Глаза ее вдруг загорелись ненавистью. Аррф отшатнулся. Я попятился.
– Я скажу вам обоим, – глухо, с угрозой заговорила Горчица. – Слушайте… правду. Смотрите, это я, я, я убила экипаж «Овффа»! Я та самая женщина! Та девчонка… И я скажу теперь, слушайте, повторять не буду: они-то просто заигрались. Щенки в поисках любви… Заигрались. В чужой стране… Кто-то хотел бабу покрепче. Кого-то веселил мой страх. Но все они искали любви, да, как они ее понимали… Я убила их, да. Всех, всех. И они стали чудовищами в человеческой памяти. Они, а не я. Это я – первый веснар-убийца! Смотрите и знайте! Они мне снятся. Они – и Нэф.
Она замолчала, глядя мимо нас, высматривая что-то, видимое ей одной. Я быстро посмотрел на Аррфа – он стоял, покачиваясь, сжав руку в кулак, готовый вскинуть кольцо.
– Я все вижу, – сказала Горчица другим, трезвым и насмешливым голосом. – Я все вижу, Аррф, только попробуй. Я накрою тебя, ты состаришься и умрешь, и никто не подарит тебе корней после смерти. Нэф… в поисках любви, – она сухо хохотнула. – Заигрался. Щенок…У меня нет корней, Осот, нет, все сгнили. О сыне позаботится Роза… Он ей не чужой. А вы… делайте, что должно. Ненавидьте друг друга. Презирайте. Убивайте. Не считайте друг друга людьми. Учите своих детей: пусть тоже ненавидят и презирают. Да будет между вами омерзение навеки, пусть каждый предъявляет другому счет, который никогда не будет оплачен. Никогда!
Она засмеялась. Мы с Аррфом стояли, утратив дар речи. Я чувствовал, как вздрагивает плечо мага, замершее в пальце от моего плеча.
Горчица резко оборвала смех. Уставилась на нас с подозрением, будто услыхав неожиданный вопрос.
– А-а… Хотите знать, что сказал мне Нэф, и что я ему ответила? Хотите узнать, почему я к нему вернулась тогда, в лесу? Хотите знать, почему я его убила?
Она замолчала, переводя взгляд с меня на Аррфа и обратно. Резко и непривычно пропела птица на крыше каменного дома – «мерф». Птица… я вдруг понял, что Горчица говорит по-йолльски.
– Не узнаете, – сказала она шепотом. – Никогда. Он достался мне. Может, я хотела дать ему корни… От земли – до неба. Нэф! Любовь… моя.
Могила под ней зашевелилась.
На один долгий момент я поверил, что это Нэф, умерший от дряхлости старик, поднимается навстречу обезумевшей женщине.
Но это были корни.
Никогда прежде я не видел – и уже не увижу – такого бешенного, скоротечного, обвального веснарства. Дубы не выросли – выстрелили из могилы. Потянулись трещины во все стороны. Загрохотал, обваливаясь, каменный забор, покосился стол, врытый в землю. Листья, не успевшие как следует пожелтеть, кинулись нам в лицо. Я схватил мага за рукав и потащил прочь, не осознавая, что делаю.
Там, под землей, мертвеца обвили и сплющили корни. Проросли сквозь него. Выбросили то, что было Нэфом, в небо, под солнце – каплей воды, древесного сока, листком, блестящим желудем.
Там, над могилой, стволы сошлись вплотную, не оставив по Горчице ни следа, ни памяти. Дом затрещал, но выстоял. Страшными трещинами пошла стена. Где-то лопнуло перекрытие.
Все это длилось несколько минут. Всего лишь. Плодородная почва Цветущей, удобренная телом чужеземного пришельца, выдержала и это. Когда я поднялся с земли, моим глазам открылся памятник, который никогда больше не встанет ни на чьей могиле.
Покореженное сплетение дубовых стволов. Сплошная глыба дерева, темная и мрачная, увенчанная лесом светло-зеленых листьев. Крона, уходящая в небо.
* * *
Два дня спустя, на закате, бабушка открыла глаза. Обвела комнату осмысленным взглядом. Остановилась на моем лице.
– Спасибо, Осот.
И тень улыбки, слабая, но совершенно явственная.
* * *
На улице стояли, бок о бок, верховые нелюди. Аррф держал поводья, разглядывая солнечные часы.
Я подошел поближе. Лошадь, чьим офорлом я был так недолго, вдруг узнала меня. Потянулась. Сам не сознавая, что делаю, я поднял руку, и в ладонь мою ткнулась влажная морда
– Я еду с тобой, – сказал Аррф скучным голосом. – Мой долг исполнен. Расследование завершено… А находиться тут дольше нет никакого желания. Пошли. Верхом мы успеем к вечернему поезду.
– Я никуда не еду, Аррф.
Он смотрел на меня минуты две. Все ждал, что я заговорю снова, но я молчал.
– То есть как?
– Я остаюсь. Это мой дом. Дом Осотов. Больше я его не оставлю.
Аррф сглотнул.
– Сюда пришлют нового наместника…
– Пусть присылают.
– Тебя убьют.
– Не думаю.
– Осот, не валяй дурака! Уходи отсюда. Исчезни. Пожалуйста.
– Нет.
Аррф провел рукой по взлохмаченным темным волосам. Нервно потер щеку. Накануне он принял решение, которое далось ему нелегко; теперь все шло кувырком, маг никак не мог собраться с мыслями.
– Но… ты же веснар! И все об этом знают!
Его рука нервно сжимала повод. Мгновения бежали. Аррф опаздывал на станцию.
– Ты веснар, – повторил он беспомощно.
– Это Цветущая, – я улыбнулся. – Земля веснаров.
Далеко над холмами показались паруса вечернего поезда, идущего в Дальние Углы.
