Охранников поблизости видно не было. Даже при входе, где обычно сидел один из солдат, следя за камерами на мониторе компьютера. Тогда Фрикс сообразил, что это и был тот момент, которого он выжидал. Одни боги знали, как начался пожар. Возможно, сам огненный феникс постарался, чтобы самолично вонзить клюв ему в печень, но это была пока лучшая возможность для побега из всех, что могла бы выпасть ему.
Фрикс присоединился к крикам других заключённых, но много времени это не продлилось. К его изумлению, дверь, к которой были прикованы глаза всех обитателей тюрьмы, вдруг отворилась. Значит их всё-таки услышали. Если в здании действительно пожар, их не могут просто оставить здесь. Такого даже Акрополь не мог себе позволить. А вот выйдя отсюда даже под конвоем военных Фрикс уже придумает, как выбраться. Именно для этого он копил силы. Может это был адреналин, но он вдруг почувствовал себя совершенно здоровым. Хоть прямо сейчас беги через границу. Только вот примут ли его теперь и на своей стороне? Фрикс не знал пока как, но был уверен, что Гиперборея прекрасно осведомлена о том, что его арестовали и допрашивали. И он сомневался, что они поверят в его молчание.
На пороге тюремного коридора показались двое людей в военной янтарной форме Акрополя. Они были увешены оружием с ног до головы и притащили с собой две набитые до предела сумки. Фрикс мог зуб дать: Они явно не походили на охранников.
— Я поздравляю вас! — Закричал вдруг один из вошедших, и Фрикс тотчас впился руками в решётку. Он узнал его. Этот голос. Эти глаза. Фриксу показалось, что он услышал, как заскрипели его зубы. — Ещё сегодня вы были политическими пленниками Акрополя, а уже завтра станете гордыми солдатами армии Сопротивления. Я объявляю абсолютную амнистию для всех, кто сегодня присоединится ко мне.
— Ты ещё что за хер? — раздался гневный окрик откуда-то сзади, Фрикс не мог рассмотреть говорившего из своей камеры.
— Я тот, кто устроил пожар. И тот, кто освободит вас. Но при одном условии — вы пойдёте со мной и примкнёте ко мне в борьбе за свободу. Каждый из вас оказался здесь не случайно. Вы насолили Акрополю и попались ему. Я предлагаю не только свободу. Если вы поможете мне, то мы уничтожим Акрополь вместе и установим свою власть на всей Ойкумене, положив конец войне между государствами. Не все из нас, возможно, доживут до этого светлого дня, но я обещаю, что наши имена потомки запомнят, как тех, кто умер за свободу.
— Почему мы вообще должны верить ему? — не смолкал гневный голос.
— Потому что это Алкид, идиот. — Крикнула девушка, сидевшая в противоположной от Фрикса камере. Раньше он не замечал её. По правде, он вообще ничего не замечал.
— Мне это ни о чём не говорит.
— Это гений, выращенный Акрополем. Он знает все их секреты, у него память лучше, чем у девяноста процентов населения Ойкумены. Я работала над проектом «Перфекция» до того как… — она резко замолчала. — В общем, если кто-то и может свергнуть власть, то он. Вы как хотите, а мне кажется, сейчас некогда болтать.
Алкид подошёл к компьютеру и принялся производить какие-то манипуляции. Спустя минуту дверь камеры заключенной открылась.
Девушка вышла в коридор. Выглядела она скверно, но в тюрьме Акрополя никто не мог похвастаться здоровьем и красотой.
Вид заключённой за пределами камеры заставил остальных оживиться. Фрикс столкнулся взглядом с Алкидом, который оглядывал своё новое войско. Он намеренно прошёл мимо его двери, направившись вглубь помещения.
— Кто ещё согласится примкнуть ко мне? — вопросил он.
— Я насмотрелся на таких клоунов, как ты. — Прогромыхал уже знакомый голос. — Из-за вас я и попал сюда. Предыдущая революционная шайка просто подставила меня и свалила в закат. С какой стати я должен доверять незнакомцу?
— С такой, что ты сгоришь, если не пойдёшь за мной. — Спокойно ответил Алкид. — Вы должны понимать, что отныне для вас будет существовать только одно правило: либо вы со мной, либо нет. Я не занимаюсь благотворительностью. У Акрополя сейчас более важные дела, они не подумали спасать вас. Я тоже не стану. Я пришёл сюда за армией, а ты похож на бойца. Поэтому либо ты продолжишь бой на моей стороне, либо сгоришь здесь. Решать тебе.
Напряжённая пауза продлилась недолго. Алкид не оставлял им выбора. Многие из них успели натерпеться за время своего пребывания в политической тюрьме. Фрикс услышал сразу с полдесятка голосов, вызвавшихся вступить в Сопротивление немедленно.
