Остаток дня Чарли ломал голову, как же связаться с Генри до выходных. Манфред дважды перехватывал его на подступах к кухне и на второй раз пригрозил, что оставит после уроков, и Чарли, который был готов пойти даже на это, вовремя сообразил, что Генри в надежном убежище под защитой кухарки, а вот Танкреда надо срочно вернуть. Дело в том, что его отсутствие влияло на особо одаренных престранным образом: они четко разделились на два лагеря, и самому Чарли, Лизандру, Габриэлю и даже Эмме Толли было не по себе, словно совсем рядом – там, где в Королевской комнате пустовал стул Танкреда, – разверзлась пропасть и из нее тянуло холодом и ужасом. Все они утратили аппетит и едва соображали. Эмма и та жаловалась на скверное самочувствие. А вот Манфред, Зелда и даже Билли Гриф, напротив, прямо-таки лучились здоровьем, бойко делали уроки и ели за обе щеки.
Надо было немедленно исправлять положение.
Когда наступил долгожданный вечер и дети потянулись через высокие двери на свободу, Чарли обернулся и увидел на лестнице Оливию и Бинди. Он виновато помахал им, но у Оливии вид был нисколько не огорченный, и она явно предвкушала очередное приключение. Только бы эта егоза не придумала какую-нибудь слишком опасную авантюру!
Синий автобус, как всегда, высадил Чарли в начале Филберт-стрит. Навстречу мальчику уже бежали Бенджи и Спринтер-Боб.
– Ну и тоска была на этой неделе! – пожаловался Бенджи. – А у тебя?
Чарли отчитался обо всем, что случилось за неделю.
– Да-а, нескучно тебе живется, – заметил Бенджи. – Но я бы на такое не согласился.
– А я разве соглашался? У меня и выбора никакого не было, – вздохнул Чарли. – Я просто стараюсь уцелеть любой ценой, вот и все.
Не успел Чарли позвонить в дверь номера девять, как на крыльцо вылетела Мейзи и принялась душить его в объятиях.
– Чай на столе! – воскликнула она, увлекая внука на кухню. – Приготовила все, что ты любишь. И все твое любимое тоже, Бенджи. Проходи, проходи. А для Спринтер-Боба у меня припасена отличная косточка.
Только мальчики уселись за стол, готовясь воздать должное Мейзиной стряпне, как в кухню вплыла бабушка Бон. Сразу было видно, что она намерена испортить Чарли аппетит.
– Это что? – требовательно спросила старуха, резко сунув Чарли под нос фотографию Генри Юбима и его семьи.
– Старая фотокарточка, – уклончиво ответил Чарли.
Так, прекрасно, бабушка Бон рылась в кабинете у дяди Патона. Ой, что будет! Не миновать скандала!
– А что с ней такое случилось? Где стекло?
– Она упала со стены, когда вы хлопнули дверью.
Ох, не стоило говорить этого старухе.
– Я хлопнула дверью? – вскипела бабушка Бон. – Это ты, Чарлз, разбил стекло, и еще увиливаешь!
– Он правду говорит, – пылко вступилась Мейзи. – Мальчик не виноват, а разбитую фотографию он сразу принес сюда. Я и стекло выметала.
– Рамка принадлежала мне, – процедила бабушка Бон. – И она была антикварная. Впрочем, сейчас меня интересует не рамка, а мальчик. – Костлявый палец уперся в лицо Генри. – Ты ведь его видел, Чарлз?
– Нет, конечно, – быстро ответил Чарли. – Фото же старое. Ему, наверно, сейчас лет сто.
Бенджи не поднимал головы от тарелки с бутербродами, стараясь не встречаться с Чарли глазами.
– А вот у меня есть неопровержимые данные о том, что Генри Юбим вернулся, – ледяным тоном заявила старуха Бон, чеканя каждое слово, – и что ты, Чарлз, его видел.
«Ага, Душка все выложил Билли Грифу, – смекнул Чарли, – а тот уже настучал надзирательнице тетке Лукреции, или Манфреду, или еще кому-нибудь из этой теплой компании».
– Гризелда, вы ведете себя глупее некуда, – вмешалась Мейзи. – Чарли всю неделю просидел взаперти в этой жуткой, мрачной академии и никоим образом не мог видеть мальчика! Он что, призрак, этот мальчик?
– Не вашего ума дело, – отрезала бабушка Бон.
– А портить Чарли ужин – вашего ума дело? – звонко возмутилась Мейзи, уперев руки в боки – в точности как разгневанная кухарка.
Это было типичное начало скандала в доме номер девять, и Чарли прекрасно знал, как он будет развиваться дальше. Ну почему надо начинать склоки, как только он, Чарли, вернулся домой! Ни минуты покоя. Чарли скорчил гримасу и перемигнулся с Бенджи. Тот понимающе закатил глаза. Под аккомпанемент скандала мальчики успели поглотить немало снеди. Бабушки метали друг в друга громовые оскорбления. Спринтер-Боб, так сказать, подпевал: оторвавшись от косточки, он время от времени издавал недовольный вой, поскольку терпеть не мог, когда двуногие шумят.
Когда турнир по взаимным оскорблениям подошел к концу, старуха Бон, трясясь от злобы, заявила:
– И не думайте, что вам это сойдет с рук!
Не уточнив подробности, она вылетела из кухни и хлопнула дверью.
– Чудненько, – перевела дыхание Мейзи. – Вот так цирк!
– Кому цирк, а кому и не цирк, – проворчал Чарли, дожевывая бутерброд с ветчиной. – У меня лично была очень тяжелая неделя.
– Мадам Бон на старости лет совсем из ума выжила, – фыркнула Мейзи. – Где это видано, мальчик ста лет от роду!
– Ну, ему несколько меньше, – не подумав, брякнул Чарли.
– Что? – Мейзи сделала понимающее лицо. – Ясно. С тобой опять чудеса творятся, да, Чарли?
– Не со мной, а с Генри, – отозвался Чарли, переходя к сладкому.
– Все было очень вкусно, миссис Джонс, – поспешно вставил Бенджи.
– Ничего, не волнуйтесь, – улыбнулась Мейзи. – Я буду молчать как рыба. Особенно, раз это не порадует мадам Бон.
Ужин закончился в мирной обстановке, после чего мальчики поднялись в комнату Чарли. За ними увязался и Спринтер-Боб. Разгневанная бабушка Бон забыла поставить внуку на вид, что собакам в доме не место.
Бенджи помог Чарли распаковать сумку, и они уселись на постель, а пес втиснулся между ними. Чарли рассказал приятелю о том, что собирается в «Громовой дом». Может, мама Бенджи отвезет туда всю компанию?
Но Бенджи отрицательно покачал головой:
– Мама занята, она сейчас расследует очень важное дело. Кошмарное убийство. Она освободится только поздно вечером в субботу, и папа тоже.
Родители Бенджи занимались частным сыском, поэтому работали по совершенно несусветному графику, и Бенджи нередко сам готовил себе еду.
– Разве твоя мама не обещала больше бывать дома? – напомнил Чарли.
– Она и была дома всю неделю, а вчера ей позвонили и предложили заняться этим делом, и она так им заинтересовалась, что не смогла отказаться.
– Ясно. Тогда найду кого-нибудь еще. Остается, конечно, дядюшка Патон.
– Но ведь он сможет нас отвезти, только когда стемнеет, – возразил Бенджи. – Лично мне как-то не хочется ехать на Вершины вечером, особенно если меня там может шарахнуть громом или молнией.
