Пока было именно так, хотя уклад жизни менялся стремительно. Старики еще помнили, когда куроки были едины и привольно жили в своих степях, не помышляя о каких-либо переменах. К слову сказать, они и сейчас не понимали, к чему нужно было все ставить с ног на голову, да еще и учиться у белых. Но молодые считали иначе, а старикам оставалось только вздыхать и поминать о том, что в дни их юности все было правильно и куда лучше.
Кстати, даже в племенах, которые крепко стояли на позициях прежнего образа жизни, уже имелись значительные перемены. Так, например, их предки никогда не держали домашних животных, кроме собак, но за какие-то двести с лишним лет эти племена из жителей лесов превратились в кочевников-скотоводов. И пусть единственным животным, которое они разводили, были лошади, по сути это ничего не меняло. Еще они научились обрабатывать железо. Среди них появились кузнецы, способные получить железо из примитивных горнов, а затем его обработать. Порой из их рук выходили очень качественные вещи. Если смотреть на этот процесс с позиции истории человека, то рывок прямо-таки стремительный.
Все пинки с удовольствием пользовались тем, что мог дать белый человек — будь то железные вещи вообще или еще что иное. В некоторых родах отошли в прошлое волокуши. Большая повозка белых куда более удобная и вместительная, а пинки постепенно обрастали имуществом. Да, она требует ухода, а как следствие — и владения некоторыми навыками, но ведь это мелочи. Однако все эти мелочи вели к изменениям, и порой значительным.
Так что жизнь коренного населения стремительно преображалась. Но белые, скорее всего, не дадут им достаточно времени. Наиболее умные вожди это понимают, а потому делают все для стремительного рывка вперед, чтобы суметь сохранить свой народ.
На одном из видневшихся хуторов занимались разведением лошадей. Роду Высокой Горы пришлось приложить немало усилий, чтобы раздобыть по-настоящему породистые экземпляры. Разумеется, о покупке тут не могло быть и речи. Этих статных красавцев добывали традиционным для пинков способом, то есть воровали. Данное предприятие начал еще отец нынешнего вождя, поэтому теперь хутор представлял собой самый настоящий конезавод с просторными конюшнями и привольными пастбищами.
Сейчас этот табун являлся самым настоящим богатством. Пятьсот взрослых лошадей, стоимость каждой особи варьировалась от ста до пятисот крон. Целое состояние. Но из этого числа только малая часть уходила на продажу, благодаря чему удавалось закупать фураж и расширять хозяйство. Планы Высокой Горы были куда как более обширными, и благосостояние сородичей занимало в них далеко не первое место. Он должен был заботиться об интересах всего племени.
На втором хуторе, отстоявшем от первого верст на десять, разводили буйволов. Большое стадо в шесть тысяч голов, которое с каждым годом только разрасталось. Забой животных был строго выборочным в ходе выбраковки наиболее агрессивных или хилых, и никак иначе. Мужчины по-прежнему устраивали большую охоту для заготовки припасов впрок или на поставку консервному заводу.
В принципе глупо. Хорошие лошади — весьма дорогой товар, и лучше бы роду ястреба сосредоточиться на одном. Но Высокая Гора хотел показать пример своим соплеменникам. Не дело, если все займутся только лошадьми, все же буйволы — это жизнь пинков, опять же, важная статья продовольствия и доходов.
В отличие от других племен куроки не торговали сырыми кожами, у них было несколько дубилен и немало мастеров-скорняков, поэтому в племени предпочитали торговать готовыми изделиями. Подобными промыслами пробавлялись и одиночки на своих хуторах или в шатрах.
Не все земли рода ястреба были непригодны для земледелия из-за пересеченности местности. Имелись и такие, что сами просились под плуг. Это был третий хутор, его отсюда не видно. Вокруг него раскинулись обширные поля и лишь незначительная часть выпасов для домашнего скота.
По соседству устроилась и рустинская семья, тоже занимающаяся земледелием. Согласно договору с Высокой Горой каждый новорожденный ребенок, будь то мальчик или девочка, будет получать по наделу. Высокая Гора хотел иметь как можно больше хуторов, кого выберут эти дети, когда вырастут, пинка или белого, — не важно, главное, что у них уже будет собственная земля и сильный соблазн осесть на ней. Тем более молодым семьям, решившим заняться земледелием или ремеслами, совет племени всячески помогал. Взять тот же «захваченный» пароход, буквально набитый сельхозинвентарем.
Собственно, именно из-за постоянной поддержки нарождающегося крестьянства и ремесленников казна куроки и испытывала финансовый голод. Каким образом верховный вождь собирался еще и создать армию, являлось загадкой. Не было у него возможности для этого. Он не был способен даже заложить арсенал, хотя бы с минимальными запасами боеприпасов.
Но сейчас мысли Сергея были далеки от всего этого. Он смотрел на хутора просто как на элементы пейзажа, думая совершенно о другом. И потом, он был слишком счастлив, чтобы забивать себе голову мыслями о судьбе куроки, об их стремлении сохранить свое племя, даже поступившись укладом, обычаями и традициями. Все это мало его касается. Главное, что Алексей жив, здоров и в полном порядке.
— Н-да-а-а, Леша. Как там говорил незабвенный Остап Бендер… Сбылась мечта идиота, вот я и прославился, — хитро подмигнув, произнес Варакин.
— Вообще-то там речь шла про миллионы, — не согласился Болотин.
— Ну каждому свое. Остап жаждал заполучить миллион, у тебя другие устремления, так что все в кассу. Да брось, Леш. Нормальное желание. Ты же никого не гнобишь, ни у кого ничего не воруешь.
— Ага. Я искренне сочиняю чужое.
— Хм. Что-то знакомое, только не могу вспомнить, где слышал.
— Был такой фильм, «Ландыш серебристый», это продюсер говорил своему аранжировщику.
— А-а, вспомнил. Но ты-то чего грузишься? Здесь ведь нет Жюля Верна. Так что ты ничего и ни у кого не воруешь.
— А что подумают те, кто придет сюда следом за нами? Да тот же Высокая Гора прекрасно понял, что я вор.
— Прости. Это было настолько неожиданно, что я непроизвольно. Да и не говорил я о том, что ты…
— А тебе и говорить было не нужно, — перебив друга, отмахнулся Болотин. — Вождь достаточно образован и умен. Он только по твоей реакции на названия сделал правильные выводы. А потом… Это вначале я и впрямь думал оставить о себе след через книги. Но позже понял, что это все равно не мое и очень не хотелось бы, чтобы в мою сторону кто-то плевался.
— Брось.
— Нет, Сергей, все именно так. Вот и решил я сделать что-то действительно достойное.
