Когда Лана стала надевать верхнюю тунику, из-под нее что-то упало, звякнув о пол.
Девушка нагнулась и взяла в руки небольшую сетку, сплетенную из тонких металлических прутьев.
- Что это?-спросила она у Марио.
- Я видел такие в волосах у местных женщин.
Облачившись, принцесса никак не могла оценить свой внешний вид, так как ни зеркал, ни чего-то подобного здесь не было. И волосы она уложила, не будучи уверенной, что именно таким образом эта сетка и должна сидеть на голове.
- Я хоть похожа на местную, хоть немного?-спросила она с надеждой.
Но робот был непреклонен.
- Любой различит в тебе чужеземку,-сказал он.-Ты не принадлежишь к местному антропотипу.
- Что это значит, Марио?
- Это значит, что под воздействием различных факторов враждебной человеческому организму среды люди на разных планетах выглядят по-разному. У них по-другому работают внутренние органы, иногда отличаются даже строение костей…
- Постой-ка! Я не заметила ничего подобного у этих людей. Если не обращать внимания на их одежду, манеры и речь, то внешне они ничем особенно не отличаются от тех же сеятелей или бандитов Асмабики.
- Это на твой взгляд. А я смотрю по-другому.
- А они? Думаешь, они заметят во мне что-то чужое или враждебное?
- Ты отличаешься от них, как ни старайся,-упрямствовал робот.
Лане стало страшновато. Ей предстояло сейчас показаться на глаза множеству людей, которые станут оценивать ее. Герцог повелел им с Марио присутствовать на обеде.
На нем, по словам робота, будут многие рыцари, вассалы герцога, те, что скоро отправятся с ним разорять соседские земли, и еще какой-то очень важный гость.
Вскоре за ними прислали слугу.
Сердце принцессы стучало тем быстрее, чем ближе подходила она со своим названным отцом к зале, откуда уже доносились хохот, звон посуды, музыка и прочие дикие звуки, сопровождавшие трапезу гостей герцога. На пути их встречались многочисленные слуги и служанки, несущие подносы с едой и напитками. Каждый из них приостанавливаясь, провожал взглядом незнакомцев и особенно принцессу, подходил к другому такому же зеваке, перешептывался с ним и оба они кивали головами в знак согласия. Марио же, не обращая внимания на любопытных слуг, давал своей подопечной последние наставления:
- Войдя, ты должна поздороваться, прежде всего, с герцогом, потом с его женой.
Если по правую руку его сидит кто-то, значит это какой-то очень важный гость. С ним ты тоже должна поздороваться. Произнеси слово, которому я тебя научил, и склони голову. Книксен делать не нужно. Мы с тобой хоть и бедные, но из благородного княжеского рода Мадуфасов.
- А потом что?-спросила принцесса, нахмурившись на невежливый и слишком пристальный взгляд слуги.
- Потом дождись, пока герцог ответит тебе и укажет место, куда сесть.
- Ну, а потом?
- Потом действуем по обстановке.
Двустворчатые деревянные двери в зал для пиршеств были распахнуты. Возле них стояли два пажа. Им, судя по всему, нужно было представить вновь появившихся.
Марио и Лана остановились на пороге, музыка прекратилась, но пажи не могли вымолвить ни слова. Глаза всех присутствующих обратились в сторону открытых дверей. Принцесса выпрямилась и подняла голову так, как она делала когда-то на официальных приемах во дворце отца. Только никогда раньше она не чувствовала себя так неловко. В этом мире все было совсем по-другому. Здесь она была не принцессой, дочерью короля и его наследницей, а чужестранкой, непонятной и, может быть, опасной.
Тихая пауза длилась, казалось, бесконечно. Лана почувствовала, как ее щеки начинают гореть. Грузный мужчина, сидящий во главе стола, сурово вскинул брови и прикрикнул на пажей. Один из них очнулся, но снова замешкался, так и не припомнив ни титула, ни имени появившегося рыцаря. Робот решил ему помочь:
- Князь Марио де Мадуфас с дочерью Вивией-Меланией,-проговорил он тихо.
- Князь Марио де Мадуфас с дочерью Виланией!-радостно возвестил паж и напряженная тишина, наконец-то, разбавилась общим возгласом, выражавшим одновременно и удивление, и настороженность, и одобрение, и неприязнь.
Чужаки проследовали к тому месту, где сидел хозяин. Головы гостей поворачивались вслед за ними. Слишком уж странной казалась им эта пара: великан с жутким голосом, скрывающий израненное лицо под железом и стройная, светловолосая и голубоглазая девушка с безупречной фигурой и удивительными чертами лица, одетая так же как многие из них, но так на них не похожая.
Остановившись возле высокого кресла, на котором сидел герцог Даберт, Марио положил ладонь на свою грудь, украшенную чужим гербом, и склонил голову, приветствуя своего теперь уже сеньора. Принцесса, стараясь сохранять спокойствие и достоинство, произнесла приветствие и тоже поклонилась герцогу, потом неприметной, несмотря на пышность наряда, женщине, что сидела рядом с ним, но слегка оторопела, наткнувшись на колючий и подозрительный взгляд человека, находившегося по правую руку властителя. Это был тот самый важный гость, о котором предупреждал Марио, и его тоже нужно было поприветствовать. Лана собралась с духом и наклонила голову, стараясь больше не попадаться на его злые глаза.
- Твоя дочь, Мадуфас, поразила нас своей красотой и благородной грацией,-сказал герцог совершенно искренне и даже удивленно.-Теперь я вижу, что ты не лгал нам о своем происхождении. Говоришь, она воспитывалась у монахинь? Наверное, получила и хорошее воспитание?
- Да, мой сеньор,-ответил Марио.
- Что же ты, дитя мое, поешь, вышиваешь, чтению обучена ли?-обратилась к Лане герцогиня.
- Да, госпожа, она всему этому обучена, но не знает пока только нашего языка.
Она не понимает вас.
- Как так? Где же находится тот монастырь? И исповедует ли он истинную веру в бога нашего вечно светлого Салара?-подозрительно спросил гость, сидящий по правую руку хозяина.
Принцесса понимала, что речь ведется о ней, но не выдавала своего волнения. Она надеялась, что Марио выпутается. А иначе… Герцог и его жена показались ей добрыми и открытыми людьми, а вот этот человек в ярком желтом балахоне был явно не расположен к ним.
- Слава нашего вечно светлого Салара простирается далеко за пределы Эспании и Тантрии,-начал объяснять робот.-Монастырь, где я вынужден был оставить свое бедное дитя, уходя в поход, находится далеко отсюда и называется в честь святой Флуранции.
- Хм… Так почему же ты покинул свое поместье?-продолжил допрос недобрый гость.
- Мой дом был разорен лесными разбойниками, пока я был в походе, отвоевывая новые земли для нашей веры. Вернувшись с войны, я обнаружил родовое гнездо разоренным и сожженным дотла и вынужден был уйти, решив найти себе покровителя в лице его светлости, герцога Даберта. Слух о его честности, великодушии и щедрости разнесся далеко за пределы его владений.
