***
Он переоценил свои способности.
Несмотря на выпитый самогон, во время процедуры он терял сознание трижды, и каждый раз Костя приводил его в чувство холодной водой и нашатырем, и продолжал свое дело, постоянно сверяясь с фотографией на столе.
Когда все было сделано, у Влада остались силы только на то, чтобы лежать, и Костя на себе утащил его наверх и уложил в свою кровать.
Провалялся Влад не до вечера, как собирался, а до самого утра, зато утром из зеркала на него смотрел совершенно новый человек, ни в одной ориентировке СИБ не числящийся и вообще ни в чем незаконном не замазанный.
— Наверное, здесь мы уже больше не увидимся, — сказал Костя. — Я здесь уже полгода, скоро у людей начнут возникать вопросы, что за странные гости приезжают к их новому ветеринару. Я предпочитаю уезжать до того, как такие вопросы начинают задавать вслух.
— Я знаю, как тебя найти, — сказал Влад.
— Возможно, к тому времени, как тебе снова понадобится моя помощь, я буду уже в ДВР, — сказал Костя.
— Я лишь порадуюсь за тебя, — сказал Влад. — Так что насчет контактов?
— Ты уверен, что оно тебе надо?
— Мои старые союзники сломались, и мне нужны новые, — сказал Влад. — А если партия войны поднимет голову, но им тоже стоит озаботиться поисками решений.
— Смерть одного князя ничего не решит, — сказал Костя.
— Значит, надо убить нескольких.
Костя покачал головой.
— Насилие — это не мой путь.
— Я слишком хорошо помню свои вчерашние ощущения, чтобы вот так запросто с тобой согласиться, — сказал Влад. — Так ты устроишь нам встречу?
— Я дам тебе номер, — сказал Костя. — И кодовое слово. А дальше ты уж договаривайся сам, будь любезен.
— Спасибо, — сказал Влад. — Это как раз то, что мне надо. Это меня устроит.
— Возможно, этим я оказываю плохую услугу вам обоим, — сказал Костя. — Запоминай.
Он продиктовал Владу номер и сказал кодовое слово. Точнее, целую кодовую фразу.
Влад запомнил. Он специально тренировал свою память и не нуждался даже в повторении.
— Спасибо, — повторил он.
— Не за что, — сказал Костя.
— Всегда есть, за что, — сказал Влад. — Ладно, мне пора. Надеюсь, еще увидимся.
— Земля круглая, а вот жизнь — довольно короткая, так что, кто его знает, — сказал Костя. — Бывай, Артем. Удачи тебе, чем бы ты там ни занимался.
Влад надвинул на лицо кепку, чтобы никто из местных не сумел срисовать его новое лицо и сопоставить со старым, которое он носил еще вчера, быстрым шагом добрался до машины, и выехал на дорогу.
Его путь лежал обратно в столицу.
Возможно, к новым союзникам.
Наверняка, к старым врагам.
И хотя Влад определенно догадывался, что именно ждет его в самом конце пути, он принадлежал к числу тех людей, которые, единожды ступив на дорогу мести, пройдут по ней до конца.
Дорога после вчерашних дождей слегка подсохла, так что ПетАЗ пожирал километры уже не так уныло, и Влад открыл окно, положив локоть на карту двери. Он включил радио и сразу же нарвался на новостной выпуск по интересовавшей его повестке.
Новый князь, отколовшийся от дома Громовых, выбрал себе новую фамилию, которую с гордостью будет нести до самого конца жизни.
Ломтев.
Дурацкий выбор, подумал Влад.
Обычно новоявленные арики стараются выбрать говорящие фамилии, передающие суть их семейного дара, но Ломтев?
Что старик вообще хотел этим сказать?
Глава 12
— Вы уверены? — спросил Танеев, заполняя бумаги. — Странный какой-то выбор.
— Нормальный, — сказал Ломтев.
— Обычно новоявленные дворяне выбирают более звучные фамилии, говорящие об источнике их могущества, — заметил Крестовский.
— Это какой-то пещерный символизм, — заявил Ломтев. — Я уверен, что в современном мире он не работает.
— Ну а ваш выбор? — не унимался Крестовский. — Разве это не символизм?
— Символизм, — согласился Ломтев.
