Обалдевший от таких откровений Димка во все глаза рассматривал Катерину. Вот тебе и демон, маг Тьмы, владыка чар! Пудрил мозги девчонке, защищал от всего потустороннего — а она, оказывается, и сама потомственная ведьма!
— Я всегда видела, что твоя Тень чернее других. И способности у тебя были — только спали до поры. Думала — ведун, может, перевёртыш. А как поняла, что нам быть вместе суждено, карты спрашивала, как бабушка учила, и зеркало, и свечу… Вот только промолчали они, избранники Тьмы — не в их власти. И мне оставалось только ждать. Ждать и надеяться… И пожалуйста, кем бы ты не стал, и как бы не изменился — возвращайся! Я буду ждать, столько, сколько понадобится. Ты один для меня, и другого уже не будет. Мы ведь не умеем по-другому…
Глаза молодой женщины оставались сухими, но Димка знал, чувствовал, чего стоит ей это величественное спокойствие. И когда Катя вдруг резко развернулась и вышла, не стал сразу же выпрыгивать из ванны и нестись следом, хотя и был такой порыв. Не время сейчас идти следом и утешать. Она принимает его таким, какой он есть, и он должен поступать так же. Не навязывать помощь, когда её не требуют, верить в свою женщину, как она верит в него, принять её всю, целиком, не сомневаясь, и не требуя объяснений.
Всё стало проще — и сложнее, в одно и то же время. Больше не нужно ничего скрывать. Но и ответные странности принять с пониманием.
Дмитрий слишком устал, чтобы сейчас думать о высоком или планировать стратегию семейной жизни. И всё остальное прошло, как в тумане. Он не помнил, как выбрался из ванной, не помнил, что ел на кухне, и как обрабатывались раны. И оказавшись вдруг в кровати, просто расслабился, проваливаясь в сон без сновидений. Осталось только ощущение полного мира в душе, и приятные касания тонких пальчиков, перебирающих и приглаживающих волосы усталого путника.
Бесплатный сыр бывает только в мышеловке.
Пословица
Да и то, лишь для второй мыши!
Современное дополнение
Эмоции… Когда-то они были неотъемлемой частью его жизни. Но он перерос их, стал слишком велик для мелких страстей смертных. Сейчас немногое могло вызвать его эмоциональный отклик. И тем сладостнее было смаковать разгорающийся гнев.
Его сфера власти нарушена! Враг, посмевший отвергнуть его закон, его печать, его имя — одно из имён Тьмы! Это гордость? Пожалуй, он должен быть благодарен врагу за то, что тот пробудил сразу две эмоции. И он будет благодарен, но позже, когда разделается с нарушителем сферы.
А сейчас надо поощрить одно из своих далёких продолжений, одного из тех крошечных бестолковых слуг, так забавно трепыхающихся на нити связи и искренне считающих себя свободными. Может, из этого существа ещё вырастет толковый боец.
- -
Завидую я шизофреникам! Им всегда есть, с кем поговорить…
Рассуждения в палате?3
Димка пробудился в холодном поту. Это ж надо, даже во сне, вообразить себя Цьяхимлетонгом! Должно быть, это из-за чудовищного напора Тьмы, идущей через канал… Что?! Тьма через канал?
Человек открыл глаза, упираясь взглядом в белёный потолок, услышал сдавленный скулёж чёрного зверя, ощутил тёплую руку Кати, лежащую у него на груди — и рывком скатился с кровати. Он не ошибся, Владыка действительно обратил своё нежеланное внимание на одного из своих бесчисленных слуг.
— Димчик? Что происхо… — Дмитрий скорчился на полу в позе эмбриона, крепко закрыв глаза и зажав ладонями уши. Нельзя! Ни в коем случае нельзя показывать Владыке, что он находится среди людей! И, тем более, нельзя, чтобы он обратил внимание на девушку! Для чего бы не вышел на связь великий демон, не стоит вводить его в искушение собрать урожай душ.
— Не подпускай! — Рявкнул землянин, надеясь, что чёрный зверь поймёт его правильно, и не позволит Кате приблизиться. Только бы Владыка не заинтересовался, что скрывает от него слуга! И… зачем он здесь?! Что вообще происходит?
— Что с тобой? Тебе больно? — Звонкий голос девушки всё же был слышен, и Димка заорал от злости и отчаянья. Не её, только не её! Хочешь, я соберу тебе целую пригоршню душ? Отборных, сочащихся Силой, аппетитных? Лишь не обращай внимания на эту ничуть не вкусную ведьмочку!
— Есть лишь одно имя, и одна сфера власти, Владыка Цьяхимлетонг! — Он выкрикивал слова в исступлении, не задумываясь, сам придумывает эту своеобразную молитву, лишь бы заглушить голос девушки, или эти слова нашептала Тьма. — Лишь ты, истинное средоточие Тьмы, и да сгинут все остальные!
Чудовищная мощь мяла его, лепила, изменяла. Напор силы всё возрастал. Дмитрию казалось, что он превратился в какую-то перчатку, в которую нетерпеливо рвётся слишком большая рука. Грубо шевелятся пальцы, безжалостно давит ладонь, раздаётся ткань и трещат швы… И вот-вот он лопнет, разлетится жалкими обрывками.
— Пусть раскинется твоя сфера до пределов вселенной, и один будет закон, и одна власть, Владыка Цьяхимлетонг! Все души принадлежат лишь тебе, и все Силы служат лишь тебе, Великий! — Боль всё нарастала. Димка хотелось просто кричать, надсадно и бессмысленно. Но тогда Катя обязательно подойдёт, коснётся — и Владыка почувствует её присутствие… Выход есть, если только сург подчинится, надо будет ударить себя один раз, прямо в сердце, рассечь печать и нарушить связь. Владыка будет в гневе — но уже ничего не сможет сделать. Но только в сердце! Если умереть по-другому, у Цьяхимлетонга будет время, пока смерть тела не исторгнет печать. — Именем твоим пойдём мы в бой, сокрушим все сферы власти, и сокрушим всех безумцев, что посмели называть себя Владыками! Ы-ах-р!
На миг он просто потерял сознание. И вновь ему показалось, что он сам стал Цьяхимлетонгом, немыслимо древним и могущественным существом, забавляющимся с очередной игрушкой. Смешное существо, пытающееся скрыть свою жалкую самку! Какая глупость! Владыке всегда нужны слуги, и наследственные — ничуть не хуже изловленных на тёмных путях.
Последний штрих, ещё одна необходимая черта в ауре существа — и Владыка перенёс своё внимание на другой объект. Приближающаяся схватка с другим Владыкой бодрила, но заставляла всерьёз взяться за своих слуг. Слишком много их развелось, слабых, назойливых и почти бесполезных… Только и способны, что подбирать крохи чужого пиршества, жалкие паразиты. Пожалуй, стоит отсечь всех, чьи печати слабее шестой…
- -
В эту жуткую, тёмную ночь, давным-давно скованное великое зло вырвалось на свободу! Правда, тут же заснуло…
