«Призрак древнего джагата… почему я думаю о нем сейчас? О его вечном горе? Что мне он? Что мне вообще кто-либо? Я приближаюсь к вратам Клобука; время воспоминаний, сожалений и попыток понять осталось позади. Тебе не о чем жалеть, старик. По другую сторону врат тебя ждет твоя Безымянная морячка. Тебя ждут Балт, капрал Лист, Лулль, Сульмар и Мясник. Скорее всего, там ты встретишься с Кульпом и Геборием. Ты уходишь из мира чужих и идешь к своим спутникам и друзьям. Во всяком случае, так говорят жрецы Клобука… Я одинок в этом мире, и мне не о ком жалеть, покидая его».
Перед мысленным взором всплыло призрачное лицо с торчащими изо рта клыками. Дюкр никогда не видел призрака джагата, но понял, что тот его все-таки нашел. Нечеловеческие глаза были полны сострадания, тоже нечеловеческого.
«Что ты печалишься, джагат? Меня вовсе не манит вечность. Я больше не вернусь в этот мир. Жизнь смертного полна страданий, и я не хочу испытывать их снова. Еще немного — и Клобук меня благословит. Так что, джагат, мне незачем горевать…»
Потом изможденное лицо джагата пропало. Вокруг историка заклубилась тьма. Она окутала и наконец полностью поглотила его, задув огарок сознания.
Велела Таворе Ласэна спешно плыть в Семиградие, чтобы помочь Кольтену. Но опоздала Тавора — даже костей не нашла.
Мятеж Шаик. Ву
Калам притаился возле невысокой полуразрушенной стены, дополнительно закрыв себя еще теплыми трупами «когтей». Он вобрал голову в плечи и затих, стараясь успокоить дыхание. Вскоре послышались осторожные шаги. Кто-то сердитым голосом велел своим спутникам остановиться.
— Глядите! Он их преследовал, а здесь подстерег в засаде. Одному уничтожить столько наших!
— Вряд ли он ушел далеко, — ответил сердитому голосу другой, женский.
— Согласен. Нашел себе новую дыру и спрятался, — усмехнулся мужчина, по-видимому, командир «руки». — К счастью для нас, летать он не умеет. Он вполне смертен. Так что хватит приписывать ему необыкновенные качества! А теперь вы оба — идите вперед. Я пойду вслед за вами.
Калам уловил знакомое, «ледяное» ощущение.
Магия!
«Думаешь, ты для меня — невидимка? Сейчас убедишься, идиот».
«Когти» отправились дальше. Калам хорошо знал этот маневр: охотники шли по бокам, а их командир, скрытый магической завесой, — посередине и чуть поодаль. В каждой руке — по маленькому арбалету; глаза так и шныряют между стенами и крышами. Калам выждал еще немного, затем выбрался из-под трупов и, пригибаясь, двинулся за тремя «когтями».
Мокрые башмаки он предусмотрительно снял. Босые ноги ступали бесшумно. Казалось, что впереди идут только двое, а между их силуэтов — обычная ночная тьма. Однако удерживать такую магическую завесу было непросто, особенно сзади, поэтому между двумя силуэтами слабо просматривался третий.
Калам применил «прыжок леопарда» — излюбленный его прием, застигающий противника врасплох. Ударив локтем в затылок, он убил командира и сумел подхватить один из выпавших арбалетов. Второй поймать не удалось; тот упал и запрыгал по камням. Мысленно выругавшись, ассасин метнулся вправо, где темнел вход в другой закоулок.
До правого «когтя» было не более двадцати шагов. Тихо щелкнула арбалетная пружина. Калам успел пригнулся, и стрела задела только плащ. Он упал на живот и покатился по склизким отбросам, спугнув нескольких крыс. Затем Калам вскочил на ноги и огляделся. Весьма кстати ему подвернулся выступ стены. Скрывшись там, он достал арбалет, позаимствованный ранее. Вооруженный двумя арбалетами, Калам стал ждать.
Вскоре один из «когтей» тоже пробрался в закоулок и остановился почти напротив ассасина. Калам выстрелил и промахнулся. Его противница оказалась удачливее: брошенный ею метательный нож ударил Калама чуть ниже правой ключицы. Мимо носа пролетела пущенная следом «утренняя звезда», которая застряла в досках стены.
Калам выстрелил из второго арбалета. Стрела ударила женщине в низ живота. Охотница пошатнулась. «Белый паральт» — страшный яд, добываемый из слюны пауков, — убил ее мгновенно. К счастью для Калама, нож оказался чистым. Ассасин опустился на землю, положив рядом арбалеты. Затем он осторожно извлек из своей груди нож. Арсенал Калама заметно истощился. Он мысленно похвалил себя, что не выбросил щипцы и мешочек с гвоздями.
Второй «коготь» терпеливо дожидался, когда ассасин шевельнется. Самое скверное — охотник знал, где прячется Калам. Бездыханное тело женщины служило точным указателем.
«Меня снова ранили. Что теперь?»
Правая сторона груди стала мокрой и липкой. Рана была не слишком опасной, но уже третьей по счету. Вторую он получил в предпоследней стычке, когда «утренняя звезда» полоснула ему по спине. Одно успокаивало: ни ножи, ни «звезды» ядом не смазывались, иначе недолго пострадать и самому метателю. Кожаная рубаха, будто щит, отразила удар «утренней звезды», отбросив железный шар в сторону.
Вся собранность Калама, вся его выучка не могли остановить кровотечение из трех ран сразу. Он чувствовал, что слабеет. Причем быстро.
Калам поднял голову. Прямо над ним навис деревянный балкон, поддерживаемый облезлыми деревянными опорами. До балкона вполне можно было допрыгнуть, однако бесшумного прыжка явно не получится. Вдобавок на это у него уйдут все силы, и он может оказаться легкой добычей для «когтя».
Зажав в зубах окровавленный кинжал, Калам вытащил щипцы, раздвинул их и зажал вокруг балконной опоры.
«Выдержат ли эти щипчики мой вес?»
Обхватив ручки щипцов, Калам немного приподнялся, потом еще и еще. Опора лишь слегка скрипнула. Скорее всего, она была достаточно глубоко вделана в каменную стену дома. Ассасин продолжил подъем.
Тяжелее всего было не издать ни звука; любой скрип или шорох сразу же насторожат «когтя». Напрягая руки и плечи, Калам медленно и осторожно стал поднимать ноги. Наконец ему удалось запихнуть правую ногу в паз между днищем балкона и опорой. Теперь можно было высвободить руки. Калам замер, собираясь с силами.
«Когти» любили игры с ожиданием. По части терпения им не было равных. Очевидно, его противник тоже счел происходящее игрой и решил играть с намерением одержать победу.
«Только не думай, дружок, что я буду играть по твоим правилам», — с усмешкой подумал Калам.
Взяв щипцы, он стал проверять крепость балконных досок. Не зная, кто живет в этом доме, он изрядно рисковал. Ассасин проталкивал узкие рукоятки щипцов во все щели, однако балконный пол был уложен достаточно плотно. Каламу пришлось оставить это занятие и растопырить щипцы на балконной опоре, чтобы не свалились вниз.