— Только он в существующем контексте какой-то… упаднический, — заметил граф. — Отрезанный ломоть, да?
— Мне нравится, — уперся Ломтев.
— Князь Ломтев, значит?
— Мне подходит.
Крестовский вздохнул и кивнул Танееву. Пиши, мол, контора.
Контора принялась писать.
— Итак, я теперь князь, — сказал Ломтев, подходя к окну и вытаскивая из кармана трубку. Но закуривать он не стал, Танеев наверняка был бы против, а спорить с хозяином кабинета по пустякам Ломтев не хотел. — Самый настоящий. Клан Громовых, как вы и хотели, уже ослаблен. Экономически — на треть, если я правильно понимаю. Политически… тут сами разбирайтесь. Где моя дочь?
— Вы увидите ее, — сказал Крестовский.
— Когда?
— Завтра, — сказал граф. — После того, как вступите во владение особняком.
— Давайте лучше перед тем, как, — сказал Ломтев. — Особняк, я думаю, никуда от нас не убежит.
— Хорошо, — кивнул Крестовский. — Теперь о других активах. На ваше имя будут открыты счета в банках, куда поступят деньги… вашей бывшей семьи. Мне не претендуем на эти средства, но будет лучше, если счетами будет заниматься наш бухгалтер и все траты вы будете согласовывать с ним.
— Хорошо, — согласился Ломтев. — Пусть будет так. Пока.
Крестовский кивнул, пропустив мимо ушей это ломтевское "пока".
— Особняк старинный, и семья им уже больше десяти лет не пользовалась, — сказал он. — Однако, его поддерживали в нормальном состоянии и капитального ремонта он не требует. Так, может быть, где-то что-то надо будет освежить по мелочи, но в целом он вполне готов для проживания. Разумеется, вместе с особняком вам будут положены слуги, но среди них, как вы понимаете, могут быть шпионы Громовых…
— Наверняка будут, — согласился Ломтев.
— Поэтому я предлагаю уволить их всех и набрать новых, — сказал Крестовский. — Мы можем предоставить список…
— И среди них будут уже ваши шпионы, — сказал Ломтев.
Граф вздохнул.
— Александр…
— Виктор, — поправил его Ломтев. — Называйте меня Виктором, граф. Так будет правильнее.
— Да, безусловно, — согласился Крестовский. — Виктор, мы вам — не враги.
— Конечно, — сказал Ломтев.
— Мы должны быть настроены на длительное плодотворное сотрудничество.
— Верните мне мою дочь, — сказал Ломтев. — А потом мы поговорим об остальном.
— Мне казалось, вопрос с вашей дочерью мы уже закрыли.
— Да? — спросил Ломтев. — Что-то я ее тут не вижу.
Крестовский вздохнул.
— Теперь вы войдете в княжеский совет дворянского собрания, — сказал он. — У вас будет право голоса, такое же, как у вашего сына….
И сыночка это наверняка раздражает, подумал Ломтев. Но тут уже начинаются политические дрязги, в которых я не разбираюсь, да и, положа руку на сердце, не особенно стремлюсь разбираться.
— Главный вопрос, по которому дворянское собрание не может прийти к согласию, это вопрос о возвращении наших дальневосточных территорий, — сказал Крестовский. — Ваш сын, как и большинство молодых князей, придерживается мнения, что ДВР нужно оставить в покое… еще на некоторое время. Старые князья разделяют мнение императора и стоят за немедленный возврат.
— Не понимаю, почему вы до сих пор не воюете, — заметил Ломтев. — Разве смысл империи не в том, чтобы последнее слово всегда оставалось за императором?
— Все несколько сложнее, — сказал Крестовский. — Императору нужно большинство голосов дворянского собрания.
— Вы ради этого все затеяли? — спросил Ломтев.
— Нет, — сказал Крестовский. — Более того, я попросил бы вас, чтобы вы не обсуждали… свое видение этого вопроса..
— Ваше видение, — уточнил Ломтев.
— …. с кем-либо со стороны, — закончил свою мысль Крестовский. — Видите ли, это принципиальный момент, и мы пока не готовы выложить все козыри на стол, тем более, что ваш голос, хоть он и мог бы прибавить весомости партии войны, все равно не станет решающим.
