— Ничего удивительного, что ты приняла его сторону, — сказал он. — Ведь он обожает манипулировать слабыми и ранимыми.
— Кого это ты называешь ранимым? — поинтересовалась Элис. — Даже странно, что тебе известно это слово!
— Только не надо оскорблять мой интеллект лишь потому, что ты хорошо играешь в настольные игры, — заявил Нил. — Зато у меня есть настоящая работа, и я не провожу весь день, вычищая пылесосом чужие помещения и флиртуя с клиентами!
— Флиртуя! — воскликнула Элис. — Это я-то флиртую? Да я никогда…
— Ты флиртовала с ним! — указал Нил на Аполлона.
— Неправда! — ответила Элис.
— Правда! Я все видел. Смотри, как ты покраснела.
И действительно, шею и щеки Элис уже заливала очередная волна краски. Нил даже решил, что это сделало ее похожей на индейку и что ее никак нельзя назвать красивой.
— Вообще-то это не твое дело, — заявила Элис. — Кстати, что ты здесь делаешь? Кто давал тебе право прийти туда, где я работаю, и оскорблять меня перед моими клиентами? Да кем ты себя возомнил?!
Элис сорвалась на крик. Нил никогда еще не видел ее кричащей — и это было не слишком приятное зрелище.
— Вообще-то, — тряхнул головой Нил, — мне кажется, что ты считаешь этого смазливенького напыщенного идиота своим боссом, а не клиентом.
— Тем более, — Элис тоже затрясла головой, и это еще сильнее разозлило Нила. — Я никогда не приходила к тебе на работу и не говорила там дерзости кому бы то ни было — ни твоему начальству, ни твоим клиентам…
— Ты бы и не смогла этого сделать, — ответил Нил. — Как только ты прекратила убирать мой офис, у тебя забрали пропуск.
Элис отпрянула с таким видом, словно ей дали пощечину.
— Так вот, значит, в чем дело? — спросила она.
— В чем и какое дело? — переспросил Нил.
— Ты смотришь на меня свысока из-за моей работы! — энергично проговорила Элис. — Ничего удивительного, что ты никогда не приставал ко мне. Ты боялся испачкать руки!
— Это неправда! — воскликнул Нил.
— Да все я понимаю, можешь не говорить. Ты презираешь меня, — Элис произнесла это скорее с грустью, чем с раздражением.
— Честное слово, я не презираю тебя, — уже спокойнее возразил Нил.
— Презираешь! Ты считаешь, что твоя работа намного важнее, чем моя, — ведь ты умный инженер, а я всего лишь уборщица.
— Элис, это не так, — уверял ее Нил. — Ты ошибаешься! Я уважаю тебя и то, чем ты занимаешься, и мне бы даже в голову не пришло смотреть на тебя свысока. Честно!
На лице Элис появилась слабая улыбка. Аполлон бросил на Ареса укоризненный взгляд, тот понимающе улыбнулся и перенес вес тела с одной ноги на другую.
— Вообще-то, — продолжал Нил, почувствовав, что гнев разом вернулся к нему, — когда я говорю, что не мог бы заниматься тем, чем занимаешься ты, я имею в виду, что твоя работа мне неприятна. Ты тоже не могла бы делать то, что делаю я, — мы оба прекрасно это понимаем. Моя профессия требует многих лет учебы, а разве нужно учиться орудовать туалетным ершиком?
От изумления Элис потеряла дар речи. Нил воспользовался этим, чтобы развить свою мысль.
— Но то, что ты не получила никакого образования, — заявил он, — еще не означает, что тебе нужно повышать свою самооценку, флиртуя с подобными типами.
У Элис буквально отвисла челюсть, Нил почувствовал себя боксером, удар которого достиг цели. Вот так-то!
— Что ж, спасибо за такие слова, — проговорила Элис.
Нил увидел, что грусть в ее тоне вновь сменилась яростью.
— Я не виню тебя за твой менторский тон, — продолжала девушка, — но сообщаю тебе на всякий случай, что у меня все же есть образование — университетское образование, коль уж на то пошло. У меня диплом с отличием по лингвистике. А занимаюсь уборкой я потому, что мне это нравится. Работая, я могу думать о своем. А ты вот, похоже, стараешься использовать мозг как можно реже!
Нил почувствовал, как его внутренности сжала невидимая рука. Он понял, что в этой дискуссии он потерпел поражение.
— Думаю, тебе пора, — сказала Элис.
— Я не хочу уходить, — возразил Нил.
— Очень жаль, — ответила девушка. — Зато я хочу, чтобы ты ушел. И не звони мне — я сама тебе позвоню. Может быть.
Нил вдруг осознал, что все присутствующие не сводят с него глаз. Элис смотрела на него со злостью, Аполлон — со злорадством, а Арес — с выражением странного довольства.
— Что ж, мне действительно пора, — проговорил Нил. — Было очень приятно познакомиться с вами, ребята.
— Всего хорошего, — суровым тоном сказала Элис.
Так значит, он ее больше никогда не увидит? Ну и прекрасно! «Что я вообще нашел в ней такого?» — сказал себе Нил.
На этот вопрос: он попытался ответить, пока выходил из комнаты, спускался по лестнице и шел ко входной двери. Но когда дверь за ним захлопнулась и он очутился в полном одиночестве на холодной мостовой, на глаза ему разом навернулись слезы.
«Боже мой, да что же это на меня нашло?!» — в отчаянии подумал молодой человек.
Хлопнула входная дверь, и с потолка в комнате Аполлона отвалился кусок штукатурки.
— Что ж, если вы не возражаете, я тоже пойду, — заявил Арес, направляясь к двери.
Аполлон следом за братом вышел в коридор.
— Спасибо, братец, — сказал он.
— Вообще-то это было даже весело, — ответил Арес.
— Знаешь, я солгал тебе насчет медалей.
— Что-что?
— Я не собираюсь чистить их — ведь ты не заставил меня поклясться Стикс? Увидимся.
— Ах ты, вероломное дерьмо! — произнес Арес, но без особой злобы.
Он стал спускаться по лестнице, а Аполлон вернулся в свою комнату. К его радости, Элис сидела на его кровати и плакала. Он сел рядом и обнял девушку за плечи. На этот раз она не сбежала в ванную, но Аполлону все равно следовало быть осторожным, а его эрекции — подождать.
— Ну что же ты, успокойся! — проговорил Аполлон. — Он того не стоит.
— Я не понимаю, что произошло! — всхлипывала Элис. — Что это на нас нашло? Как будто в этой комнате были не мы с Нилом, а другие люди. Я ведь никогда ни с кем не спорю!
Аполлона буквально загипнотизировала влага, льющаяся из ее глаз. Слезы присущи лишь смертным — у плачущих богов их нет. Аполлон пальцем коснулся одной из мокрых дорожек, которые образовались от слез Элис, но девушка отстранилась.
— Прости, — произнес Аполлон, мысленно выругав себя за поспешность. — Сейчас найду, чем можно вытереть слезы. — Но, осмотревшись, он добавил: — Кажется, ничего подходящего нет.
— У меня есть платочек в сумке, она внизу, — сказала Элис.
— Я принесу.
