потянул её за руку вниз, там играло что-то бодренькое.
- Нам не влетит за то, что мы тут пьем? – спросила Клодетт.
- Я тебя умоляю, - рассмеялся Саваж. – Все пьют. Тея мне сказала, конечно, чтоб я поглядывал и сам не слишком напивался, ну да я и поглядываю. Все всё знают, в общем.
А потом он втащил её за руку в круг – вот ведь человек, во всём крут, в танцах тоже. Во всяком случае, он не кривлялся под бодрый фолк, как другие, а вполне красиво двигался.
Потом они ещё пару раз сходили наверх, оттуда приходил Флинн и танцевал с девочкой с земляного, кажется, факультета – у неё в чёрных-чёрных, очень красивых волосах блестели красные пряди. Клодетт потанцевала и с ним, и с Франсуа, и ещё раз с Саважем, и с Николя разок. И с парнями-стихийниками тоже, и с кем-то из близнецов-некромантов, говорят, их даже профессор Саваж путает.
А потом между танцами её поймала Марианна Эбер, целительница-ветеринар, её сестра Марта сидит в приёмной у дедушки.
- Клодетт, ты не знаешь, где Филипп?
- А вы, что ли, не вместе тусили?
- Нет, он куда-то откололся. А он очень нужен! Кроме него, сможет помочь только Тина, а она уже сбежала домой, сказала – хочет спать и не хочет пить.
Ну да, Тина и Филипп – лучшие среди целителей. Только… кому это нужна помощь?
- Да там… - вздохнула Марианна. – В общем, Анне плохо, а я не справляюсь.
Клодетт пошла с Марианной, поднялась на второй этаж и в закутке увидела на диванчике Анну де Котель – с которой придурок Медведь на физре тогда лифчик снял. Медведя потом ещё побили всем коллективом, чтобы не позорился сам и не позорил факультет, но сейчас-то дело вообще не в нём. А в Анне, которую очевидно тошнило.
- Что случилось?
- Да мы ей говорили – не нужно столько пить. А теперь я вообще не знаю, как ей помочь!
- Момент, - Клодетт сосредоточилась.
У них с братом друг на друга отличное магическое чутьё. Не подвело оно и сейчас – Филипп нашёлся совсем рядом, в соседнем закутке на таком же диванчике. С ним сидела та девушка с земляного, Даниэла, кажется, и эти пижоны пили из маминых бокалов, предусмотрительно захваченных Филиппом из дома, розовое вино.
- Я вообще против алкоголя, я за здоровый образ жизни, - говорила Даниэла.
- А я потомственный целитель, и я столько тебе могу рассказать о пользе этого вина, что ты слушать устанешь, - усмехался Филипп.
- А вообще, у нас дури своей хватает, даже без вина, - вклинилась Клодетт. – Пошли, нужна твоя помощь. Врачебная.
- Ой, что случилось? – забеспокоилась Даниэла.
- Сейчас уже всё станет если не хорошо, то приемлемо. Пошли, это недалеко. Потом вернёшься.
Когда они прибежали к нужному диванчику, несчастную Анну неплохо так рвало. Тут же обретался Саваж, откуда только взялся, помогал Марианне её держать.
- Спасай, короче, - выдохнула Клодетт брату.
А она пока его девушку посторожит, чтоб не сбежала.
12. Не пей вина, Гертруда (с)
Жанно, конечно, знал, что бывает на посвящениях в студенты, невозможно вырасти в академической семье и этого не знать. Посмеялся, когда Тея в приватной беседе прямо сказала – ты, конечно, пей, но лучше не в хлам, в хлам лучше дома или ещё на какой своей территории. И за орлами своими приглядывай, чтоб не слишком буянили.
Ну да, Флинну дай волю – пойдёт в разнос, проходили ещё в последнем классе школы, знаем. И ещё кое-кому тоже.
Жанно решил быть оригинальным. И выпить, и так, чтобы не насмерть. Дед в ответ на просьбу усмехнулся понимающе и сказал только – с чем придётся не мешай. И дай знать, если что – заберём. Открыл для Жанно дверь заветного погреба и одобрил его выбор. Мол, правильно, пусть молодёжь пробует приличные напитки, а не только что попало.
Ну, что попало-то было, прямо скажем – в избытке, на сухую никто не уйдёт. Жанно же хотел не напиться, а добыть девушку.
Девушек на курсе, конечно же, хватало. Всяких – и обычных, и красивых, и ослепительных. К последним относилась, например, русалка Финнея, которую бестолковцы-однокурсники прозвали Хвостатой Фигнёй, потому что дразнилась, обливала с полпинка и жёстко высмеивала. Жанно к ней пока не приставал, можно было попробовать осторожно подкатить на вечеринке. Или вот Анна де Котель красивая девушка. У воздушников есть красивые, и у менталистов. В общем, открываем охоту.
В ответ на предложение охотиться совместно и поддерживать друг друга в этом благом деле Франсуа усмехнулся, а Флинн сообщил, что все красивые девушки сегодня и так будут его, чего напрягаться-то?
Белое лимейское произвело то самое впечатление, которое было нужно, а дальше можно и пойти. Жанно сначала танцевал с Клодетт, потом прицельно пошёл приглашать знакомых и красивых, а потом…
Он сначала не поверил. Что ей здесь делать? Но Лина Дюваль стояла себе у стены, поглядывала надменно на всё происходящее и болтала с подружкой. Ладно, Лина – это Лина, ей первокурсники что насекомые, пойдём по доступным целям.
Доступные цели оказались… реально доступными. Финнея легко позволяла обнимать себя в танце, не съеживалась и не боялась, и даже сама поцеловала его в финале. Шанталь с воздушного не сводила глаз всю дорогу. Маринетт с огненного тоже смотрела прямо и недвусмысленно, и легко поглаживала его ладонь. Вот только Анны де Котель не было видно, она мелькнула в официальной части, и всё. Какая-то нереально красивая – изумительно белокожая, чёрное платье ладно облегает её фигуру, с пышными бедрами и тонкой талией, загляденье. С ней бы потанцевать, погладить через ткань этот невероятный изгиб…
Он танцевал с Клодетт, после танца они отошли к стене, и к нам подбежала Марианна Эбер, целительница, её старшая сестра работает в приёмной ректора. И у деда работала, и сейчас у профессора де ла Мотта работает. Из её эмоциональных слов выходило, что кому-то нужна помощь. Подрались или допились?
Допились. И не кто-то там, а та самая Анна, воспитанная красавица. Что ли не умеет совсем? Или не ела сегодня? Или всё вместе?
Жанно учил пить дед. Давал попробовать разное, велел отследить, как принимает организм, сочувствовал случившемуся похмелью и снабдил полезными советами о том, как сделать – чтобы приятного было больше, а неприятных эффектов
