"Держись с достоинством, всегда с достоинством! — говорил сержант Декке, величественно и умело разливая крепкое шермельское белое в шесть кружек. Очередная вылазка пришлась аккурат на вьюжный, белый до слепоты день, а потому вечером, вернувшись в город, пятеро "везунчиков" со своим сержантом обосновались в ближайшей таверне, отогреваясь, растирая замерзшие руки и ступни, глотая горячую еду и осушая один кувшин вина за другим. — Чтоб даже когда в вонючей канаве будешь тонуть — все видели, что тонет шермелец! Вам же лучше — как увидят, так все сбегутся вытаскивать… Уважают нас, ценят. Не подвести такую веру людскую вы уже сумеете, так учитесь сами себя воспринимать, как должно шермельскому защитнику… Ну, все по кружке схватили — и в глотку, чтоб хрип еще на подходе из горла выбить!"
Да, частенько она вспоминала его слова…
— Да вы садитесь, — наконец справилась с собой Нилльнэ. — Вместе путешествуете?
— Старые знакомые, встретились вот на тракте, — мельком глянув на спутницу, произнес Кайса. — Идти веселей…
— Оно верно, — кивнула тетка Ив. — Ох, чего ж это я, не в свое дело лезу… На кухне как раз мясо тушится: кейду-другую подождете?
— Конечно.
Риннолк с наслаждением потянулась и кивнула в спину уходящей женщине.
— Как зовут-то хозяйку?
— Ива, — улыбнулся Кайса. — Вообще, Ивейн, но все зовут Ивой. Твоя родственница в каком-то смысле.
Наемница невольно улыбнулась. Меньше всего крепкая, широкоплечая, полная Нилльнэ напоминала Ивовую деву — еще одного духа из даремлских сказок.
— Ну, не все же так точно угадывают с прозвищем, как в твоем случае, — миролюбиво усмехнулся бард.
— Как там… — девушка потерла лоб, припоминая. — "И тонкие, как прутья ивы, у девы руки. И гибок стан, как ивы ветви. Прозрачными ладонями чертя узоры на воде…
— …она клонится над водой и плачет… плачет по тебе", — закончил Кайса. — Саттели Даремлский, верно?
— Не-а, — покачала головой Риннолк. — Саттели это долго приписывали, пока восьмую песню не нашли… Оказалось, Ниэлл Фуартенх это принадлежало, даремлской королеве на то время…
— Старые стихи.
— Ага, очень.
— Я все больше поражаюсь потрясающему образованию шермельских солдат, — не удержался от фырканья Кайса.
— Может, хватит? — нахмурилась Риннолк. — Или по твоему разумению простой воин только шпагой махать умеет?
— Ни в коем случае. Келендай, например, капитан личной королевской гвардии, знает два древних наречия и может по памяти нарисовать схемы столичных акведуков.
— Сам строил, что ли? — девушка решила перевести разговор на личность капитана.
— Нет, просто учителя в детстве заставили вызубрить, — бард склонил голову набок. — Дворянское образование, ты ведь знаешь, оно такое — много ненужного приходится знать.
— Я — не знаю, — твердо ответила Риннолк. — Понятия не имею. А насчет Саттели — он всем известен. Да и история эта с восьмой песней — тоже много шума вызвала.
— Врешь, — едва ли не ласково улыбнулся Кайса. Все-таки разговаривать с Риннолк — почти то же самое, что драться. Но тут у него было гораздо больше преимуществ. — Врешь, причем наглейше.
— А за обвинение во лжи можно и вызов на дуэль заработать, — хладнокровно заметила наемница. — В Даремле не запрещено.
— В Думельзе тоже. Подождем до окончания похода?
— В Думельзе — хлопотно. Тело потом везти через границу, чтоб похоронить в родном государстве, на каждом посту объясняться, взятки давать…
— Денег я тебе оставлю.
— Договорились тогда. Но учти — едва пересеку границу, прикопаю под первым же кустом. И чтоб без писем прощальных — никому ничего не передам.
— Ну, я твой труп до родного Пограничья тоже тащить не буду в случае чего, так что все по-честному.
— Разумно. Приятно иметь с тобой дело, вынуждена признать.
— Э-э-э… Ужин! — сдавленно оповестила путников подавальщица. Судя по судорожно-быстрым движениям — тарелки едва ли не полетели на стол, — она услышала достаточно, чтобы в голове сложилось замечательное впечатление о чужаках.
На несколько кейд чудесная беседа прервалась — еда была в тот момент не в пример важнее.
— Немного нервные они здесь чего-то, — мельком заметила Риннолк.
Кайса пожал плечами. В таверну как раз зашел очередной посетитель, и ритуал встречи повторился — сначала паренек, потом две девчонки, потом хозяйка. Создавалась видимость какого-то порядка, сплоченности, слишком серьезной и отыгранной даже для давнего семейного предприятия. Кайса никак не мог понять, что же это ему напоминает, а потому мысленно махнул рукой и сосредоточился на горячем ужине.
— А что насчет призраков? — поинтересовался он, когда голод был утолен.
— Тебе лучше знать. Ты же у нас дивный бард. Или вранье все это, про магию песенную?
— Да нет, — Кайса устало прикрыл глаза ладонью. — Просто обычно после… хм, чудесных песен, стоит побродить вокруг с ножом. Чтоб магия крепче взялась, так сказать.
— И часто ты так бродил? — с выражением неизмеримой скорби на лице вопросила Риннолк.
— Часто, — не покривил душой Элле-Мир. — Что погрустнела? Разочаровалась в искусстве?
— Нет, в менестрелях… Сколько же их, бедных, нечисть загубила из-за такого дурацкого суеверия!
— Порядочно. Если хочешь знать, — Кайса многозначительно приподнял бровь, но какой-либо реакции Риннолк так и не дождался и потому продолжил будничным тоном:
— Здесь важно сделать так, чтобы кто-то или что-то тобой заинтересовалось. Тогда само найдет.
— Например? — нахмурилась девушка.
Кайса охотно рассказал о последней своей встрече с чернокнижниками.
— Да-а, — Риннолк зевнула в рукав, — петь ты умеешь.
— Снова будешь дрыхнуть…
— Слишком устала, — наемница не стала ничего отрицать.
— А как же ловить призраков? — лукаво улыбнулся разведчик. — Или еще в Шейм-Оннэ надоели?
— Надоели, — призналась девушка. — И ладно бы в Шейм-Оннэ — в одной только нашей казарме двое жили.
— Да пойдем! — развеселился Кайса. — Такая ночка намечается — загляденье! Луна за тучами, ветер холодный, темнотища!
Словами бард не ограничился, на самом деле вознамерившись растормошить вялую спутницу и заодно проверить город на предмет призраков, а потому вскочил и бросился к двери, потянув Риннолк за собой.
— Это у вас, оборотней, ночью жажда деятельности просыпается, — тихо прошипела та. — А всех нормальных людей тянет поспать!
— Мы ненадолго, — отмахнулся бард, но задуманному не суждено было случится: едва не хлопнув Кайсу по носу, распахнулась дверь и в нее влетел радостный Тильви. Прямо за ним в таверну повалило еще человек десять.
