– Скорее, караван. Но я не уверен: они стоят на месте, не приближаясь.
– Ну-ну… – недовольно проворчал караванщик. – Пойдем, я хочу взглянуть сам, – он зашагал к пологу шатра, за которым расстилалась снежная бесконечность.
Пустыня оставалась все такой же спокойной, какой была вечером: снега сверкали в лучах луны, окружая мир матовым серебристым мерцанием, скрывавшим из виду то, что милосердно пощадила темнота.
– Где они? – спросил хозяин каравана дозорного, который напряженно всматривался вдаль, сжимая в руке длинное копье.
Тот беззвучно указал рукой на серые тени, замершие возле самого горизонта.
– Да, это не разбойники. Но я скорее готов поверить, что нас встречают призраки, чем живые люди. По всему они стоят на месте уже давно. Ты заметил, как замело их повозки? Но если так, почему они не поставили шатер? – говоря это, он перебирал в памяти легенды. – Если нужно обойти облюбованное ими место. Еще можно нарисовать на повозках знаки-обереги… Если поискать в старых книгах…
– От теней не сложно уберечься. Люди обычно куда опаснее, – помощник, прищурившись, безрезультатно пытался разглядеть чужой караван среди моря снегов.
Атену было нечем возразить на это. А тут ему еще на память жуткие истории о безумном караване, люди которого в слепой жажде убийства были готовы уничтожать все живое на своем пути…
Хозяин каравана прислушался к голосу своей души. Предчувствие никогда не обманывало его. Но на этот раз оно безмолвствовало. Сердце оставалось безучастным, не сжимаясь в ожидании близкой беды.
Конечно, сейчас было не лучшее время для раздумий. Сначала нужно принять меры, необходимые для защиты каравана, и, в первую очередь, оповестить всех об опасности, вооружить, послать дозорных вперед, чтобы они попытались разузнать, чего ожидать от чужаков… Но что-то заставляло его не спешить предпринимать эти сами собой разумевшиеся шаги.
– Почему они не подходят к нам? – спросил он, задавая этот вопрос скорее богам, чем стоявшим рядом с ним людям.
Но небожители продолжали молчать, показывая, что Их не беспокоит судьба каравана, и вместо Них ответил Евсей:
– Может быть, боятся…
– В пустыне нет ничего, что можно было бы спутать с шатром каравана. А раз так, они точно знают, с кем их свела дорога. В отличие от нас.
– Да. Но какой караванщик в здравом уме станет ставить шатер в ясную погоду, безрассудно тратя драгоценное тепло? Наша расточительность свидетельствует о явном безумии. Им же не известно, что в нашем караване идет маг.
– Еще не хватало, чтобы они узнали об этом! – пробурчал Атен. – Пусть лучше считают нас сумасшедшими… Однако, – подумав, продолжал он. – Даже если это простой караван, остановленный в снегах судьбой, мы не можем себе позволить просто о нем забыть. Всегда есть вероятность ошибки, которая может стоить нам жизни, если чужаки нападут в то время, когда мы будем снимать шатер…
– Я надеюсь, они все-таки решатся послать гонца…
– А если они считают, что это должны сделать мы?
"Да уж, положение – хуже не придумаешь, – Атен вздохнул. – Если бы на нас напали разбойники – и то было бы проще – все какая-то определенность. Простые, четкие команды… Мы взялись бы за оружие, не тратя времени на раздумья и сомнения, уверенные, что боги будут за нас. Но на чью сторону встанет госпожа Айя, если братья по пути пойдут друг против друга?" Атен вздохнул. Он просто не знал, что делать: и так выходило плохо, и эдак…
– Вечно в этой пустыне возникают какие-то новые сложности!
– Что верно, то верно, – Евсей взглянул на него с грустью. – Два единокровных брата, случайно встретившись в сердце пустыни, не смогут договориться, ибо не поверят друг другу и когда каждый будет бояться, что другой – разбойник… К тому же, то, что произошло с нами, слишком невероятно… – он нахмурился. – Они вряд ли оценят нашу искренность, даже если мы скажем им всю правду.
– Чего мы никогда не сделаем! – Атен скользнул холодным взглядом по лицу помощника. – Нам не следует никому говорить о Шамаше! Этим мы можем подвергнуть его жизнь опасности!
– Никто не посмеет причинить зло магу! – Евсей не верил, что караванщик говорит серьезно. – Ты можешь опасаться, что он покинет караван, но чтобы…
– Мы считаем, что возможно, а что нет, лишь исходя из собственного опыта! Не ты ли совсем недавно напоминал мне об этом? Мы – бывшие горожане, впитавшие с молоком матери понимание того, что значит Хранитель. А какое дело до него снежным странникам, верящим, что им суждено обрести покой только после смерти?
– Да успокойся ты, никто не скажет и слова о Шамаше! Все слишком боятся, что необдуманное слово лишит караван его защиты!… И не кажется ли тебе, что пора, наконец, перестать заглядывать так далеко вперед и задуматься над тем, что нам следует делать прямо сейчас?
– Снежные боги, – процедил Атен сквозь сжатые зубы. – Пошли.
– Куда? – удивился помощник. В первый миг он испугался, что Атен решил сам пойти к чужакам, и успокоился лишь когда тот повернулся назад, возвращаясь к повозкам каравана.
– Что ты собираешься делать? – всматриваясь в напряженное, хмурое лицо брата и не в силах понять его мыслей, озабоченно спросил Евсей.
– Спросить Шамаша, – мрачно ответил Атен.
Услышав это, помощник замедлил шаг:
– Ты уверен, что мы должны тревожить мага?… – начал было он.
Но хозяин каравана прервал его:
– Я ни в чем не уверен, – буркнул он, – но твердо знаю, что должен заботиться о караване, делая все, что в моих силах, чтобы беда на коснулась тех, кто доверился мне, – и, все же, сколь бы ни был тверд и решителен голос Атена, в глубине его глаз Евсей прочел боль…
Мысленно он молил богов, чтобы те остановили его. И на этот раз небожители вняли его мольбам.
– Гонец! Они послали гонца! – голос дозорного заставил его застыть на месте.
– Что мы будем делать? – Евсей по-прежнему настороженно смотрел на хозяина каравана.
– Ты знаешь не хуже меня: по закону каравана, мы должны выслушать вестника.
– Но что мы ему скажем?
– Ничего, – Атен устремил взгляд на снежный покров пустыни, где уже была видна маленькая точка приближавшегося человека.
У гонца не было оленя и ему требовалось немало времени, чтобы преодолеть расстояние, отделявшее два каравана.
– Ты собираешься говорить с ним сам?
– Нет, – хмуро процедил сквозь сжатые зубы торговец. – Это дело дозорных. Но я хочу взглянуть на него.
– Странно, что они не дали вестнику оленя, – не спуская взгляда с карабкавшегося по снежным барханам человека, чья фигура медленно увеличивалась, а очертания становились четче и яснее, пробормотал Евсей.