— Я пойду с тобой, — прогремел поверх них тяжёлый голос. — Но ты пожалеешь, если попробуешь меня обмануть или подставить.
— Я занимаюсь революцией, а не подставами. Веспер, открой камеры с третьей по восьмую. — Скомандовал Алкид. Фрикс услышал, как раскрываются двери.
В общей сложности он различил в алом освещении пожарной тревоги семерых новобранцев. Фрикс всё ещё понятия не имел о том, сколько их здесь всего.
— Нужно уходить, — проговорила пришедшая с Алкидом девушка, которую он называл Веспер. Её волосы были рыжими, а лицо выглядело бледнее, чем должно было быть.
— Через минуту, — откликнулся Алкид, который в этот же миг возник перед камерой Фрикса. — Остался последний.
Фрикс не произнёс ни слова, всё также приникнув к решётке и сверля Алкида разгневанным взглядом.
Это уродливое лицо наклонилось совсем близко к прутьям. Фрикс еле сдержал желание ещё раз плюнуть в него.
— Я говорил тебе, что мы ещё увидимся. — Прошептал Алкид. — Всё это хорошо, но я пришёл сюда за тобой. Ты можешь продолжать молчать сколько вздумается, но я не могу оставить тебя здесь.
— Пошли, брось его. Это хренов гипербореец. Он по-нашему не понимает, — прогремел обладатель тяжелого голоса. Теперь Фрикс мог его видеть. Высокий здоровяк со смуглой кожей, точно не из Термины родом. Откуда-то с юга, может Сельге? Края, где всегда вкусное вино.
— Веспер, открой камеру номер девять, — попросил Алкид. Два зелёных глаза разных размеров и оттенков вперлись Фриксу прямо в душу.
С пронзительным визгом сработал затвор. Дверь его камеры повисла в проёме.
— Он идти не сможет, а я его тащить не стану, — выразил сомнение здоровяк.
— Пошли, хватит кривить лицо, красавчик, — посоветовал Алкид. — Тебе это не идёт.
Фрикс противился этой затее. Но взвесив свои шансы на выживание, он понял, что сейчас не время строить из себя гордеца. Не смотря ни на какие принципы, он оставался хамелеоном. Если того требовала ситуация, Фрикс умел перестраиваться. До тех пор, пока кто-то не пытался извлечь из него тайны. Только тайны он не мог раскрывать.
Он прошёл к двери и переступил порог, удержав рукой стальной каркас. Старался идти ровно, не путаясь в ногах. Не сводил глаз со здоровяка, который выразил сомнение в его неспособности ходить. Как бы то ни было, а нести он себя не позволит. А дальше разберётся, как быть с Алкидом. Если получится, убьёт его, чтобы рассчитаться. Если нет, сбежит. Сейчас нужно выбраться из здания.
— Возьмите каждый по пушке. — Сказал Алкид. — Правила такие. Первое: если вижу ствол, нацеленный на меня — стреляю без предупреждения. По этой причине мы с Веспер идём позади отряда. Не советую поворачиваться назад без видимой необходимости. Второе: я говорю, куда идти. Мы не возвращаемся за теми, кто предпочёл другую дорогу, если вижу, что кто-то сбегает — стреляю в спину без предупреждения. Хотите выбраться — идите за мной, никто из вас не знает карты Акрополя, и с большей вероятностью натолкнётся на отряд солдат. Последнее: патроны в пушках боевые, мы стреляем во всех, кто на нашем пути. Не жалеем никого. Все, кто в Акрополе сейчас кроме нас — наши враги. Они в свою очередь сделают то же самое — просто застрелят вас. Действуем слаженно, значит выбираемся отсюда. Вопросы?
— Нет вопросов, — озвучила растрёпанная девушка-учёный всеобщее молчание.
— Вот и славно. Поздравляю вас с началом нашей первой миссии. Теперь вперёд. — Скомандовал Алкид.
***
Он чувствовал себя прекрасно. Шестьдесят процентов разума были слишком возбуждены, они упивались превосходством, алчно глотали победу. Шестьдесят — это слишком много, но и оставшиеся сорок работали на полную силу. Двадцать — прокладывали безопасный маршрут на карте. Пятнадцать — следили за его новой армией. Ещё пять Алкид приберёг для непредвиденных событий, чтобы принять быстрое решение, если ситуация потребует этого. Из тюрьмы он увёл всех, кто оставался в живых — восемь новобранцев, один из заключённых в камере № 2 не подал признаков жизни. Так бывает. Интересно, как Акрополь избавляется от трупов? Сбрасывают куда-то в выгребную яму вперемешку с прочими отходами?
