! – стараясь добавить в голос суровости, пригрозила Оля и быстро вышла из зала.
– Зови, зови,– пробормотала ей вслед троллиха, нахлобучивая на голову парик.– Его-то мне и надо.
Через несколько минут в холле послышались голоса. Троллиха навострила уши и принюхалась…
– Чё ты гонишь, Олька, какие там проблемы? – сонно спросил Гоша.
Вчера он конкретно оттянулся, и сегодня его терзало похмелье. До обеда он вообще не собирался вылезать из кровати.– На фига меня будить в такую рань? Сама, что ли, разрулить не в состоянии?
Оля неодобрительно взглянула на помятую Гошину физиономию, натянутый в спешке мятый спортивный костюм… Ее вообще возмущало, как могла Карина подпустить к управлению своей утонченной арт-студией уголовника. Но свои мысли на этот счет Оля благоразумно оставляла при себе.
– Я не понял – что значит «не хочет платить»? – проворчал Гоша.– Она чем-то недовольна?
– Недовольна? – вспылила Оля.– У меня недовольных не бывает! У нее, похоже, просто денег нет! Какая-то бомжиха с вокзала!
– А зачем ты ее тогда взяла? Совсем дура, что ли?
– Так кто же знал?! Она наглая, как…
– Короче! Сколько она должна?
– Тысяча восемьсот макияж, пятьсот укладка, консультация триста…
– Сколько всего?
– Две восемьсот. Я не…
Гоша молча отодвинул Олю и вошел в зал.
«Да… Точно бомжиха»,– подумал он, но тут заметил на «бомжихе» золотую цепь.
«Граммов четыреста… – определил Гоша наметанным взглядом.– А сама баба – пуда на четыре. И габариты подходящие. Есть за что подержаться. Может, натурой с нее взять? – Гоше всегда нравились крупные женщины. Пожалуй, Карина была первым исключением в его устойчивых вкусах.– Нет, нельзя. Олька непременно хозяйке настучит. Придется цепку у нее в залог взять. Или еще что-нибудь…»
– Что же вы так, дамочка, финансово не подготовились? – останавливаясь напротив клиентки и демонстративно оглядывая могучую женщину с ног до головы, спросил он.
– Это ты о чем, человечек? – осведомилась «дамочка», обозревая Гошу не менее откровенным взглядом.
Гоша насторожился. Где-то он уже слышал и это обращение, и эти интонации.
– О денежках, дамочка, о денежках. Что делать будем? Платить или милицию вызывать? Или…– Гоша сделал многозначительную паузу, но «дамочка» не испугалась. В ее зеленоватых шалых глазках читалось всё, что угодно, но только не испуг.
– …Или – что, человечек?
– Или попробуем договориться?
– Договориться? – клиентка оживилась.– О чем договориться?
Гоша покосился на Олю. Та поджала губки. Ждала, пакость такая, как он выкрутится. И остальные мастерицы тоже перестали работать: глазели, предвкушая скандал.
– Что уставились? – рассердился Гоша.– А ну работать всем! – И клиентке: – Прошу за мной, в кабинет!
Хорошо сказал, даже самому понравилось.
Пропустив клиентку вперед, Гоша первым делом запер дверь. Повернулся, набрал в грудь воздуху, чтобы выдать насчет залога, но не успел.
– Ах ты мой шустренький! – грудным голосом проворковала клиентка и молниеносным движением сграбастала Гошу.
От столь стремительной демонстрации расположения Гоша изрядно опешил. И даже сделал попытку освободиться.
Но захват у бабы оказался борцовский. Она стиснула Гошу так, что ребра затрещали, фыркнула ему в ухо, игриво куснула за шею…
– Дурачок,– прогудела она.– Зачем с сидом живешь? Постареть не терпится?
