— Господам нужна девочка? Недорого…
Из троих караульных только один встрепенулся и поднял голову. Прочие продолжали спать.
— Пошел прочь! — буркнул солдат, кутаясь в плащ.
Я шагнул к нему и, улыбаясь заискивающе, перерезал горло одним быстрым движением.
Он шлепнулся на мостовую и забулькал, хватаясь за шею. Я так же быстро покончил со спящими. Вынув у одного из них из ножен короткий меч, я стучусь в дверь, что спряталась в глубокой нише старой башни. Еще стучусь, еще.
За дверью глухие неторопливые шаги. Гремит засов.
- De quoi faites du bruit les garзons, le remplacement au point du jour ?! /Чего шумите, парни, смена на рассвете?!
- Le feu s'йteins — donne des bois. /Костер потух — дай дров.
- Les fainйants, parlez — prennent sur le stock!/Бездельники, говорил — возьмите про запас!
Дверь открывается, и солдат с непокрытой головой выходит на улочку под мой удар мечом плашмя по голове. Без звука он валится лицом вниз.
Я вхожу в полутемную комнату и закрываю за собой дверь. Влево наверх уходит каменная лестница без перил. Слышу сонное бормотание и храп. И в этой нижней зале и наверху спят люди, скорее всего конфландская охрана мага. В сумраке не разглядеть. Только запах пота и немытых ног ударяет по ноздрям.
Я поднимаюсь наверх. Кожанные мягкие подошвы сапог ступают тихо.
Здесь слабо светится масляная лампа на стене. На скамьях и на полу лежат не менее десятка спящих.
Чуть дальше вдоль стены еще лестница, ведущая на третий ярус.
С кинжалом и мечом наготове я поднимаюсь выше. На последней ступени сидит, прислоняясь к стене, алебардист и спит. Алебарда лежит на полу. Здесь узкий проход ведет к лестнице на следующий ярус. Справа внутренняя стена и дверь, запертая на огромный замок. Вряд ли маг позволил запереть себя на замок как какой‑то склад с сапогами. Над дверью мерцает еще одна масляная лампа.
Я, заткнув меч за пояс, подбираюсь к спящему и, зажав рот, наношу удар снизу кинжалом под подбородок. Конвульсии агонии в моих объятия не долги. Я осторожно выдергиваю кинжал и прислоняю мертвеца к стене.
Поднимаюсь по лестнице на четвертый уровень и упираюсь в дверь.
Здесь темно, но сквозь щели между дверью и притолкой пробивается желтый свет. Маг не спит? Отлично!
Стучусь вежливо костяшками пальцев.
Быстрые шаги. Знакомый каркающий голос.
- Qui? /Кто?
- L'officier du roi le Franзois arriver, on parle qu'on attrape le roi‑dragon!/ Прибыл офицер от короля Франсуа, говорит что пойман король–дракон!
Шелест хорошо смазанного засова. Дверь открывается вовнутрь. Я шагаю в комнату.
- Entrer il est interdit! Nettoie!/Входить запрещено! Убирайся!
Маг топает ногами в ярости. Я откидываю капюшон плаща на спину.
Маг каркнул, видимо, в горле перехватило, и мгновенно ринулся бежать вглубь большой комнаты. Там смутно виднеется деревянная лестница на верхний уровень. Перехватив меч за лезвие, чуть выше гарды, швыряю ему вслед.
Удачный бросок, нечего сказать!
Я присел на корточки рядом с магом. Он лежит на боку и хрипит. Кровавые пузыри лопаются на губах. Лезвие меча торчит из его груди. Черный парик отлетел в сторону и теперь я вижу лысину Франсуа Перье.
— Где Мария? Куда ты ее спрятал?
Губы Перье кривятся. Каждый вдох дается ему с трудом. Возможно я смогу его спасти…«Не надо давать им шанс…« — голос Сью в моей памяти ставит точку в моих размышлениях и в судьбе конфландского мага.
— Где женщина, та что жила в сожженном тобой доме?
Перье открывает рот, но только для того чтобы извергнуть струю черной крови. Он забился в конвульсиях, раздирая одежду на груди и вытянулся. Глаза закатились.
«С магами не знаешь точно, живы они или мертвы» — это я прочел в одной старинной книге.
Выдернув меч из тела, я двумя ударами отрубил лысую голову и пинком отшвырнул в угол комнаты. После такого никто не воскреснет!
Я прошелся по всей обширной комнате. Заглянул в альков, в шкафы и сундуки. Я искал Марию. А жива ли она? Остатки ужина на подносе привлекли мое внимание. Я был страшно голоден, но питаться объедками этой падали? Увольте!
Пора выбираться отсюда.
Я подобрал парик мага, нахлобучил на голову, снял с вешалки его фиолетовый балахон и натянул взамен своего плаща, который скомкал и засунул подмышку.
Удалось спуститься до самого нижнего яруса башни без происшествий. Охрана нагло храпела и пердела, не подозревая о происшедшем.
Я вышел на свежий воздух. Небо на востоке уже приобретало голубоватые тона. Скоро восход.
Выбросив плащ и парик мага в сточную канаву, я набросил свой плащ и двинулся по улице, ведущей в глубь квартала оружейников. Я старался отойти от башни как можно дальше. Но как покинуть квартал, если на всех выходах дежурят патрули конфландцев?
Желудок требовательно урчал. Мое тело требовало еды и питья, а мой подбородок бритвы. Оставалось только прорываться, используя заклинание истинной правды.
В конце улицы я уже видел конфландских пикинеров у деревянной рогатки, перегородившей улочку. Я направился к ним неторопливой походкой. Прохожих на улице не было, и мне это на руку.
Вояк всего пятеро. Пики они прислонили к стене. Двое, присев на мостовую на свои плащи, играли в кости. Один наблюдал за игрой — судя по галунам по краю колета — сержант. Еще один солдат дремал под стеной, склонив голову в шлеме. Пятый член патруля грыз сухарь, сидя на рогатке, на бревне и болтая ногами.
Услышав мои шаги, сержант обернулся и, топорща усы, отрывисто бросил:
— Кто такой? Куда? Пропуск!
Я улыбался ему и, приблизившись на два шага, произнес слова заклинания истинной правды. Ничего не изменилось. «У них у всех талисманы?»
— Что ты бормочешь? Я тебя не понял! Эй, парни, взять его!
Я рванулся вперед и ударил сержанта плечом в грудь. Он оказался поменьше ростом чем я, видимо вес тоже подкачал. Сержант не удержался на ногах, упал на бок и завопил:
— Тревога! К оружию!
В несколько прыжков я уже был у ограждения и запрыгнул на бревно. Лязг стали за спиной, топот и крики. Но оглядываться некогда!
Конфландец, зажав сухарь в зубах, одной рукой тянул меч из ножен, а другую протянул ко мне, пытаясь схватить за ногу. Я пнул его в лицо и кубарем покатился по мостовой, но уже по другую сторону ограждения.
Ого, я заполучил кучу синяков! Вскочив на ноги, я бросился бежать со всех сил. Пока солдаты отодвинут заграждение — я буду уже далеко.
— Держи его! Держи! — Мне орали вслед.
. Но редкие прохожие только шарахались в стороны. Никто не заступил мне дорогу.
Через три квартала я сбавил ход и пошел дальше бодрой походкой спешащего по своим делам горожанина. Начинался новый день. Утро пришло в Гвинденхолл.
